Елена Мельникова - Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

На протяжении VIII – первой половины IX в. скандинавы осваивают трансконтинентальный Балтийско-Волжский путь. Он возникает как продолжение системы балтийских коммуникаций на восток[81] и проходит по Финскому заливу через Неву и Ладожское озеро, разветвляясь далее на юг (по Волхову, Ильменю, Мете) и восток (по Сяси, Ояти и др.) и достигая верховьев Волги. Благодаря чрезвычайно разветвленной речной системе, допускавшей множество маршрутов на Волгу, Балтийско-Волжский путь на его северо-западном отрезке охватывал огромную территорию, населенную различными финскими племенами и продвинувшимися сюда славянами. Главной вехой формирования пути было основание вдоль него торгово-ремесленных поселений – таких, как Ладога в нескольких километрах вверх по Волхову, Городище под Новгородом (Рюриково), которое возникло в середине IX в. как военный опорный пункт и контролировало вторую по значению развилку путей от оз. Ильмень. Последующие этапы освоения пути связаны с основанием Сарского городища и Тимерёвского поселения. Наиболее отдаленный от Балтики регион – вятский (у поворота Волги на юг) – отмечен концентрацией кладов арабского серебра IX в.

Образование трансконтинентального торгового пути имело, по меньшей мере, два серьезных последствия для местных племенных обществ. С одной стороны, путь, точнее, богатства, проходившие по нему, вовлекали племенную верхушку в торговлю и в ее обеспечение. Некрополи у торгово-ремесленных поселений свидетельствуют о концентрации здесь знати местных племен. Существует лишь один собственно «скандинавский» могильник в Восточной Европе – в урочище Плакун напротив Ладоги. Все остальные обнаруживают смешение северных и местных погребальных традиций.

С другой стороны, доступ к дальней торговле стимулировал ускоренное социальное развитие тех племен (или части племен), которые жили в зоне торгового пути: он интенсифицировал имущественное расслоение общества, выделение и обособление знати, наконец, обеспечивал близость ее интересов к интересам скандинавов в создании благоприятных условий для торговли, в участии в торговой деятельности и получении максимальной прибыли при использовании местных ресурсов. Более того, именно местная знать имела наиболее естественный и легкий доступ к этим ресурсам.

Обеспечение безопасности плаваний по рекам, особенно в местах, сложных для навигации (пороги, отмели и т. п.), или волоков и торговой деятельности, равно как создание инфраструктуры пути, в первую очередь стоянок для ремонта судов, пополнения припасов и, по возможности, получения новых товаров, являлось первоочередной задачей, без решения которой нормальное функционирование пути было бы невозможно. Уже на начальном этапе освоения Балтийско-Волжского пути основание поселений в узловых пунктах северо-западного, ближайшего к Балтике, отрезка – в Ладоге и на «Рюриковом» Городище— позволяло скандинавам установить контроль над движением по важнейшей магистрали, ведущей на Волгу, – Волхову с его многочисленными порогами. К 860-м гг. были установлены и более или менее устойчивые связи с местными элитами этого региона: отголоском этих связей является сообщение «Повести временных лет» (далее – ПВЛ) о дани, которую взимали с местных племен «варяги-находники»[82]. Как участие в торговле и ее обеспечении, так и даннические (?) отношения со скандинавами консолидировали местную знать. Тем самым к 860-м гг. в Поволховье и Приильменье формируется особый регион вдоль Балтийско-Волжского пути, экономически ориентированный на дальнюю торговлю.

Второй этап экспансии викингов характеризуется массовой миграцией скандинавов и колонизацией новых земель (в том числе островов Атлантического океана). Сначала в Англии после 865 г., а через несколько десятилетий и во Франции скандинавские грабители начинают селиться по преимуществу среди местного населения, поскольку возможности внутренней колонизации были, в основном, исчерпаны[83]. На протяжении последующего полустолетия беспощадные морские разбойники постепенно превращаются в мирных земледельцев. В Восточной Европе, напротив, следов массовой земледельческой колонизации скандинавов практически нет. Немногочисленные, рассеянные на больших расстояниях отдельные находки скандинавских предметов, как правило, неподалеку от водных путей, могут быть и результатом торговли, и временного, случайного и недолгого пребывания какого-нибудь торговца «в глубинке». Могли быть, разумеется, и отдельные скандинавы, решившие поселиться на новом месте: одним из этих немногих был, вероятно, Азгут, живший в третьей четверти XI в. неподалеку от оз. Селигер[84]. По самому характеру своей деятельности скандинавы в Восточной Европе тяготели к торгово-ремесленным центрам, а позднее – к городам. Именно в них, в IX в. – в первых, а в X в. – во вторых, концентрируются скандинавские древности.

Но сколь бы ни были различны модели расселения скандинавов, и на Западе, и на Востоке вставал вопрос о формах взаимодействия пришельцев с местным населением и их регламентации. Путь решения этого вопроса оказался общим для обоих регионов – это был путь установления договорных отношений между предводителями вингских отрядов и местными правителями. Попытки «цивилизовать» северных варваров с помощью специальных соглашений восходят ко временам Карла Великого. Он был первым известным нам европейским правителем, попытавшимся на рубеже VIII и IX вв. заключить мирный договор с Готфредом, конунгом Хедебю на юге Ютландского п-ова, дабы обеспечить безопасность союзных ему славянских племен. Такой мир был заключен уже с преемником Готфреда в 811 г.[85], но желаемых Карлом результатов он не принес. Ни этот, ни последующие договоры, ни наделение датских нобилей ленами не помешали бурному нарастанию викингских набегов, которые достигли своего пика на континенте в середине IX в., когда даны разорили Гамбург (845 г.), Дорестад (864 г.), несколько раз осаждали Париж (845, 856–857 гг. и др.).

Лишь ближе к концу IX в. заключение соглашений с расселяющимися викингами становится более или менее эффективной мерой мирного урегулирования отношений с ними. Известны четыре таких договора. Древнейший из них, если принимать условную дату ПВЛ, послужил ядром сказания о призвании варяжских князей, возникшего, вероятно, вскоре после самих событий и включенного в текст летописи (Начальный свод) не позднее 1090-х гг.[86]. Два договора уэссекского короля Альфреда Великого с предводителем датского войска в Англии Гутрумом были заключены: первый – в Ведморе в 878 г., непосредственно после разгрома датчан при Эдингтоне, второй – между 878 и 890 гг. Первый упоминается Ассером в «Жизнеописании Альфреда Великого», текст второго сохранился полностью на древнеанглийском и латинском языках[87]. Четвертый договор был заключен Карлом Простоватым в 911 г. в Сен-Клер-сюр-Эпт с Роллоном (Хрольвом), вождем отряда викингов, обосновавшихся в нижнем течении Сены; договор упомянут в грамоте Карла от 14 марта 918 г., жалующей Роллону земли в долине Сены «за защиту государства» (pro tutella regni)[88], а также рядом норманнских хронистов, в первую очередь Дудоном Сен-Кантенским[89]. Хотя эти договоры были заключены при разных обстоятельствах, они содержат сходные условия.

Во-первых, все они легитимизируют уже произошедшее расселение викингов на определенной, как правило оговоренной в договоре, территории. Летописец перечисляет города (в ту пору еще не существовавшие, но знаменующие для него соответствующие племенные территории), где Рюрик посадил своих мужей. Второй договор Альфреда с Гутрумом в первом же пункте четко определяет границы расселения данов: «Первое – относительно наших границ: вверх по Темзе и затем вверх по Ли и вдоль Ли к ее истокам…»[90]. По Сен-Клерскому договору Роллон получил в лен Руан и его окрестности, но последующие грамоты и договоры (924 г. и др.) существенно расширили земельные владения его потомков, включив в них Котантен и Авранш. В результате этих договоров возникли новые территориальнополитические образования: на Руси – раннегосударственное объединение племен в западной части Балтийско-Волжского пути (в Ладожско-Ильменском регионе) с центром в Ладоге, в Англии – Область датского права (Де-нло)[91], во Франции – герцогство Нормандия[92].

Во-вторых, во всех договорах, хотя и в разной форме, проявляется стремление местной власти инкорпорировать скандинавов в свое общество. Главным условием соглашения в Ведморе, как рассказывает Ассер, было принятие Гутрумом и его приближенными христианства, причем крестным отцом Гутрума должен был стать сам Альфред. Через несколько недель Гутрум был крещен. По сообщению Дудона, одним из главных условий французского договора было крещение Роллона и его дружинников и принесение им присяги верности Карлу, т. е. включение осевших скандинавов в систему вассалитета. Ряд с Рюриком – в условиях язычества обеих сторон – предусматривал соблюдение варяжским правителем местных обычаев и норм права.