Стоит обратить внимание на то, что «цифровые показатели» выборов в парламент отличались от результата, достигнутого декабре 2004 г. тем, что главные действующие лица и стоящие за ними политические силы потеряли приблизительно одинаковое количество голосов (10–12 %): «Наша Украина», БЮТ и СПУ вместе набрали почти 42 %. Утраты пришлись на несостоявшихся союзников («Пора — ПРП», Блок Костенко — Плюща, Блок Ю. Кармазина) и на ту часть избирателей, которая отдала свои голоса микропартиям, просто не пошла голосовать или голосовала против всех.
Результаты выборов 2006 г., закончившиеся шокирующим третьим местом для «президентского блока», не стали сенсацией, по крайней мере для внимательных наблюдателей. Проект «Наша Украина», созданный под выборы 2002–2004 гг., исчерпал свой потенциал на президентских выборах. Несмотря на формальное наличие элементов стратегии развития страны (предвыборная программа) и присутствие ряда базовых приоритетов (евроатлантическая интеграция, борьба с коррупцией, активная социальная политика), проект не строился как долгосрочная стратегия, он создавался под тактические задачи. Когда эти задачи были выполнены, немедленно возник вакуум стратегического программного мышления. Существующие аналитические президентские структуры (Институт стратегических исследований и администрация (секретариат)) были созданы для других целей — обслуживания краткосрочных задач. Поэтому вакуум пытались заполнить обращением к интеллектуалам (вроде президентских слушаний осенью 2005 г.). Однако это выглядело скорее как дань моде, чем как четко осознанное желание сконструировать четкую перспективную стратегию. Да и времени на это не было — начиналась очередная избирательная кампания. Традиционное, характерное для украинских элит пренебрежение интеллектуальным ресурсом или не менее традиционное стремление к эксплуатации дешевой интеллектуальной рабочей силы (с одновременным увлечением дорогостоящими иностранными консультантами) только усугубило ситуацию. Власть, пришедшая на смену «олигархическому режиму», не нашла возможности использовать богатый интеллектуальный потенциал страны для создания четкой перспективы развития и вновь погрязла в популистских действиях и обещаниях. Более того, ей не удалось найти эффективного способа преодоления социально-психологического раскола страны и создать механизм преодоления отчуждения власти от общества.
Президенту и его окружению (как лидерам проекта «Наша Украина») не удалось удержать уровень общественной солидарности той части населения, которая поддержала их на выборах. Начиная с весны 2005 г., наблюдался сначала постепенный, а затем все более стремительный процесс фрагментации этой части общества, вызванный как стремительным распадом самой «Нашей Украины» (вполне естественным с точки зрения внутренней структуры проекта), так и внутриполитическими провалами, спровоцированными прежде всего уже упомянутой неготовностью лидеров предложить обществу четкую и понятную перспективу развития.
Лидер проекта «Наша Украина», несмотря на попытки играть роль личности всеукраинского масштаба, объединяющей страну, не смог стать такой фигурой, по крайней мере к решающему моменту выборов. Все недостатки общественного деятеля и политика, сознательно игнорируемые частью общества или незаметные в момент острого политического противостояния, когда имелась потребность в харизматическом лидере, в период перехода к рутинной системной деятельности, стали чересчур очевидными. В. Ющенко не смог преодолеть отчуждение большей части населения и региональных элит востока и юго-востока страны, более того, он утратил значительную часть своих сторонников, особенно среди интеллигенции и украинского варианта среднего класса и, что самое печальное, не сумел расширить интеллектуальный и организационный ресурс своего окружения, которое даже при гипотетическом наличии ряда способных аналитиков и организаторов было слишком малочисленным и не имело общественной и моральной легитимности.
И наконец, в Украине явно обострилось противоречие между потребностью в более радикальных структурных реформах в политике, государственном управлении и экономике и интересами небольших, но влиятельных олигархических и бюрократических групп, делающих ставку на сохранение аморфных, неподконтрольных обществу структур власти и схем распределения, характерных для переходного периода. Люди, вкладывавшие деньги в проект «Наша Украина», были заинтересованы в том, чтобы взять власть, но не в том, чтобы кардинально менять ее.
В таких условиях оппонентам «оранжевой власти» не нужно было прилагать особых усилий, чтобы взять реванш. Нужно было только подождать, пока новая власть разъест себя изнутри. Стоит обратить внимание на то, что первую половину 2005 г. новая «оппозиция», сгруппировавшаяся вокруг Партии регионов, удерживалась от каких-либо активных действий.
Лишь осенью 2005 г., когда скандальная отставка правительства Ю. Тимошенко и отстранение от власти наиболее одиозных фигур из ближайшего окружения президента продемонстрировали непреодолимые противоречия в лагере «оранжевых» и их союзников, когда стало очевидным, что новая власть неспособна эффективно довести до конца серию расследований, связанных с наиболее кричащими нарушениями закона во время кампании 2004 г., «оппозиция» перешла к активным действиям. Пробой сил стало утверждение в парламенте правительства Ю. Еханурова, позволившее выдавить из президента ряд важных уступок. Предвыборная кампания подтолкнула новую «оппозицию» на более активную критику власти, однако здесь интеллектуальный ресурс также был беден, поэтому ничего качественно нового она не изобрела, фактически повторяя стандартный набор лозунгов 2004 г. На выборах 2006 г. не было победы «оппозиции», якобы представленной Партией регионов, доживающими свой век коммунистами и стремительно теряющей кадры СДПУ(о). Здесь произошло поражение «оранжевой власти», лидеры которой или не сумели воспользоваться полученными полномочиями, или же пошли по пути своих предшественников.
Кризис власти 2006–2007 гг. в Украине, не совсем корректно называемый его участниками политическим кризисом, был порожден по крайней мере четырьмя главными причинами. Во-первых, несмотря на новую конфигурацию структуры власти, ее природа и модель поведения ее носителей не изменились. Власть оставалась приобретением и собственностью нескольких олигархических групп крупных собственников и государственной бюрократии. В условиях когда власть рассматривалась как собственность ее носителей, новая конфигурация, устанавливающая иные нормы распределения власти и новую систему сдерживаний и противовесов, да еще при отсутствии общепризнанного «топ-менеджера» или «папы», обязательно должна была привести к конфликту. Во-вторых, «политическая реформа» декабря 2004 г., поспешно принятая как политический компромисс для выхода из политического кризиса осени — зимы 2004 г., окончательно нарушила баланс структур власти, созданный во времена Л. Кучмы и тогда же начавший разваливаться. Олигархические группы, представленные крупным капиталом, искали новые способы трансформации экономической власти в политическую. Родственные им олигархические группы государственной бюрократии искали возможности сохранения системы патронажных и клиентельных отношений, использования власти как капитала. Крупный капитал, потерявший вход в президентский офис, пошел в парламент, через который можно было контролировать исполнительную власть. Группы интереса/влияния, которые не смогли контролировать парламент в силу распыленности средств, сосредоточились на поддержке президента. Конфликт между ними трансформировался в конфликт между ветвями власти. В-третьих, «победители», получившие контроль над парламентом и правительством, действовали чрезмерно агрессивно как в области получения экономических преференций, так в сфере политического контроля, практически взяв курс на полную нейтрализацию президентской власти. Это заставило мобилизоваться президента и поддерживающие его группы интереса/влияния. И наконец, в-четвертых, не следует забывать о личных амбициях лидеров конфликтующих групп — здесь процесс борьбы за перераспределение власти в какой-то момент приобрел признаки самодостаточности.
Кризис власти не затронул общество в целом — для подавляющего большинства населения власть и ее институты, несмотря на постоянную трескотню журналистов по поводу закулисных сделок, доходов, личной и интимной жизни власть имущих, их белья и неаппетитных выходок, оставалась неизменной: непрозрачной, закрытой для общества и неподконтрольной гражданам.
Проигрыш на выборах 2006 г. президентской партии и серьезный успех ее скрытого конкурента БЮТ все еще не был окончательным политическим поражением. Восстановление союза БЮТ (129 депутатов), «Нашей Украины» (81) и социалистов (ЗЗ)84 не давало конституционного большинства, как ожидалось перед выборами, однако позволяло принимать законы. Впрочем, как показали события весны — лета 2006 г., ни лидеры «Нашей Украины», ни лидеры БЮТ не были готовы договариваться. В. Ющенко и его окружение, разочарованные и напуганные неудачей своей политической силы на выборах, более всего опасались возвращения в исполнительную власть Ю. Тимошенко — поскольку с января 2006 г. пост главы правительства, по крайней мере формально, становился более значимым, чем пост президента. Ю. Тимошенко, для которой успех БЮТ на выборах стал стимулом для серьезных властных аппетитов, не скрывала своих амбиций. А. Мороз, оказавшийся держателем «золотой акции», необходимой для создания президентского большинства, лавировал между бывшими союзниками, рассчитывая на пост спикера.
