… По свидетельству Диогена Лаэртского (II в. н. э.), греческих и персидских богов сопоставляли разные авторы поры расцвета античной культуры: «Аристотель в первой книге “О философии” считает, что маги древнее, чем египтяне, что они признают два первоначала – доброго демона и злого демона и что первого зовут Зевс и Оромазд, а второго – Аид и Ариман, с этим согласны также Гермипп (“О магах”), Евдокс (“Объезд Земли”) и Феомп (“Истории Филиппа”)» (О жизни, учениях и изречениях…, I, 8).
Иными словами, древние греки называли Аидом ту же сущность, что зороастрийские маги именовали Ариманом (Ангхро Майнью). Правда, едва ли древний эллин воспринимал властителя царства мертвых как злое начало, но что-то же позволило носителям Традиции провести такое сопоставление: «Аид несмирим, Аид непреклонен; но зато из богов ненавистнее всех он и людям» (Илиада, XI, 155)! Что характерно, до нас почти не дошли гимны, посвященные Аиду, хотя в честь других олимпийских богов их достаточно.
Возможно, гимнов было немного, но для нас главное, что «благое они (эллины) приписывают Зевсу Олимпийцу, дурное – Гадесу (т. е. Аиду)...» (Плутарх). Аид – «повелитель ушед ших от жизни», никому нет возвращения из его владений (Гесиод, Теогония, 850, 869–775). У орфиков Аид – «не данный в ощущениях, невидимый, незримый» (Орфей. Языческие таинства, 2001, с. 272); («Шлем Аида-владыки сумрак ночной сохраняет» (Гесиод, «Щит Геракла», 227), «Афина шлемом Аида покрылась, да будет незрима Арею» (Илиада, 5. 844). Одно из имен Аида – Плутон. По свидетельству современников, это – эпитет, связанный с богатством: «Имя же Плутона пошло от богатства, так как богатство приходит из-под земли» (Платон, «Кратил», 403а). Согласно орфическому гимну «Плутону», он – «хтонический Зевс», то есть неявленная третья ипостась Зевса[10]:
Дух, обитающий в доме подземном,
таинственный мрачный
луг Тартарийский,
покрытый густой, непроглядною тенью,
скипетродержец, хтонический Зевс,
о, прими благосклонно
жертвы священные, благочестивые почести наши.
Ключник пречистый, Плутон богатей,
подземелья властитель,
Что ежегодно с плодами достатка
является к смертным;
Ты – и обитель бессмертных богов,
и опора для смертных,
Трон утвердивший под мрачной страной,
уходящей в глубины.
Неугомонный, Аид бездыханный,
чьи действия слепы.
(Орфей. Языческие таинства…, с. 178–179)
Был ты третейский судья громогласных и скрытых деяний.
(Там же).
На старой почтовой открытке – голова Свентовита как деталь отделки городской ратуши в Познани (Польша)
В других вариантах перевода формулировки более точные: «Плутон, земными ключами всеми ты обладаешь»; «Отец единый дел непроявленных; проявлений – Судья святейший и вседержитель блестящеславный» (Книга Орфея, 2001, с. 52–53). Не случайно, видимо, Вергилий именует Плутона immitis tyranni, то есть безжалостным тираном, ведь в царстве Аида терпят наказание многие, преступившие законы богов (Вергилий, IV, 492).
Святилище Аркона находилось на северной оконечности о. Руян (Рюген). Современная карта острова
Гравюра, изображающая рюген ского бога Свентовита (по Montfaucon Bernard de. L’Antiquité expliquée et represetneé en figures. Paris, 1722)
Славяне «…Плутона прозывали Ныя (Nya); его считали богом подземного мира, хранителем и стражем душ, покинувших тела, и просили у него после смерти провести в лучшие места преисподней, и поставили ему главное святилище в городе Гнезно, куда сходились изо всех мест» (Длугош, I, I, 47–48; II, VII, 447).
Подчеркнем именно «загробный» характер судейства Плутона/Ныя, отличный от земного суда Прове. «Запрещаем также пляски и песни, в которых призываются имена идолов Ладо, Леля, Йеша, Ныя, что обычно делают во время праздника Троицы» (Статут…, 1980, с. 39). Мацей Стрый ковский в «Хронике польской, литовской и всей Руси» (1582) пишет: «Плутона же, бога пекельного, которого звали Ныя, почитали вечером, просили у него по смерти лучшего усмирения непогоды».
Д. Громов убедительно показал, что персонаж Старый Старик из сказки «Бой на Калиновом Мосту» («Иван Быкович») или родственный ему Вий, былинный слепой отец Святогора, а также св. Касьян в народном православии – позднее переосмысление образа некоего черного бога, одного из властителей Навьего мира (Громов, 1999). Возможно, этот бог и есть Nya Я. Длугоша.
Ранее уже выявлены основные черты архетипов белого («светлого») и черного («темного») богов (Белкин, 1997; Гаврилов, 2000; Гаврилов, 2001; Гаврилов 2002; Гаврилов, 2004), но, полагаем, здесь умест но перечислить их еще раз, внеся ряд уточнений.
Чур Свентовита (современная работа, Польша)
– Белый и Черный боги – прабоги, боги старшего поколения. Изначально они могут восприниматься ипостасями Единого бога или Великой Матери, нести и рождение, и смерть. Позднее они часто отходят на второй план, им на смену приходят поколения младших богов, которые отражают появление новых социальных отношений и зарождение классового общества.
– Белый и Черный боги – соперники. Первый обладает атрибутами белизны или Света, а второй – хтонический, «темный» персонаж. Помимо черноты под землей, ему подчинена чернота на земле и чернота на небе.
– Черный бог связан со смертью и миром мертвых, ему подчиняются менее значимые «темные» персонажи. Белый бог, напротив, противостоит смерти и миру мертвых.
– Черного бога символизируют животные (ворон, волк или пес, и змей, выезжающий из/из-за воды) как ипостаси Черного бога или проявления, подвластные ему. Белый бог зооморфически связан с благородными птицами, крупным скотом (бык или корова, тур, олень) и чаще всего противостоит змею.
– Иногда Белый бог обладает подчеркнуто светлым (зорким) взглядом, а Черный бог частично или полностью «слеп» в Свете Белом. Это символизирует их власть в явьем (явном) и навьем (не-явном) мирах. Предположительно можно думать, что Белый бог также ограничен во владениях Черного (правда, указания на это отсутствуют).
Каменная голова Свентовита, найденная в г. Свентоборге (Дания)
– Белый и Черный боги связаны с зарождением новой жизни и судьбами людей.
– Блага в мире от Белого бога: Белый бог – просветитель, он добывает и дарит людям и иным Богам знания; Белый бог активно преобразует мир. «Вред» в мире от Чернобога: он препятствует изменению мира Белым богом или выступает как подстрекатель своего светлого противника.
– Иногда Белый бог ассоциируется с молодостью, а Черный бог – со старостью. Тогда их встреча – это испытание Белого Черным, а Света – Тьмой. В соперничестве с Черным богом Белый бог обретает целостность и избавляется от собственной ущербности, обретая Силу.
– Белый бог участвует в творении Вселенной либо препятствует ее порче. Чернобог не в меньшей степени задействован при создании Вселенной либо портит только что созданный Мир, внося в него изменения, которые впоследствии послужат к поступательному развитию сотворяемого Мира.
– При взаимодействии Белого и Черного богов появляются Время–Пространство и движение. Безоговорочное господство любого из них влечет за собою смерть и застой. Поэтому столкновение, спор между ними необходимы как условия развития сущего и поэтому, в конечном счете, ни один из них не может победить окончательно[11].
Идея противостояния и неразрывности противоположностей, в том числе Чернобога и Белобога пронизывает все традиционное мировоззрение. Она находит отражение в противопоставлении основных (архетипических) образов: Тьма – Свет, черное – белое, левое – правое, женское – мужское, низ – верх, плохое – хорошее и т. д.
Однако с точки зрения язычника мир все же един.
Пусть Свет и Тьма различны, в особенности на физиологическом уровне, они оставляют единое целое. Идея в первую очередь «единства», а потом уже «борьбы» противоположностей присутствует в мировоззрении всех индоевропейских народов вплоть до поры проникновения в него мировых религий, отрицающих единство Света и Тьмы.
Образы «темных» богов можно разделить на два основных типа:
Первый – образ разрушителя или Трикстера, приводящего старый мир и отношения в нем к краху.
Второй – образ культурного героя, Бога магии, повелителя Дикой Природы и охоты, властителя или стража Иного мира или проводника туда. Зачастую они смыкаются, но в любом случае тесно переплетены. Роль культурного героя чаще выполняет Белый Бог, собственно Творец. В таком случае, в дуалистическом мифе о творении соревнующийся с ним второй демиург выступает как трикстер…
