Схожая во многом ситуация складывалась и на Кубани. Здесь находились уже значительные казачьи воинские силы: 1-я Кубанская, 2-я и 4-я Кавказские казачьи дивизии, 22 Кубанских пластунских батальона, целый ряд отдельных казачьих полков и много мелких подразделений [133]. Постоянно прибывали и новые кубанские части с фронта. Но их личный состав, за исключением офицеров, отказывался повиноваться атаману и краевому правительству. По словам атамана А.П. Филимонова, в это время казаки выходили из повиновения, «открыто заявляли, что драться с братьями-солдатами не будут», и требовали роспуска по домам [134]. На данное обстоятельство указывал и глава краевого правительства Л.Л. Быч, писавший позже, что «правительство уже в конце декабря (1917 г. – В. Т.) с полной ясностью установило, что надеяться на регулярные войска (казачьи. – В. Т.) нельзя» [135]. Верность правительству сохранял только один 1-й Черноморский полк. Но казакам этого полка сильное противодействие оказывалось со стороны казаков других подразделений. Подтверждением может служить следующий эпизод. Когда по приказу правительства черноморцы на станции Тихорецкой разоружили один из двигавшихся на Дон эшелонов 39-й пехотной дивизии, к ним в полном вооружении подошли казаки 16-го пластунского батальона и под угрозой расстрела из пулеметов добились возвращения солдатам оружия [136].
Заметно возрастала и политическая оппозиция атаману и правительству и в кубанских станицах. Против них выступали армейское казачество Майкопского, Таманского и частично других отделов области [137]. В ряде станиц на общих собраниях казаков и крестьян принимались резолюции с требованиями отстранения от власти Филимонова и Быча, а в отдельных случаях – и в поддержку Советов. Так, казаки и крестьяне Рязанской, Ново-Александровской, Отрадной, Старо-Леушковской, Гостогаевской станиц заявляли о необходимости признания власти СНК, переходе местной власти к Советам [138]. По свидетельствам представителей областной администрации, в декабре 1917 года открытое «проявление большевизма», т.е. оппозиционные выступления против атамана и правительства, отмечалось в 25 станицах [139].
Несмотря на весьма сложную обстановку и усиливавшиеся столкновения казаков с чеченцами и ингушами, в Терской области также усиливались оппозиционные настроения в казачьей среде. В образованный в г. Грозном первый на Тереке военно-революционный Совет наряду с рабочими вошли и представители казаков Кизлярского и Сунженского отделов [140]. К концу декабря из подчинения войскового правительства полностью вышли почти все станицы Сунженской линии. Высшим органом власти здесь становится военно-революционный Совет Сунженского отдела. Попытки правительства и путем переговоров, и с использованием силы восстановить свою власть в этом районе оказались безуспешными.
В декабре 1917 года казачьи части стали прибывать с фронта и в Оренбургское войско. Но расчеты атамана А.И. Дутова на их привлечение к активной борьбе с советскими силами сразу же провалились, поскольку казаки-фронтовики по отношению к атаману и войсковому правительству были настроены враждебно [141]. Более того, по мере возвращения в Оренбуржье все новых и новых казачьих частей оппозиционность казаков только усиливалась.
Противоборствующие силы и здесь готовились к решающим боям. Постоянно пополняющиеся советские отряды стали сосредотачиваться на направлениях главных ударов. По словам полковника Акулинина, «в декабре (1917 г. – В. Т.) отряды большевиков со стороны Екатеринбурга, Уфы, Самары, Ташкента и Омска стали проникать на территорию Оренбургского войска: сначала по железной дороге, а затем и по грунтовым дорогам» [142].
20 декабря чрезвычайный комиссар по борьбе с дутовщиной Кобозев направил Дутову ультиматум с требованием передачи всей власти в области в руки Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов [143]. Но атаман его отклонил. В это время проявилась явная несогласованность в действиях советских отрядов. 20 декабря из Челябинска началось наступление основных советских сил под командованием мичмана Павлова в составе Северного революционного летучего отряда, красногвардейских отрядов из Уфы, Перми, Омска и других городов. В общей сложности они насчитывали около 2,5 тыс. чел. и двигались по направлению к г. Троицку [144]. Причем их продвижение осуществлялось в эшелонах по железнодорожным путям [145]. В боях под станциями Еманжелинской и Нижне-Увельской красногвардейцы нанесли поражение преграждавшим им путь дутовским добровольческим отрядам [146]. В ночь на 25 декабря совместно с восставшими в самом городе они заняли Троицк [147].
Практически одновременно с 22 декабря началось наступление в направлении на Оренбург других советских сил, состоявших из местных крестьян и рабочих Самары. Но у станции Каргала они были остановлены и разбиты противником [148]. В бою на стороне дутовцев выступили и группы казаков из Донецкой, Малаевки и ряда других станиц [149].
После этих событий СНК разослал свои конкретные указания всем Советам Урала и Поволжья, в которых говорилось о необходимости быстрого формирования новых красногвардейских отрядов и их скорейшей отправке в Оренбуржье [150].
В это же время в направлении на Оренбург двигаются Северный революционный летучий отряд, сводные красногвардейские отряды из Уфы, Екатеринбурга, Миасса. Ставка революционных войск расположилась в Бузулуке. Здесь же был сформирован и особый Военно-революционный штаб. Общее командование было возложено на мичмана Павлова [151]. Началась энергичная подготовка нового наступления на Оренбург.
Важные события происходили в это время и на территории Сибирского войска. Основное противоборство разворачивалось в г. Иркутске, который, по мнению генерала Денисова, «...явился исходным пунктом появления советской власти в Сибири» [152]. В декабре произошло выступление против находившегося в городе Центрального исполнительного комитета Советов Сибири. В нем участвовали местные сводные офицерские и юнкерские отряды, школа прапорщиков и небольшая часть Иркутского казачьего гарнизона. Основная часть последнего, несмотря на все надежды руководителей восстания и их агитационную работу среди казаков, отказалась от участия в вооруженном антисоветском выступлении [153]. Казаки заняли нейтральную позицию. В Иркутске в течение двух недель в условиях сильных морозов шли ожесточенные уличные бои. После непродолжительного перемирия произошла решающая схватка, в которой восставшие потерпели поражение. Оставшиеся в живых бежали в г. Благовещенск [154].
В этот период заметно активизировалась деятельность Совказдепа в г. Омске. Его члены под влиянием информации о якобы готовящемся контрреволюционном выступлении приняли решение об установлении контроля над всей деятельностью войсковой управы Сибирского войска, а к штабу атамана прикреплялась особая военная секция Совказдепа во главе с комиссаром [155]. Все приказы и даже частные распоряжения войскового атамана, членов его штаба, управы без санкции этой секции объявлялись не имеющими силы, и казакам запрещалось их исполнение [156]. Все это практически парализовало самостоятельную деятельность атамана и управы. Их властные функции не только значительно ограничивались, но и перераспределялись в пользу Совказдепа. Решающим фактором при этом явилась точка зрения основной массы сибирских казаков, стремившихся занять нейтральные позиции, а также поддержка Совказдепа остальных казаков. Практически единственными организованными антисоветскими силами на территории войска становятся немногочисленный партизанский отряд есаула Б.В. Анненкова, наиболее активно действовавший в районе станицы Шараповской [157], и формировавшийся в станице Павлодарской отряд полковника Волкова [158]. В целом же ситуация в войске была довольно спокойной.
В последних числах декабря 1917 года осложнилась ситуация в Енисейской губернии. В г. Красноярске, где продолжал находиться войсковой Совет Енисейского казачьего войска, было опубликовано его политическое заявление от имени войска, в котором выражался решительный протест против захвата власти Советами и содержался призыв ко всему населению поддержать Учредительное собрание [159]. После этого положение в городе и отчасти в губернии стало накаляться.
В конце декабря в административном центре Астраханского войска г. Астрахани антисоветские подпольные организации, основу которых составляли находившиеся там офицеры армейских и казачьих полков, готовили вооруженное восстание [160]. По разным причинам его сроки несколько раз переносились, но серьезная подготовительная работа давала свои результаты. (Что и послужило причиной его успеха спустя две недели.)
В декабре 1917 года на территории Астраханского войска возникает новое национальное калмыцкое административное образование, являвшееся по своей форме казачьим. В это время в урочище Яшкуль состоялся Большой войсковой круг Калмыцкого казачьего войска, на котором было объявлено о его официальном образовании. Участники круга даже утвердили конституцию войска, в соответствии с которой вводились органы самоуправления (войсковой круг, правительство, станичные и хуторские правления), посты окружных атаманов [161]. Было принято решение о вхождении этого войска в Юго-Восточный союз [162]. Никаких официальных политических заявлений по отношению к советской власти сделано не было.
