Пребывание в течение месяца в Сирии показалось Мухаммеду очень интересным. Он, продолжая исполнять все религиозные обряды курайшитов, уже давно числил себя ханифом. Эти люди, причудливо совмещая древние арабские легенды и культы с верой в единого бога и бессмертие души, были весьма близки по своему воззрению к иудеям и христианам. Ханифы так же соблюдали традиционные посты: три раза в год, с течение сорока, девяти и семи дней они не ели и не пили до заката. Мухаммед пытался держать пост полностью, не вкушая ничего круглые сутки, но быстро пришел к выводу, что это не угодно богу: вместо душевного подъема он испытал лишь слабость и плохое настроение. Так же ханифы, считая, что грешно представать пред лицом бога грязным, ввели практику религиозных омовений перед молитвой. Мухаммеду эта традиция нравилась: он внимательно следил за собой, а свою роскошную прическу и бороду умащивал маслом и постоянно расчесывал.
Мухаммед был поражен тем, как благополучно живут и достойно ведут себя ханифы, и, пытаясь осмыслить увиденное, сравнивая их жизнь с собственным бытом, пришел к выводу, что всему причиной единобожие этого клана.
Переполненный новыми впечатлениями и мыслями Мухаммед вернулся в Мекку и отчитался Хадидже о проделанной работе, передав ей привезенный товар. Он оказался высокого качества и поэтому был продан в Мекке по необычно высокой цене. Хадиджа, пораженная талантами Мухаммеда, заплатила ему вдвое больший процент, чем было договорено. С этих пор она регулярно поручала Мухаммеду вести свои дела.
Чем больше Хадиджа общалась с молодым управляющим, тем он ей больше нравился. Его честность, недюжинный ум и торговый талант произвели на женщину изрядное впечатление.
В Мекке женщине было сложно вести самой торговые дела, впрочем, Хадиджа успешно обходила это неудобство. Ее проблема была в ином: родственники, пользуясь тем, что она женщина, постоянно хотели поделить ее состояние. Хадиджа не поддавалась уговорам и, обдумав все, решила, что так понравившийся ей Мухаммед сможет стать не только управляющим, но еще и прекрасным мужем. Бедность будущего супруга ее не смущала, она была сама весьма богата, а он же, наоборот, благодаря этому попадал в зависимое положение и не смог бы привести в дом других жен, которых Хадиджа терпеть не собиралась.
Все это, конечно, чисто бытовые нюансы, а была ли там любовь или все строилось на деловом расчете – судить не нам.
Вопрос о свадьбе решился очень быстро. Как-то верный раб Хадиджи Мансур пришел к Мухаммеду в гости «с важным разговором». Мухаммед пригласил того в дом.
– Ты молодой парень, – начал Мансур, – и, наверное, подумываешь о женитьбе...
Что Мухаммед и в самом деле об этом подумывает, секретом ни для кого не было. Он даже сватался к дочери Абу Талиба Фахите, но получил отказ из-за своей бедности. Мухаммеда вряд ли было можно назвать совсем уж бедным человеком, и он без труда мог найти себе жену среди дочерей кочевников, которые охотно отдавали их за мекканцев, или даже среди дочерей не очень богатых горожан. Но он прекрасно понимал, что его женитьба может или послужить толчком к дальнейшему приобретению богатства и власти, либо поставит на его, пока еще туманных, мечтах крест.
– Я могу подумывать о чем угодно, – ответил Мухаммед, – но я еще не скопил средств для свадьбы...
– Порою этот вопрос не очень важен...
– Когда это он не очень важен?
– Ну, например, тогда, когда тебе делает предложение богатая женщина, к тому же красивая и знатная...
– Кто же это?
– Хадиджа!
Услышав имя своей работодательницы, Мухаммед очень обрадовался. Жизнь поворачивалась к сироте другой своей стороной.
Мансур доложил хозяйке о реакции потенциального жениха, и та решила поговорить с Мухаммедом лично:
– Мы из одного рода, ты сын моего дяди. И о твоем таланте и твоем уме можно говорить долго. Упомянуть твою красоту также не будет лишним. Я хотела бы видеть тебя своим мужем. Что ты можешь ответить?
Мухаммед подтвердил свое горячее желание. Это был смелый поступок: в те времена в Мекке девочек отдавали замуж в возрасте десяти-двенадцати лет, и Хадиджа вполне годилась ему в матери. Мухаммед подозревал, что услышит в свой адрес много насмешек, но это его не остановило.
Дело было лишь за формальностями. Мухаммед рассказал о состоявшемся разговоре дядям и получил их благословение. После этого вместе с ними же он отправился к отцу Хадиджи Хувайлиду просить руки дочери. Нельзя сказать, что тот был рад тому, что богатство уплывает из семьи, но, во-первых, родство с хашимитами было почетным, а во-вторых, решала в семье все-таки дочь, обеспечивающая все денежные поступления.
За Хадиджей было дано богатое приданое: все, что она заработала за эти годы. За Мухаммедом дядья дали двадцать укийа золота, это примерная стоимость двадцати верблюдов.
Свадьба была сыграна в доме Хадиджи, и на ней присутствовали все достойные люди клана хашимитов. Это и Абу Талиб, их глава, большой дипломат, но не очень успешный купец, и Абу аль-Узза, первый богач Мекки, дядя Мухаммеда Аббас, присматривающий за священным колодцем Замзам и за снабжением паломников водой...
Была приглашена на свадьбу и кормилица Мухаммеда Халима – из города она вернулась с подаренными ей Мухаммедом сорока овцами – роскошным подарком.
Со стороны Хадиджи тоже было несколько заметных в городе людей, но в нашей истории заметную роль сыграет ее двоюродный брат Варака. Жены у него не было, и фактически, если он не отправлялся в паломничество, то жил он у Хадиджи. Он, как и Мухаммед, был ханифом, только – в отличие от своего зятя – весьма образованным, знавшим множество языков и прекрасно разбирающимся во всех религиях. Он, кстати, безоговорочно одобрил выбор своей двоюродной сестры и даже сказал на свадьбе речь, которую обычно произносит отец невесты.
Были, естественно, на празднестве и традиционные пожелания детей:
– Чтобы ваша семья увеличивалась сыновьями, но не дочерьми!
Но вряд ли кто-то рассчитывал, что Хадиджа в своем возрасте сможет иметь детей и в третьем браке. Но вышло то, чего никто не ожидал: Аллах благословил семью Мухаммеда и Хадиджи множеством детей.
Первым родился мальчик, которому дали имя аль-Касим, а Мухаммед получил почетное прозвище – Абуль-Касим, что означает отец Касима. Но, увы, радость была недолгой: в два года аль-Касим умер.
Затем Хадиджа родила, одну за другой, четырех дочерей – Рукайю, Зайнаб, Умм Кульсум и Фатиму. Вряд ли стоит рассказывать о чувствах Мухаммеда и о том, как он был расстроен рождением девочек. Но наконец Хадиджа порадовала его и родила сына, которого назвали в честь отца Мухаммеда Абдаллахом. Но тот прожил еще меньше первого сына. Третий сын был назван ат-Тахиром, но умер он еще в младенчестве. Больше детей у Хадиджи не было.
К дочерям Мухаммед относился очень тепло, и они отвечали ему взаимностью, а когда выросли, были ему духовно близки. Младшая дочь, Фатима, названная так в честь бабки Мухаммеда, матери его отца, была рядом с Мухаммедом до его последних дней.
Семейному спокойствию и взаимопониманию двух этих людей могли позавидовать многие. Мухаммед был верен Хадидже, считая, что даже похотливый взгляд, брошенный на другую женщину, уже грешен. Хадиджа очень беспокоилась о своем молодом муже и, если тот долго отсутствовал, посылала служанок его искать. Вряд ли это была ревность: Хадиджа не просила, чтобы они вернули его домой, а лишь желала убедиться, что с ним все в порядке. Любовь к Мухаммеду изменила ее, и это привело к тому, что она, желавшая раньше быть главной в семье, беспрекословно ему подчинялась.
Жили молодые в доме Хадиджи, расположенном к северо-востоку от Каабы, в нижней части Мекки. При доме был даже сад – символ богатства, в котором росло большое абрикосовое дерево, под которым стояла беседка. Здесь Мухаммед часто беседовал о боге с двоюродным братом Хадиджи ханифом аскетом Варакой.
Когда дочери подросли, то Рукайя и Умм Кульсум были выданы за сыновей Абу аль-Уззы, весьма к тому времени разбогатевшего и даже претендовавшего на роль главы клана хашимитов. Сам он был женат на сестре Абу Суфиана, главе клана Абд Шамс, враждебного хашимитам и «Конфедерации добродетельных». Деда Абу Суфиана звали Омейя, и его потомство носило еще и прозвище Омейядов.
Зайнаб выдали замуж за родственника Хадиджи, преуспевающего в делах представителя клана Абд Шамс.
В семье осталась лишь Фатима.
Дела, впрочем, у Мухаммеда шли не слишком гладко – богатые жители Мекки все сильнее монополизировали торговлю, и вскоре семья Мухаммеда уже не имела возможности снаряжать караваны, перебиваясь лишь продажей-перекупкой в границах города.
Но и с этим становилось все сложнее. Своей лавки у Мухаммеда не было, и он был вынужден работать на рынке, который порою, из-за отсутствия товаров, на корню уже скупленных богачами, и вовсе замирал то на несколько дней, то на несколько недель.
