совершил японский военный атташе в Германии майор Фукусима Ясумаса. Главной целью его путешествия был сбор разведывательной информации, в том числе о строительстве Транссиба, однако Фукусима не встретил каких-либо препятствий со стороны русских властей, видевших в офицере любознательного путешественника. В письме приамурскому генерал-губернатору барону А.Н. Корфу, датированном 5 января 1892 г., начальник Главного штаба русской армии подробно описывал маршрут путешествия Фукусима и предлагал местным властям оказывать ему всяческое содействие. Собранная Фукусима информация легла в основу изданного в 1893 г. секретного справочника Генерального штаба «Топография Сибири»
93.
Полученная от него и из других источников информация только усилила алармистские настроения в руководстве Японии. В октябре 1893 г. председатель Тайного совета Ямагата Аритомо представил правительству записку об агрессивном характере внешней политики Петербурга, в которой высказал мнение, что блокированная на Балканах Россия устремила свой взор на восток и по завершении через 10 лет постройки Транссиба захватит Монголию и, весьма вероятно, Маньчжурию и Пекин, поэтому предложил значительно увеличить расходы на армию и флот. Еще сильнее враждебные настроения к Петербургу подогрела инициированная Россией в апреле 1895 г. Тройственная интервенция, которая привела к отказу Японии от аннексии Ляодунского полуострова. С подачи последовательно сменявших друг друга на должности военного министра Ямагата Аритомо и Ояма Ивао в том же году в недрах Генерального штаба родился проект увеличения армии с 7 до 13 пехотных дивизий для противодействия «вероятному вторжению России с севера в Маньчжурию и сохранения с ней военного баланса на материке», а главный инициатор этой идеи заместитель начальника Генштаба Каваками Сороку в ходе обсуждения с представителем парламентской партии Дзиюто вопроса об увеличении военных расходов заявил о неизбежной войне с Россией через 10 лет в связи с ускорением ею темпов строительства магистрали и наращиванием группировки войск в Маньчжурии для захвата этого региона94.
В результате парламент 31 марта 1896 г. утвердил программу увеличения армии до 13 дивизий и создания мощного флота для достижения паритета с Санкт-Петербургом95.
Являясь сторонником самых решительных мер, вплоть до нападения на Россию до окончания ею строительства дороги, Каваками 27 июля – 28 августа 1897 г. вместе с 3 офицерами разведки совершил официальную поездку в Приамурский ВО, в ходе которой посетил гарнизоны Владивостока, Хабаровска, Благовещенска, Никольск-Уссурийского (Уссурийска), Новокиевского (Краскино), а также осмотрел северный участок постройки Уссурийской магистрали. Кроме того, во время пребывания во Владивостоке Каваками тайно встретился с резидентом Ханада Наканосукэ, который предоставил ему «чрезвычайно ценную для понимания истинных российских намерений информацию», а в Хабаровске обсудил обстановку на Дальнем Востоке с путешествовавшими по России идеологом правого движения Утида Рёхэем и преподавателем русского языка Накано Дзиро96.
Особую активность в отправке транзитников военная разведка проявила в 1898 г. в связи с завершением строительства Транссибирской железной дороги до Иркутска и подписанием российско-китайского договора об аренде Ляодунского полуострова. Только весной – летом 1898 г. в Забайкалье и на Дальнем Востоке побывали четыре офицера разведки, командированные Генштабом для изучения пропускной способности новой магистрали и русской военной инфраструктуры.
Первым на Дальний Восток прибыл сотрудник 3-го управления майор Куросава Гэндзабуро, путешествовавший с «научной целью» из Европы через Сибирь, о чем в январе 1898 г. дальневосточные власти уведомил японский посланник в Санкт-Петербурге. Он, в частности, просил генерал-губернатора «сделать любезные распоряжения, чтобы майору Куросава было оказано возможное содействие». 31 марта 1898 г. Куросава прибыл в Никольск-Уссурийский, а 3 апреля – во Владивосток. Предполагая разведывательный характер его поездки, Приамурское генерал-губернаторство по распоряжению МВД установило за ним постоянное негласное наблюдение97.
Затем в МИД с запросом на проезд из Германии в Японию через Иркутск, Хабаровск и Владивосток обратился военный стажер майор Нонака Кацуакира. Хотя российское министерство в связи с участившимися поездками японских граждан выдало разрешение на безостановочный проезд, 8 апреля Нонака все же остановился в Иркутске и осмотрел помещения конной казачьей сотни, резервного батальона и юнкерского училища98.
Спустя полтора месяца в Иркутске побывали еще два японских разведчика – капитаны Дзикэмура Вакай и Инамура Синроку. Выехав из Пекина для изучения Монголии, в мае 1898 г. они прибыли в Чжанцзякоу, откуда отправились по маршруту Урга – Кяхта – Иркутск. Российские власти не препятствовали им: в Урге Дзикэмура и Инамура получили у русского консула материальную помощь и рекомендательное письмо к главе полицейского участка в Кяхте. Прибыв в Иркутск 29 июня, японские офицеры посетили генерал-губернатора, у которого просили разрешения осмотреть резервный батальон и конную казачью сотню, а затем ознакомиться с ходом работ на Забайкальской и Китайско-Восточной железных дорогах. Хотя генерал-губернатор под благовидным предлогом отклонил просьбу японцев в осмотре войск, все же был вынужден сообщить им обобщенные сведения о железнодорожном строительстве99.
Наконец, 24 июня разрешение на проезд по маршруту Иркутск – Хабаровск – Владивосток и далее в Японию получил военврач Хага, за которым, так же как и за всеми японскими офицерами, было установлено негласное наблюдение100.
Правительство Японии придавало большое значение укреплению позиций разведки в Северо-Восточном Китае, ставшем в конце XIX в. сферой острого политического и экономического соперничества с Россией, поэтому начиная с 1878 г. систематически отправляло на материк офицеров Генерального штаба с задачей изучать военную топографию и транспортную инфраструктуру региона, вскрывать военно-политические намерения российских властей, обращая особое внимание на начавшееся в 1897 г. строительство КВЖД и формирование годом позже межвидовой группировки войск на Ляодунском полуострове.
Значительный интерес для японской военной разведки представлял Порт-Артур. Испытывая сложности в агентурном проникновении в эту крепость, 3-е управление Генерального штаба пришло к выводу о целесообразности организации деятельности по военно-морской базе с позиций расположенного на северном побережье Шаньдунского полуострова города Чифу (Яньтай), который был открыт для иностранных предпринимателей в 1862 г. на основании ранее подписанного англо-китайского договора о мире, дружбе и торговле.
Резидентура в Чифу была образована уже через месяц после ратификации российско-китайского договора об аренде южной части Ляодунского полуострова и прилегающих портов: 20 мая 1898 г. премьер-министр Японии Ито Хиробуми утвердил назначение резидентом капитана Танака Синсукэ101.
Первое из сохранившихся донесений Танака датировано 20 июня 1898 г. В нем резидент сообщал в Токио сведения о корабельном составе прибывшей в Порт-Артур и Дальний Тихоокеанской эскадры, численности и вооружении дислоцированных там частей русской армии, характере работ по расширению доков ВМБ. В последующих донесениях Танака систематически уточнял эти данные, оперативно докладывая в Генеральный штаб об изменениях в составе русской группировки на Ляодунском полуострове, наращивании сил британского и китайского флотов, базировавшихся на Вэйхайвэй и Циндао. Источниками информации для него служили работавшие в Порт-Артуре, Дальнем, Циндао и Вэйхайвэй японские и китайские граждане102.
Эта же линия в
