bКогда умер Гуго, король франков, Роберт1, его сын, правил во Франции 35 лет.
Лиудольф был поставлен архиепископом Трирской церкви.b
cВ это время Генрих2, владевший маркой, схватил Эбергера, славного, но слишком высокомерного вассала Бернварда3, епископа Вюрцбургской церкви, и ослепил за нанесенную ему обиду в месте под названием Линденло4. Король же, узнав о случившемся от послов епископа, со скорбью поведавших об этом, разгневался и отправил названного графа в изгнание; однако позже он вернул ему свою милость и примирил с епископом посредством достойного удовлетворения. Вслед за тем названный епископ пригласил к себе на праздник св. Килиана, то есть 8 июля, Леопольда5, маркграфа баварского Остмарка, и этого Генриха, его племянника, с великой любезностью их приняв. Там маркграф Леопольд, играя в святую ночь после утрени со своими рыцарями, был ранен стрелой, пущенной из-за угла кем-то из друзей ослепленного, и, сделав исповедь, 10 июля испустил дух, ни словом, ни делом не причастный к названному преступлению. На следующий день он был там погребен и по заслугам оплакан, ибо не оставил после себя никого более умного и лучшего во всех делах.c
dСыновья графа Генриха фон Штаде- Генрих6, Удо7 и Зигфрид8 - вышли 23 июня на кораблях против пиратов, грабивших их земли; в произошедшем сражении Удо погиб, а Генрих вместе со своим братом Зигфридом и графом Адальгером были побеждены и - страшно сказать! - уведены в плен негодными людьми. Весть об этом тут же распространилась повсюду. Герцог Бернгард, который был ближе всего, тут же отправил к [пиратам] послов, обещая им деньги в качестве выкупа за [пленных] и предлагая собраться для переговоров о мире. Те [заявили], что готовы заключить прочный мир за огромную сумму денег.
Проклятая орда пиратов, получив большую часть собранных денег, - огромную сумму! - и приняв вместо Генриха его единственного сына Зигфрида вместе с Гервардом и Вольфрамом, а вместо Адальгера - его дядю Дитриха и сына его тетки Олафа, разрешила им удалиться, чтобы собрать то, что еще осталось из обещанных им сокровищ; оставлен был один Зигфрид. Не имея сына, он просил свою сестру Кунигунду9, жену Зигфрида, графа фон Вальбека, помочь ему одним из ее сыновей. Желая удовлетворить столь настоятельную просьбу, она быстро отправила посла к аббату Рикдагу10, чтобы с его разрешения увести своего сына Зигфрида11, который жил тогда в Магдебурге, как монах, в [монастыре] св. Иоанна. Тот, будучи весьма мудрым мужем, обдумав все это дело, воспротивился незаконному поручению и ответил, что не дерзает это сделать из-за доверенной ему Богом заботе. Посол же, придя, как ему было велено, к Экхарду12, который был тогда стражем церкви св. Маврикия и учителем школы, смиренно просил его отпустить сына [Кунигунды] Титмара13 из-за затруднительного положения его матери. Он отправился в светском платье, в котором должен был жить среди пиратов.
В тот же день Зигфрид, хоть и был тяжело ранен, с Божьей помощью бежал из-под бдительной вражеской стражи следующим образом. Находясь в столь затруднительном положении, он вместе с Нотбальдом и Эдико постоянно обдумывал различные способы побега; и вот, он велел им доставить себе на лодке столько вина и прочих припасов, сколько нужно для удовлетворения тех, кто его удерживал. Это было тут же исполнено, и жадные псы наелись досыта. Когда же настало утро и священник был готов служить мессу, граф, выйдя без присмотра стражей, отяжелевших от вчерашнего вина, на нос корабля - будто для того, чтобы искупаться, -прыгнул в стоявшую наготове лодку. Поднялся крик, священник, как соучастник, был схвачен, якоря подняты, и гребцы тут же бросились за беглецами. Граф едва ушел от них. Достигнув берега, он нашел там приготовленных по его заблаговременному приказу коней и поспешил отправиться к своему городу под названием Гарзефельд14, где находились его брат Генрих и жена его Ад ел а, совсем не ожидавшие столь великой радости. Враги, преследуя его по пятам, ворвались в лежащий на берегу город под названием Штаде15, стараясь отыскать [графа] в самых удаленных местах. Не найдя его, они отобрали у женщин серьги и в печали вернулись назад. Охваченные сильной яростью, они, отрезав на следующий день священнику, а также сыну графа Генриха и всем остальным заложникам носы и уши, выбросили их в порту за борт. Тогда, хоть пираты и бежали, а каждый [из наших] был спасен своими, поднялся неслыханный плач.d
В этом году граф Экберт16, умнейший из мудрых и храбрейший из храбрых, скончался 4 апреля.
В этом году также случился великий голод во многих местах Саксонии.
995 г. aДля саксов начался год, еще худший, чем предыдущий. Ибо среди тех, что зовутся восточными людьми, вспыхнула столь сильная чума, что не только дома у них, но и целые селения остались пустыми после того, как умерли их жители. Они, сверх того, страдали от сильного голода и были измучены столь частыми набегами славян, что, казалось, именно о них в наказание за их грехи пророк справедливо сказал: «Напущу на вас три кары мои: чуму, мен и голод»1.
Умер Гебхард2, епископ Констанца; ему наследовал Ламберт3.
Умер Балдрик, епископ Утрехта; ему наследовал Ансфрид4, граф и мирянин доброй славы и честной жизни. Происходя из знатного рода, он ребенком был основательно обучен как светским, так и духовным наукам своим дядей Робертом5, епископом города Трира.a b3атем его отец, Ансфрид6, энергичный граф 15 графств, передал его для обучения военному делу господину Бруно, архиепископу Кёльнскому.b cТак одаренный юноша делал у него ежедневные успехи, пока не поступил на службу великому императору Оттону, который вел войско против Рима7. В начале службы архиепископ велел ему ежедневно ставить свою палатку, казавшуюся очень красивой, напротив императорской и носить его меч, чтобы доказать, что он с ловкостью может служить при дворе. А тот воспринял это с тем большей охотой, что, следуя за ним по боковым тропам, будто ради удовольствия охоты за птицами, он мог без помехи слушать приятнейшие его слуху псалмы.
Когда цезарь вступил в Рим8, он, уже твердо полагаясь на юношу, сделал его своим меченосцем, говоря: «Сегодня, пока я не окончу молитву у могилы апостолов, ты все время держи меч над моей головой. Ведь мне известно, что верность римлян моим предшественникам всегда была сомнительной. Ибо разумен тот, кто старается предвидеть далекую еще беду, чтобы не быть захваченным ею врасплох. А затем возвращайся на «Гору радости» и молись там сколько хочешь». Итак, вернувшись из Рима, [Ансфрид] построил в своем наследственном [имении] аббатство под названием Торн9, с согласия понтифика поставил в нем свою дочь10 аббатисой над очень многими, преданными Богу святыми девами и передал ради спасения своей души св. Ламберту.
Поскольку мы упомянули об этой служительнице Божьей, то не обойдем молчанием и то, что сотворил через нее Господь. Она была настолько гостеприимна и щедра в отношении странников и бедняков, что однажды у нее и у сестер не осталось вина даже для благотворного причастия. Когда ключница сообщила ей об этом, она сказала: «Будь спокойна, дорогая, и утешься! Ибо милость Божья может дать нам его в достатке». Тут же распростершись по обыкновению перед Крестом, она стала молиться в часовне св. Марии. И вот, вино в сосуде, еще вчера опустев-тем до дна, начало прибывать и наконец полило через край. Не только святые девы, но и многие другие - окрестные жители и странники - долгое время пили из него во славу Господа.
Между тем случилось, что достопочтенная супруга этого графа по имени Гересвинта, заболела в своем поместье под названием Гильце11. Тут же, будто предчувствуя близкую смерть, она поспешила в Торн. Из-за сильной боли не имея возможности идти дальше, она остановилась в пути в доме какого-то фермера. Тот, как сам нам рассказывал, имел очень злых собак, лай которых сильно беспокоил больную. Хозяин, услышав об этом, охотно согласился по ее просьбе схватить собак и даже, если сможет, убить их. Когда же не удалось ни то, ни другое, удивительным образом случилось, что ни одна из них не смогла лаять, пока раба Божья не упокоилась в мире. Ее спутник в общих трудах похоронил ее близ монастыря в ризнице. Ее служанка многие годы страдала водянкой. В канун Рождества Господнего ей привиделось, что она должна принести к могиле своей госпожи свечи; она так и поступила. После того как во время утрени были отслужены хвалебные гимны, она вышла, получила отпущение и на глазах всего народа здоровой вернулась домой.
