Прутский поход
Зимой с 1710 на 1711 год неутомимые русские полки выступили с Невы на Днестр. Петр заручился союзом господарей Молдавии – Кантемира и Валахии Бранкована и содействием Польши. Кантемир обязался выставить 10000, Бранкован 50000 (из коих 20000 сербов), Август двинул в северную Молдавию 30000 человек, на усиление коих отправлен русский корпус Долгорукого (12000). Всего у Петра было до 50000. Со 100000, обещанных союзниками вспомогательных войск, это должно было составить внушительную силу – более чем достаточную для удержания за нами победы – по словам самого Государя. Кроме этой главной армии было образовано еще две: одна – графа Апраксина в составе 20000 регулярных войск, 40000 казаков, 20000 калмыков – должна была идти Муравским шляхом на Крым, Другая – князя Голицына (15000 регулярных войск, 30000 казаков) от Чигирина двигалась на Очаков. Таким образом для войны с Турцией – турецкой акции Россия выставляла до 90000 регулярных войск, 80000 казаков и 20000 калмыков с силами, обещанными союзниками, это должно было составить до трехсот тысяч войска.
В конце мая 1711 года русская армия подошла к Днестру. Авангард Шереметева дошел до Прута, где соединился с Кантемиром. Здесь русские узнали, что в Молдавии никаких запасов нет, а набор молдаванской армии производится туго: в 17-ти полках, организованных на русский образец, не было более 7000 человек. Обозы с продовольствием для армии, шедшие из Киева, были перехвачены в Подолии татарами. Положение становилось серьезным.
Перейдя Днестр у Сорок, Петр 20-го июня созвал военный совет, на котором было решено двинуться вперед. Только генерал Галард заметил, что русская армия находится в том же положении, в котором был Карл XII, вступая в Малороссию.
Испытывая большие затруднения от недостатка припасов, преодолевая сильный зной, русская армия вступила в Бессарабию. Надеясь на союзников, поляков и валахов, Петр смело шел вперед. Однако польская армия и корпус Долгорукого, дойдя до молдавской границы, остановились в Буковине и заняли выжидательную позицию – Бранкован же просто передался туркам.
Тем временем великий визирь Балтаджи-паша приблизился к Дунаю с 300000 войска при 500 орудиях. Переоценивая силы русского Царя, он остановился в нерешительности у Исакчи. Султан, опасаясь общего восстания христиан, предложил Петру мир при посредничестве патриарха Иерусалимского и Бранкована. Турция предлагала России[33] все земли до Дуная: Новороссию с Очаковым, Бессарабию, Молдавию и Валахию… Петр I ответил отказом, совершив этим крупнейшую ошибку своего царствования.
* * *
Заняв Яссы, Петр двинулся правым берегом Прута к Дунаю, отрядив вперед летучий авангард генерала Ренне, куда вошла почти вся кавалерия, и приказал ему овладеть Браиловым. Ренне быстро двинулся в Валахию, взял Браилов и занялся закупкой продовольствия и формированием валахских войск. Однако его донесение было перехвачено, и Петр так и не. узнал о взятии Браилова.
Великий визирь, перейдя Дунай с главными силами, быстро двинулся вверх по Пруту на Яссы. 8-го июля произошло первое столкновение его с русско-молдавским авангардом, причем молдаване бежали. Ночью вся русская армия отступила на соединение с арьергардом Репнина, предав огню лишние тяжести. Турки не преследовали. 9-го июля русская армия соединилась в Станилештах и стала укреплять лагерь, но турки повели яростную атаку и захватили часть обозов, не успевших въехать за рогатки. Нападение это и два следующих были отбиты с большим уроном для турок. Русских было 38000 при 122 орудиях, турок 170000 и 469 орудий. Наш урон 2872, у турок выбыло до 7000. Тем не менее положение русской армии стало отчаянным: позиция ее представляла собой четырехугольник, задний фас коего составляла река. Турки, установив многочисленную артиллерию на командующих высотах, могли громить наш лагерь безнаказанно. Массы стрелков делали даже невозможным пользование водой… Армия была окружена в пять раз сильнейшим противником.
Участь России была в тот день в руках великого визиря. Даже если бы русским удалось пробиться сквозь кольцо врагов, отступление обратилось бы для них в катастрофу; все переправы через Прут были в руках турок, остатки армии очутились бы в Молдавии, как в мышеловке, и их постигла бы участь шведов у Переволочны.
Величие Петра сказалось в эти трагические минуты в полном блеске. Готовясь к последнему бою, он заготовил указ сенату: в случае пленения, его государем не считать и его распоряжений из плена не выполнять.
Но Бог хранил Россию. Визирь Балтаджи согласился[34] на переговоры и не использовал своего исключительного стратегического положения (бывшего более благоприятным, чем впоследствии у Мольтке под Седаном). Уступчивость визиря объясняют различно. Одни полагают ее следствием подкупа (драгоценности Екатерины), другие объясняют ее бунтом янычар. Последняя гипотеза гораздо правдоподобнее, кроме того на визиря должна была произвести впечатление стойкость наших войск в бою 9-го июля и чувствительные потери в лучших турецких войсках. Интересы Швеции и ее беспокойного короля не трогали флегматичного азиата, решившего заключить мир, раз его предлагали на условиях, приемлемых и даже выгодных для Турции. Переговоры велись спешно (дабы предупредить Карла XII, скакавшего в турецкий лагерь с требованием не уступать) и 11-го июля[35] привели к Прутскому договору: Россия возвращала Турции Азов с его округом и обязывалась срыть укрепления на Днепре и Дону и Таганрогскую крепость. Кроме того, Петр обязывался не вмешиваться в польские дела и давал Карлу XII пропуск в Швецию. Трудно представить себе, что было бы с Россией, если бы Петр погиб на Пруте. При несчастном Алексее Петровиче ей бы пришлось пережить новое смутное время. Все старания и достижения Петра пропали бы даром. Вообще же Прутский поход – это война пропущенных возможностей. Согласись Петр на предложение султана – и граница России тогда же пошла бы по Дунаю. Исполнена была бы мечта Святослава… Молдавия и Валахия, войдя в состав Империи, за 200 лет ассимилировались бы совершенно – и мы не имели бы враждебной Румынии. Не надо было бы проливать потоки крови под Очаковым, Измаилом, Рущуком, в Силистрии и вести пять войн за сто лет. Болгария и Сербия были бы освобождены от турецкого ига на сто лет раньше – Румянцевым, ставшим бы Забалканским, а не Задунайским, Суворов вместо Измаила штурмовал бы Адрианополь, а Кутузов продиктовал бы мир Порте не в Бухаресте (бывшим бы тогда русским губернским городом), а в Царьграде. Вся история России сложилась бы иначе…
Ошибку примерно такого же порядка совершил и Балтаджи-паша. Этому визирю мы обязаны многим.
Карл XII не признал гаагского договора о ненападении шведских и датских войск в северной Германии, и поэтому датский и польский короли напали на Голштинию и Померанию. Несогласованные их действия не имели успеха ни в 1711, ни в 1712 году.
В конце 1712 года Петр I смог снова принять участие в войне (Меньшиков оставался в Киеве до 1713 года, наблюдая за турками). Желая одержать победу без русских, союзники атаковали 9-го декабря при Гадебуше шведскую армию Стенбока, но потерпели полное поражение. Подоспевший Царь вступил в командование соединенными русско-датско-саксонскими силами (46000) и 12-го февраля 1713 года при Фридрихштадте разбил 16 тысяч Стенбока, который, будучи после того загнан в крепость Тенинген, положил оружие с 12000 войск. Диспозиция к этому бою написана собственноручно Петром и представляет собой важный документ для оценки полководческой деятельности Царя. Петр тут намного опережает свою эпоху. Не будучи более в состоянии за отсутствием войск защищать свои владения в Германии, шведы заключили так называемый секвестрационный договор, по которому передавали их Пруссии. Один лишь комендант Штетина отказался признать этот договор и сдал свою крепость русским лишь после двухмесячной осады летом 1713 года. Гарнизон Штетина состоял из 4200 человек. Треть была перебита, сдалось 2800. За два с лишним месяца осады, с 11-го июля по 21-е сентября, мы лишились 184 убитыми и 365 ранеными.
Ликвидировав армию Стенбока и выручив союзников, Петр осенью 1713 года перенес военные действия в Финляндию. Победы при Лаппо и у Наппы доставили нам всю эту страну… 14-го июля 1714 года одержана морская победа при Гангуте.[36]
* * *
В конце 1714 года Карл XII, рассорившись с султаном, которому стал в тягость, внезапно явился в Штральзунд в Шведской Померании, отказался признать секвестрационный договор, потребовал от прусского короля возвращения сданных ему (как бы под расписку) шведских земель и не имея обыкновения считать своих врагов – объявил войну и этому государю… Однако неравенство сил было слишком велико, и шведы потеряли зимой 1714–1715 года последние свои владения в Германии – Штральзунд и Висмар. К союзникам присоединилась и Англия (король британский был в то время курфюрстом ганноверским и рассчитывал округлить свои германские владения за счет Швеции). В Дании собралось свыше 35000 русских войск. Петр I начальствовал на Балтийском море флотом 4-х держав.
