Сформировать авиацию для отдельной армии оказалось делом еще более сложным, чем укомплектовать ее стрелковыми дивизиями. Директивой Ставки указывалось, что в ее состав должен войти 21-й дальнебомбардировочный полк (дбап), который уже базировался в Крыму и ранее входил в состав 50-й дивизии ДБА. Кроме того, Сталин обязал командующего ВВС РККА П. Ф. Жигарева выделить в состав ВВС 51-й армии (ими командовать был назначен полковник В. А. Судеец) два истребительных полка. Первым стал 182-й иап, прибывший в Крым 22 августа с 27 исправными самолетами МиГ-3. Полк был недавно сформирован и переучен на новые самолеты, так что его пилоты не имели боевого опыта. С момента своего прибытия летчики полка вместе с моряками штурмовали днепровские переправы и движущиеся колонны войск. 6 сентября прибыл второй по счету истребительный авиаполк — 247-й на 18 самолетах ЛаГГ-3. Как и пилотам 182-го иап, его личному составу в кратчайшее время пришлось переучиться с И-153 на ЛаГГ. Летчики этого полка в отличие от своих коллег из 182-го иап имели некоторый боевой опыт, полученный в первые недели войны, а самим полком командовал майор Михаил Федосеев — участник войны в Испании, где он сбил 7 самолетов. В конце августа оба полка понесли некоторые потери, но к началу боев за Перекоп в целом оставались вполне боеспособными. Таким было положение к 11 сентября, когда передовые отряды 54-го немецкого армейского корпуса вышли к Перекопу.
Глава 3. СРАЖЕНИЕ НА ПЕРЕКОПЕ
Если советское командование могло охарактеризовать обстановку, сложившуюся к середине сентября на подступах к Перекопу, как тяжелую, то германское командование — как весьма непростую. Этот кажущийся парадокс объясняется довольно просто — противники точно не знали планов и сил друг друга и были скорее склонны их преувеличивать, чем преуменьшать. Именно так воспринимал ситуацию новый командующий немецкой 11–й армией генерал пехоты Эрих фон Манштейн, вступивший в должность 17 сентября (бывший командующий генерал-полковник фон Р. Шоберт погиб 12 сентября, случайно приземлившись на самолете «Шторьх» на минное поле). Армия имела всего три корпуса (шесть пехотных, две горнострелковые и одну моторизованную дивизии), которыми одновременно вела и преследование 9-й советской армии, отступавшей в направлении Донбасса, и выдвижение к Перекопу. Непосредственно к перешейку двигался только 54-й корпус, включавший 46 и 73-ю дивизии. По ошибочным данным немецкой разведки, Манштейн считал, что от Днепра к Перекопу отошли три советские дивизии, чего на самом деле не было. Реально позицию на перешейке занимала единственная 156-я советская дивизия, поскольку все свои остальные силы Ф. И. Кузнецов оставил в глубине полуострова или растянул вдоль его побережья для отражения мнимых десантов. Манштейну было трудно поверить в такую глупость, и он считал, что Перекоп защищает как минимум шесть из 11 дивизий 51-й армии. Определяя, в соответствии с директивами Гитлера, задачу по овладению Крымом как важнейшую, Манштейн решил перебросить на это направление и 49-й горнострелковый корпус (1 и 4-я горнострелковые, 170-я пехотная дивизии), в то время как его позиции между Никополем и Meлитополем предстояло занять силами румынского кавалерийского и горного корпусов.
Не менее важным представлялось сосредоточение на избранном направлении мощных сил авиации, тем более что германское командование оценивало сосредоточенную в Крыму воздушную группировку как очень мощную. Впрочем, возможности для маневра соединениями у командования 4-го воздушного флота были довольно скромными — в это время главный удар войск группы армий «Юг» наносился в тыл советскому Юго-Западному фронту, чтобы замкнуть «киевский котел». Фактически к середине сентября IV авиакорпус люфтваффе имел следующий боевой состав: разведывательные эскадрильи 3(F)/121 и З/ObdL на аэродроме Николаева, бомбардировочную эскадру KG 27 в полном составе, штабную эскадрилью и группу II/KG 51 на аэродроме Балта (северная часть Одесской области). Эти бомбардировочные подразделения вели поддержку войск 11–й армии в низовьях Днепра, но, кроме того, совершали большое количество вылетов перед фронтом 4-й армии румын, осаждавших Одессу. Группа I/KG 51 базировалась на румынском аэродроме Zilistea, откуда действовала по советским судам и конвоям на трассе Севастополь — Одесса. Там же базировалась и торпедоносная эскадрилья 1 /KG 28. Штабная эскадрилья эскадры JG 77 и истребительные группы II, III/JG 77 прикрывали войска и переправы через Днепр с аэродрома в Бериславе. Группами командовали довольно известные асы — капитан Anton Mader (19 воздушных побед) и обер-лейтенант Kurt Ubben (36 воздушных побед), а общее число асов в группах достигало десятка. Такими успехами не мог на тот момент похвастаться ни один из противостоявших им летчиков ВВС ЧФ и ВВС 51-й армии. В дополнение к вышеперечисленному с 12 сентября корпус получил в качестве усиления в полном составе эскадру пикирующих бомбардировщиков StG 77 (аэродром Счастливая) и с 14 сентября истребительную эскадрилью 3/LG 2 из состава немецкой авиационной миссии в Румынии. Она прикрыла переправы на Днепре в тот момент, когда все истребители JG 77 перебазировались на аэродром Чаплинка вблизи Перекопа. Всего германская авиагруппировка насчитывала примерно 15—20 разведчиков (без ближнеразведывательных эскадрилий сухопутных войск), около 125 двухмоторных и 75 одномоторных бомбардировщиков, 60—65 истребителей, в общей сложности около 300 боевых самолетов. Это была грозная сила, однако малочисленность истребительной авиации не позволяла немцам установить безоговорочное господство в воздухе, что не могло не отразиться на общем итоге боев.
14 сентября впервые немецкая авиация в дневное время бомбила объекты в глубине полуострова (аэродромы в Армянске и Евпатории), не оставляя у противоборствующей стороны сомнений в том, что ей следует готовиться к еще более разрушительным нападениям. Это хорошо понял адмирал Н. Г. Кузнецов в Москве, но недостаточно четко — командующий флотом Ф. С. Октябрьский, который все еще предпочитал в ущерб общей обстановке сохранять личный контроль за своей авиацией. Он постоянно подчеркивал, что он решает стратегические задачи по бомбардировке нефтепромыслов в Румынии, ведет боевые действия на морском театре и якобы сама Ставка во главе со Сталиным не разрешает ему отвлекаться от решения этих задач. Это не означало, что морские летчики вообще не действовали над сушей, но следует признать, что их боевые возможности использовались не более чем на треть.
Лишь в эти сутки под прямым давлением из Москвы приказом №1/оп командующего ВВС ЧФ В. А. Русакова была создана авиационная группа ВВС ЧФ для непосредственного взаимодействия с 51-й армией. Позднее по названию главной базы — аэродром Фрайдорф — эта группа стала называться Фрайдорфской. Первоначально в ее состав официально включили 3-ю эскадрилью 8-го иап, 5-ю 32-го иап, 95-ю ночную бомбардировочную, 96 и 101-ю отдельные истребительные, частично 16 и 83-ю морские разведывательные — всего 13 И-15бис, 3 И-153, 32 И-16 (половина из них ранних серий с моторами М-25 и двумя пулеметами и лишь 6—7 машин с пушками ШВАК), 7 Як-1, 9 У-26 и 12 МБР-2. Фактически же в состав группы также вошли ранее действовавшие на сухопутном направлении 70-я отдельная баэ (2 СБ, 2 Р-5, 1 Р-10) и часть 46-й ошаэ (3 Ил-2). 14—15 сентября выделенные эскадрильи перебазировались на степные взлетные площадки вокруг Фрайдорфа и начали готовиться к боевой работе.
Импровизация при создании группы не могла не отразиться на ее боевых действиях. Аэродромы эскадрилий являлись простыми ровными участками степи возле деревень, лишенными каких-либо укрытий (в качестве естественной маскировки использовались разделявшие поля лесополосы) и средств ПВО. На рытье укрытий для личного состава ушло восемь дней. Зенитные орудия в количестве пяти на самом аэродроме Фрайдорф появились только 23 сентября. Лишь из-за активности неподавленной советской истребительной авиации немецкие бомбардировщики не проводили дневных рейдов против аэродромов. Самой же большой проблемой являлось отсутствие нормального штаба и средств связи. Для работы в качестве штаба авиагруппы из состава штаба ВВС ЧФ было выделено, кроме командира группы майора А. З. Душина (заместитель командира 9-го иап), лишь три офицера. Свой штаб группа развернула на базе штаба 70-й обаэ во Фрайдорфе. В штабе имелась всего одна радиостанция, так что связь с аэродромами приходилось поддерживать при помощи государственной телефонной сети, вся информация по которой передавалась кодированно. Часто приходилось прибегать к отправке посыльных с одного аэродрома на другой на связном самолете У-2. При такой организации наиболее часто получали задания те эскадрильи, которые базировались непосредственно у самого Фрайдорфа, а отдаленные — гораздо реже. Задачи штаб группы первоначально получал из штаба ВВС ЧФ, который, как оказалось, являлся лишним промежуточным звеном между штабом группы и штабом ВВС 51-й армии. План действий на сутки прибывал только в 4—5 часов утра, и до рассвета штаб авиагруппы просто не успевал довести его до подчиненных подразделений. Только с 25 сентября авиагруппа стала получать задачи от 51–й армии напрямую. Теперь план прибывал в 22—24 часа предыдущего дня, и за ночь можно было успеть качественно подготовиться к его выполнению. Обратной стороной медали стали факты внезапного вмешательства в действия авиагруппы штаба ВВС ЧФ, как правило, связанные с постановкой дополнительных задач на сопровождение бомбардировщиков с аэродромов в южной части Крыма. Нередко свободных истребителей под рукой не оказывалось, и тогда бомбардировщикам приходилось действовать без прикрытия, что сопровождалось большими потерями. Очень затруднена была работа аэродромных служб, поскольку на вооружении группы находились самолеты 10 различных типов.
