Выдвижение на первый план храбрых воинов не было необычным. Необычной была система социальных рангов, каждый из которых сочетался с определенным количеством привилегий. Показательно, что ранги и знати, и простым воинам, согласно Сыма Цяню, должны были даваться только за воинские заслуги[186]. Те, кто не имел их (если речь шла об аристократах), исключались из числа знати. Впрочем, знать для того и существовала, чтобы воевать, о чем уже не раз говорилось. Поэтому, видимо, главный акцент делался на воинских заслугах перед государством, тогда как занимающиеся междоусобицами (в тексте говорилось о «преследующих личные цели») должны отныне наказываться.
Итак, серия реформ по сути своей была не только радикальной, но и весьма суровой. Она решительно меняла привычные устои жизни всех слоев общества — и знати, и земледельцев, и всех тех, кто занимался «второстепенными» занятиями. В число последних включались не производящие материальных ценностей и не участвовавшие в войнах интеллектуалы-книжники. Выгоду получали только те, кто храбро сражался во имя интересов государства, и те, кто усердно занимался земледелием.
Сыма Цянь сообщает далее, что вэйский Ян, опасавшийся, что люди не поверят в серьезность новых законов (и соответственно в санкции за их несоблюдение), предложил любому желающему перенести шест длиной около 10 м от рыночной площади до северных ворот столицы, обещав за это пятьдесят цзиней (25 кг) золота. Долго люди не верили в серьезность такого предложения, ибо дело и плата за его выполнение были в их глазах несопоставимы, но наконец нашелся такой, кто сделал это и получил свое золото. После этого эксперимента все законы были оглашены повсеместно, чтобы каждый знал о них. Многие негодовали. Тысячи приходили жаловаться. Даже наследник демонстративно нарушил законы, за что был сурово наказан его воспитатель[187].
После этого все поняли, что новые законы неотвратимы, и начали в меру своих сил соблюдать их. Прошло около десяти лет, и законы стали благотворно действовать. По свидетельству Сыма Цяня, на дорогах никто не подбирал забытого другими, в горах не было разбойников, а в семьях был достаток. Воины смело сражались, междоусобицы прекратились, поселки и волости хорошо управлялись. Многие из тех, кто вначале законы не принимал, теперь благодарили за них. Однако вэйский Ян тех, кто осмеливался обсуждать законы, переселял в пограничные районы. И люди перестали обсуждать их. Они поняли, что законы не обсуждают. Им просто повинуются.
За свои успехи и заслуги вэйский Ян получил 16-й ранг (в иерархической лестнице насчитывалось 20 рангов; стоит заметить, что более высокие, 17-20-й ранги имели в царстве лишь немногие из знатных сановных и заслуженных людей). Он успешно провел военную экспедицию против своего родного царства Вэй, при нем была пышно отстроена новая столица Цинь в Сяньяне. После этого была издана новая серия законов[188]. Она состояла из следующих актов.
Было запрещено отцам, сыновьям и братьям жить в одном доме и вести общее хозяйство.
Все мелкие селения были объединены в уезды во главе с линами и чэнами. Всего был создан 31 уезд[189].
Была упорядочена система землепользования, проведены продольные и поперечные межи, обозначавшие границы земельных участков.
Были отрегулированы подати и налоги и введена единая система мер веса и длины.
Как видно из перечисленного, земледельцев уже насильно обязали разделиться на малые нуклеарные семьи. При этом каждому было велено вести собственное хозяйство.
Возможно, что немалая часть новых семей была вынуждена переселиться на неосвоенные земли. В этом случае вопрос об определении межей и налогов должен был быть много более сложным, а справедливое его решение требовало немалых усилий. Вообще можно сказать, что практически вся новая серия реформ была посвящена тому, чтобы упорядочить нормы и принципы землепользования (каждая малая семья ведет свое хозяйство, причем границы-межи жестко определяют ее наследственное право на этот участок), налогообложения и административного членения (речь об уездах, т. е. о той основной части царства, которая находилась в ведении централизованной администрации).
После второй серии реформ, утверждает Сыма Цянь, наследник вновь демонстративно нарушил закон и снова пострадал его воспитатель, которому отрезали нос. Этот назойливый рефрен о том, что после каждой серии наследник нарушал закон, — лишнее подтверждение того, сколь замусорен текст Сыма Цяня легендарными преданиями и прочими нелепостями. Но смысл собранного в его повествованиях тем не менее совершенно ясен: высшая знать царства реформ не одобряла по той простой причине, что они лишали ее не только власти, но и немалой доли привычных доходов, которые теперь широким потоком стекались в казну и шли в основном на усиление воинской мощи государства.
Мощь эта росла, если верить Сыма Цяню, не по дням, а по часам. Возросшая сила Цинь была официально признана чжоуским ваном, который прислал Сяо-гуну кусок жертвенного мяса, чего прежде не делалось. Соответственно, и другие правители поздравили циньского Сяо-гуна с успехами, признав тем самым его царство развивающимся и преуспевающим, практически одним из сильнейших в Поднебесной. Но вэйскому Яну всего этого было мало. Он жаждал больших успехов и большей славы. По его мнению, наступило время реализовать возросшую силу Цинь, причем первую серьезную военную операцию следовало провести против его родного царства Вэй.
Дело в том, что Вэй было восточным соседом Цинь. Разделяла их река Хуанхэ в районе своей излучины (имеется в виду та часть реки, где она течет на длительном расстоянии с севера на юг). Небольшая часть территории к западу от этой излучины (Хэвай) принадлежала, однако, вэйцам. Вот ее и следовало отобрать, показав заодно всем, что такое воинская сила Цинь. Ознакомив Сяо-гуна со своими планами и заручившись его одобрением, Ян сумел обмануть командующего вэйскими войсками, которого он знал с детства, заманив его в ловушку под предлогом переговоров. Пленив командующего, Ян в 340 г. до н. э. с легкостью разбил вэйскую армию, вернул царству Цинь земли Хэвай и заставил правителя Вэй перенести столицу и выразить сожаление, что он в свое время не прислушался к разумному — как теперь выясняется — совету умиравшего Гун Шу-цзо.
Именно за этот воинский успех Сяо-гун пожаловал Яну владение в Шан, насчитывавшее 15 селений, после чего реформатор и стал именоваться Шан Яном. Из последующего текста 68-й главы, где излагается диалог между Шан Яном и отшельником-конфуцианцем Чжао Ля-ном, становится ясным, что Шан Ян, став первым министром — сяном в Цинь, сравнивал себя со знаменитым Байли Си, бывшим сяном при циньском Му-гуне в VII в. до н. э., чье имя и чьи деяния в IV в. до н. э. уже считались легендарными. В тексте диалога в адрес Шан Яна было выдвинуто множество обвинений. В частности, Чжао обвинял Шан Яна в жестокости к людям, в нежелании воспитывать их и в стремлении всех наказывать, даже в боязни выезжать из дома без хорошей охраны. В заключение Чжао предрекал Шан Яну скорую гибель.
Шан-цзюнь (как стал именоваться вэйский Ян после получения им владения Шан), по словам Сыма Цяня, «не прислушался» к увещеваниям и советам Чжао. Однако предостережения отшельника оказались вещими. Через пять месяцев после их беседы умер покровитель реформатора Сяо-гун и циньский трон унаследовал его сын, в свое время жестоко оскорбленный Шан Яном. Сыма Цянь утверждает, что сановники настроили нового правителя против реформатора, обвинив его в намерении поднять мятеж. Очень сомнительно, что это было правдой. Знать в Цинь была, конечно, настроена против Шан Яна и, вполне вероятно, видела в нем бунтовщика. Но едва ли ее советы и наговоры сыграли сколько-нибудь серьезную роль. Новый правитель, как только что было упомянуто, имел свои счеты с реформатором, причем Шан Ян хорошо это понимал. Он бежал из столицы в свое владение.
Интересны заключительные строки повествования о Шан Яне. Когда он достиг заставы, где мог переночевать, от него потребовали «согласно законам Шан-цзюня» удостоверить свою личность, иначе хозяин постоялого двора будет наказан. Неважно, анекдот это или реальность. Известно, что вэйский Ян из заставы попытался бежать в родное Вэй, где его не приняли (там не забыли о коварном разгроме их войска) и вернули в Цинь. Добравшись до своего владения Шан, реформатор обрел там поддержку и даже начал строить планы вторжения (видимо, просто бегства) в соседнее Чжэн, ставшее частью царства Хань. Но все кончилось тем, что циньские войска прибыли в Шан и убили Яна. Затем тело его было разорвано на части. Новый правитель Цинь Хуэй-ван при этом заявил, что «нет большего бунтовщика, чем Шан Ян», и велел уничтожить весь клан реформатора.
