Все это выглядело настолько естественно, что на мгновение Саша даже поверила ему - поверила, что Тилле только сейчас обнаружил письма своей кузины.
А тот продолжал игру - просматривал письма, старательно изображал смущение, растерянность... Вот он закурил и, гася спичку, метнул на Сашу взгляд, в котором можно было прочитать сочувствие, даже тревогу. Потом сказал несколько слов следователю и стремительно покинул кабинет.
СЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА
1
Как обычно, Теодор Тилле встал в семь часов утра. Бритье и ванна заняли немного времени. Затем последовал легкий завтрак: кофе, два яйца всмятку, ломтик черствого хлеба, намазанный тонким слоем масла. Он не признавал свежего хлеба, булочек, пирожных, не потреблял крепких напитков, твердо уверенный, что все это не на пользу.
В половине восьмого он вышел на крыльцо замка. Лошади и грум были на месте. Тут же находился Дробиш, которому полагалось приготовить ножи для метания в цель. С первого взгляда Тилле убедился, что ножи аккуратно разложены на специально вынесенном столике, а мишень, представлявшая выпиленный из толстой доски силуэт человека, поставлена на место и укреплена.
Словом, все было в порядке. Тилле милостиво кивнул управителю и вскочил в седло.
Верховая прогулка продолжалась двадцать минут. Столько же времени ушло на упражнение с ножами. Он с детства привык к лошадям, хорошо ездил верхом. Что до ножей, то пристрастился к ним лишь полгода назад, когда побывал в имении Геринга. Группа старших офицеров РСХА, прибывшая к рейхсмаршалу и заместителю фюрера для инструктажа перед французской кампанией, была принята им в необычайной обстановке. Одетый в шелковый японский халат и римские сандалии, Геринг занимался в парке стрельбой из лука... Итак, Геринг увлекался луком и стрелами, Гейдрих - скрипкой, фехтованием и легкой атлетикой, Гесс - авиационным спортом. Все имели какое-то пристрастие. Это было модно. Вот Тилле и придумал себе ножи. За полгода он изрядно преуспел в своем новом занятии и теперь нередко попадал в цель - концентрические круги, отмечающие грудь деревянного человека, были испещрены ножевыми отметинами.
Сегодняшняя тренировка проходила особенно удачно. Тилле сделал пятьдесят бросков и в семнадцати случаях поразил цель.
- Господин барон делает явные успехи, - сказал Дробиш, выдергивая ножи из мишени. - Если и дальше так пойдет, можно выступать в цирке.
- Будем работать вместе, - Тилле хлопнул управителя по плечу. Тебе тоже найдется дело: гнуть железо и таскать на спине лошадей. Мы заработаем кучу денег!
Он угостил Дробиша конфетами, которые всегда носил в кармане, чтобы меньше курить.
Затем он переоделся.
- Комнаты приготовлены? - спросил он управителя, когда шофер уже подал к крыльцу автомобиль.
- Готовы, как и распорядился господин барон... Когда должны прибыть гости?
- Может статься, уже сегодня, - Тилле улыбнулся каким-то своим мыслям. - Если все пойдет как надо, я сам привезу их. - И он уехал.
В это будничное утро повсюду развевались флаги и транспаранты, на улицах было много народу. Тилле вспомнил, что сегодня в Берлин возвращаются боевые дивизии, отличившиеся в войне против Франции. Однако войска должны появиться во второй половине дня. А зеваки уже теснятся на перекрестках и площадях. Вон сколько еще бездельников в столице!..
Машина подкатила к подъезду управления. Тилле взбежал по лестнице к себе на четвертый этаж. Он знал, что Гейдрих никогда не пользуется лифтом, и не хотел быть хуже патрона.
В приемной адъютант поднялся из-за стола.
- Женщина доставлена и ждет, - доложил он в ответ на вопросительный взгляд начальника.
- Введите через несколько минут! - приказал Тилле и прошел в кабинет.
Разумеется, он не без волнения ждал встречи с особой, за которой столь долго охотился, первой беседы, да еще с глазу на глаз. Этому предшествовала серьезная и длительная подготовка. Удалось даже самое трудное - проверка в России. Гейдрих высказал поистине счастливую мысль: для контакта с Эрикой Хоссбах использовать персидское консульство в Баку. Он же дал явку к работнику СД, действующему в этом консульстве под личиной персидского дипломата.
Дальнейшее не представляло особой сложности. Со специальным курьером ушла в Москву шифровка и кое-какие документы, адресованные резиденту СД в немецком посольстве. Резидент оказался расторопным работником: быстро устроил вызов "перса" из Баку в русскую столицу, передал ему поручение. Не прошло и десяти дней, как в Берлин поступило сообщение, что задание выполнено. Агент докладывал: Эрика Хоссбах опознала подругу на предъявленных ей фотографиях, по фотокопиям подтвердила подлинность отправленных этой подруге писем.
Но это было не все. "Перс" передал кузине короткое послание Теодора Тилле и получил ответное. И какое! Узнав, что ее послание будет отправлено в Германию по особым каналам и минует русскую цензуру, кузина писала откровенно, не таясь. Тилле прочитал это письмо и понял, что вправе гордиться своей родственницей, горячей патриоткой новой Германии!..
Таково было положение дел, когда отворилась дверь и конвоир ввел в кабинет Сашу.
Запись диалога "Тилле - Сизова".
Выполнена стенографом СД по скрытой трансляции
ОН. Я заинтересовался некоторыми аспектами вашего дела. Чувствуйте себя свободно - это не допрос. Вот сигареты. Скоро принесут кофе.
ОНА. Мы отвергаем нелепые обвинения в шпионаже. Еще при аресте мы потребовали, чтобы вызвали нашего адвоката. Я каждый день повторяю это следователю, но тщетно. Немедленно пригласите адвоката!
ОН. У нас это невозможно. Мне известно, что нет такого закона и в России.
ОНА. При чем здесь Россия?
ОН. Во время ареста у вас найден передатчик и шифровальный блокнот, то и другое - русского происхождения. Мы знаем толк в подобных вещах - в наших руках побывал не один советский разведчик.
ОНА. Хочу повторить: когда мы с мужем вернулись домой из кино, ваши люди были уже там. Понимаете, что это значит? Улики подброшены.
ОН. А если ваш муж признает эти вещи?
ОНА. Пусть свои "признания" он повторит при мне!
ОН. Ладно, я пошутил. Он столь же упрям, как и вы. Но беда в том, что ваших признаний не требуется. Суду вполне достаточно того, что передатчик и блокнот были обнаружены и факт зафиксирован в протоколе.
ОНА. Но это провокация!
ОН. Более того, на передатчике найдены отпечатки пальцев. Вы видели заключение экспертизы. Это следы ваших пальцев... Ко всему, вы хорошо знаете русский язык, жили в России. Понимаете, как все складывается, даже если то, что вы назвали провокацией, и впрямь провокация.
ОНА. Что же дальше?
ОН. Дальше то, что машина работает и, к сожалению, не может быть остановлена.
ОНА. И мы попали в зубья этой машины?
ОН. Увы, да.
ОНА. "К сожалению"... "Увы"... Как это понять? Вы что, жалеете нас?
ОН. Так сразу и не ответишь... На одном из допросов, когда следователь интересовался вашими знакомствами, всплыло такое имя: Йоганн Иост.
ОНА. Это мой бывший компаньон.
ОН, Почему вы не попытались прибегнуть к его защите?
ОНА. А что он мог сделать?
ОН. Уже сделал. Следствие попросило, чтобы господин Иост охарактеризовал вас. Он дал самую лучшую рекомендацию.
ОНА. Еще бы! Я помогла ему заработать много денег.
ОН. Более того, на днях господин Иост позвонил ко мне и попросил облегчить вашу участь - в пределах возможного, разумеется. А он весьма уважаемый человек, друг самого Зейсс-Инкварта... Вот почему я появился в кабинете следователя, когда вас допрашивали.
ОНА. Я знаю и господина Зейсс-Инкварта.
ОН. Следствие информировано и об этом. Но они бессильны против того, что зафиксировано в протоколах.
ОНА. Тогда зачем наш разговор?
ОН. Видите ли, эти господа рисуют вас энергичной и деловой особой с пытливым, гибким умом. То, чем располагает следствие относительно вашей работы в кондитерской фирме, подтверждает такую характеристику... Ага, вот прибыл кофе. Пожалуйста, сахар, сливки.
ОНА. Недостает лишь шампанского. Или будет и оно?
ОН. Будет петля, в лучшем случае - смерть от пули, если вы упустите свой последний шанс. Осторожно!.. Возьмите салфетку и вытрите платье. Вот новая чашка. И не настраивайтесь на слезы. Пейте кофе, успокойтесь. Право, я начинаю сомневаться в лестных отзывах штурмбанфюрера Иоста.
ОНА. О каком шансе вы говорите?
ОН. Шанс - три письма, которые я держу сейчас в руках. Я пришел в кабинет следователя, чтобы взглянуть на вас, и вот наткнулся на эти письма. Кто их автор?
ОНА. Подруга моей юности. О ней все сказано в протоколах.
ОН. Я прочитал их. Сейчас меня интересует то, чего нет в протоколах. Неужели только любовь - причина того, что она, немка по крови, осталась в России?
ОНА. Любовь - это не так уж мало. И потом она почти ничего не помнит о Германии. Ее вывезли отсюда ребенком.
ОН. У нее есть здесь родственники?
