Место это подыскивали довольно долго. Исходя из требований небесной механики, любые космические объекты выгоднее запускать возможно ближе к экватору: чем ниже широта, тем больше можно сэкономить на энергии ракетных двигателей. В НАСА пересмотрели много вариантов: Гавайские острова и острова Рождества в Тихом океане, Калифорнию, Техас и белые пески Нью-Мексико, хотели было арендовать площадку в Африке под Браззавилем, но остановились все-таки на флоридском островке.
Его климат не знал больших перепадов температур. Уединенное положение позволяло надеяться, что аварийные ракеты не упадут на крыши домов. Вода вокруг помогала решить проблемы транспортировки чрезвычайно громоздких грузов. Наконец, главные поставщики этих грузов были расположены гораздо ближе к Флориде, чем, скажем, к острову Рождества.
Кроме того, рядом с островом Мэррит на пустынном побережье океана уже давно существовали ракетные полигоны. Первая ракета — немецкая «Фау-2» — стартовала с мыса Канаверал еще 24 июля 1950 года. В 1951-1957 годах тут была построена сеть станций слежения, уходящая в океан до острова Вознесения. Отсюда стартовали американские спутники и капсулы «Меркурий». Короче, уже существовали определенные флоридские ракетно-космические традиции.
В 1961 году НАСА купило за 80 миллионов долларов около 88 акров земли острова Мэррит, и один из ее ведущих администраторов — Курт Дебю — приступил к строительству «лунного порта».
Стартовый комплекс №39 включал в себя собственно стартовую площадку, а также передвижную башню обслуживания высотой 122,5 метра и весом 5000 тонн, которая с помощью самоходного шасси развивала скорость до 3,5 километра в час. Этот уникальный трактор, водитель которого сидит в восьми метрах над землей, и должен был доставить ракету на старт из монтажно-испытательного корпуса (МИК), где она собиралась и проходила предстартовые испытания. Корпус этот и подобные ему помещения для «Сатурна» тоже были уникальными сооружениями, но уже как чисто строительной техники. В отличие от принятой советскими специалистами методики горизонтальной сборки носителя — наша ракета в МИКе лежит, — американцы применяли вертикальную сборку — их ракеты стояли. «Рост» носителя диктовал габариты МИКа. Высота здания — около 160 метров, длина 132 метра, ширина 156 метров. Две двери высотой 139 метров. Подвесной кран рассчитан на подъем грузов до 158 тонн. МИК «Сатурна» — если я не ошибаюсь и в самые последние годы не построили чего-нибудь еще более грандиозного (но зачем?) — самое большое здание мира. Его объем превосходит объем пирамиды Хеопса.
На месте камышовых зарослей, набитых мириадами москитов, строился город Кейп Кеннеди — космические ворота Америки. Население в этих совсем недавно пустынных местах за время строительства космодрома росло со скоростью, напоминающей годы калифорнийской «золотой лихорадки»: с 24 тысяч человек до 265 тысяч. Родились вокруг городки-спутники: Порт-Канаверал, Коко-Бич, О'Голли. Никто не задумывался тогда, а что будет после «Аполлона»? Все жили днем сегодняшним...
Стройка шла своим чередом, а НАСА тем временем выбирало методику достижения Луны. Строго говоря, методику эту следовало бы иметь до начала строительства. Ведь пока неизвестно было, какая, собственно, ракета должна доставить американцев на Луну, неясно было, под какой корабль строить причал. К тому времени еще не решили, полетит ли на Луну ракета «Сатурн-5» — она существовала в проекте или ракета «Нова» — она прошла лишь стадию эскизных прикидок. А это были совсем разные машины. Стартовый вес «Сатурна-5» 2750-3000 тонн. Максимальный диаметр — около 10 метров. У «Новы» предположительно вес на старте должен был быть более 4500 тонн, а диаметр первой ступени — около 15 метров. Подобную разницу нельзя не учитывать при строительстве старта, поэтому задержки с выбором ракеты всех очень волновали.
Существовало три вполне реальных пути к Луне. Первый предполагал использование суперракеты «Нова», которая могла бы обеспечить прямой полет по маршруту Земля-Луна-Земля. Второй и третий основывались на более скромной и дешевой ракете «Сатурн-5». Во втором варианте от корабля, выведенного на орбиту искусственного спутника Земли, отделялась лунная кабина (модуль), которая летела к Луне, садилась на нее, взлетала, возвращалась к Земле и соединялась с основным кораблем, который ждал ее у Земли. В третьем варианте основной корабль летел к Луне вместе с модулем и ждал его возвращения уже не на орбите спутника Земли, а на орбите спутника Луны.
Сейчас, когда мы знаем, как действительно осуществлялась высадка на Луну, этот третий вариант выглядит вроде бы самым очевидным, но в те годы инженерный анализ доказывал, что все три метода имеют свои плюсы, и выбор должен быть тщательно аргументирован. Например, по запасам надежности на первом месте стоял метод прямого полета. Он же допускал менее жесткие требования к системам управления и связи. Однако для прямого полета требовалось поднять в космос 68 тонн, а при встрече на орбите спутника Луны лишь 36 тонн. Этот последний вариант вроде бы позволял сократить процентов на десять и общие затраты по сравнению с двумя другими.
Надо сказать, что в течение всех лет работы над «Аполлоном» в печати время от времени появлялись сообщения и о других, чаше всего «сенсационных» вариантах. Например, буквально на следующий день после знаменитой речи Кеннеди Вернер фон Браун заявил, что благодаря «совершенно новому подходу» к конструированию мощной ракеты-носителя можно вывести на орбиту вокруг Луны экипаж из нескольких человек примерно на два года раньше, чем предусматривалось планами президента, а если этот «новый подход» разработать еще детальнее, то он, Браун, сможет «доставить на Луну даже паровоз, если кто-нибудь этого пожелает». Правда, потом о «новом подходе» и паровозе на Луне почему-то больше не вспоминали.
Летом 1962 года корреспондент агентства Рейтер передал из Нью-Йорка другую «новость» о проектировании 10-местного космического корабля для полета на Луну.
Подобные примеры можно множить, но не они иллюстрируют истинное положение в НАСА в то время. Выбором занимались люди серьезные, грамотные, отлично понимавшие меру возложенной на них ответственности. Тут не давили авторитетом, а требовали цифр. Эмоции допускались лишь как приложения к аргументам.
Если говорить об этой первоначальной стадии работы, нельзя не сказать о ее очень серьезной математической оснащенности. И тогда, и в последующие годы во всех разработках программы «Аполлон» широко применялись новейшие методики анализа оптимальных процессов. Как в организации, так и в технологии, определении надежности, контроле качества, координации процессов использовались как уже известные компьютерные программы: ПЕРТ, СРМ, РАМПС, так и специально разработанная НАСА для «Аполлона» система НАСТРАН. Эта последняя система рассматривала любой космический аппарат как некую структуру, состоящую из большого числа простых элементов. Она позволяла решить многие динамические и статические задачи и сложнейшие головоломки теплопередач и термического регулирования в космосе.
Ни одну научно-техническую программу не отличало столь широкое обеспечение электронно-вычислительной техникой, как программу «Аполлон». Даже если требовался некий специалист для решения некой частной задачи, отыскивать его поручали ЭВМ, не говоря уже об использовании «думающих» машин для решения проблем организации производства, планирования, инвентаризации, учета и финансирования. Без применения ЭВМ программа «Аполлон» не могла быть выполнена даже при удвоении ее бюджета и сроков исполнения. Кристофер Крафт, ставший позднее директором Центра пилотируемых полетов в Хьюстоне, сказал так: «Если бы мне надо было выбрать нечто, что позволило бы перейти от орбитальных полетов «Меркуриев» к лунным путешествиям «Аполлонов», я бы выбрал высокоскоростной компьютер».
Объективный и детальный анализ всех трех вариантов полета на Луну показал, что третий вариант является наиболее реальным с учетом всех возможностей и сроков. Этот вариант — встреча на лунной орбите — был известен и обсуждался с 1960 года, когда его высказал доктор Джон Хоболт из исследовательского центра Ленгли. Кстати, сами американцы отмечают, что идея Хоболта не оригинальна. Подобная схема за много лет до него была представлена русским ученым Юрием Васильевичем Кондратюком, и Хоболт даже сравнивал себя с Кондратюком.
Надо сказать, что сначала схема стыковки у Луны была встречена в штыки. Обсуждения различных вариантов вообще проходили в очень накаленной атмосфере, и однажды разработчики чуть не подрались между собой в присутствии президента Кеннеди. Когда в Вашингтоне Хоболт докладывал свой вариант, из зала кричали:
— Ваши цифры врут!
— Он нас запутает!
Фон Браун просмотрел расчеты, покачал головой и сказал твердо:
