Строгановские привилегии будет несколько напоминать те, что получила британская ост-индская компания, созданная полувеком позже.
В распоряжени Строгановых поступила территория в 3,8 млн га. Второго января 1564 г. строгановская компания получила грамоту, разрешающую строительство еще одного «городка». Эти крепости должны были устроены так, чтобы «воинским людем, лете в судех и зиме рекою Камою, мимо те городки безвестно пройти будет нелзе».
В жалованных грамотах описывалась и методика создания укреплений: «стены сажен по тридцати, а с приступную сторону для низи и к варницам ближе в глины места камнем закласти». Определялись и основные направления хозяйственного освоения края: «пашни пахати, дворы ставити, людей называти, росолу искати, соль варити…»
Таков был характер частно-государственного партнерства при Иване Грозном. Предпринимателям давался простор для извлечения коммерческой выгоды, они могли создавать слободы-городки (торгово-промышленные поселения, свободные от податей), но при том обязывались участвовать в оборонных мероприятиях и блюсти общегосударственные интересы.
Пожалования Строгановым даются через два месяца после начала войны за выход к Балтике. Значит, стратегический ум царя связывает ресурсы Пермского края, в первую очередь соль, и торговлю с Европой.
Ганс Кобенцель, посол Германской империи в России, сообщает в 1576 г.: «Теперь великий князь намеревается, идя по Волге к Москве и оттуда к Ноугороду и далее к Пскову и Ливонии, сделать соляные склады, из коих снабжать солью за дешёвую цену Ливонию, Куронию, Пруссию, Швецию и другие прилежащие страны; а соль везут ему в изобилии в его царскую казну».[60]
В середине 1560-х гг. сибирский хан Едигей становится вассалом царя Ивана. Историк П. Е. Ковалевский связывает это с экспедицией «храбрейших и умнейших казаков Ивана Петрова и Бурнаша Ялычева» в Сибирь, которые, по мнению этого ученого, добрались до Китая и даже составили описание земель до Тихого Океана.
Тем временем, вольные волжские казаки, прилично поразбойничавшие на нижней Волге, были вытеснены оттуда служилыми казаками и стрельцами – на восток и юг. И здесь они сыграли большую роль в продвижении московского государства к новым рубежам.
После занятия Астрахани московское правительство стало взаимодействовать с черкесскими князьями, которые начали переходить в русское подданство. В сношения с Москвой вошли и грузинские правители, теснимые турками и персами.
На Тереке и Сунже, с 1550-х, появляются поселения волжских казаков. А на Терско-Сунженских возвышенностях, на гребне Терского хребта, выходцы из Рязанского края оседали и ранее.
В 1559 г. государевы люди – дети боярские, стрельцы, служилые казаки – помогают кабардинцам обороняться от степняков-кумык. Годом позже воевода Иван Черемисинов с русско-кабардинским войском идет в поход на шамхала Тарковского. Шамхальство было крупным государством, занимавшим северную часть Дагестана; оно находилось в зависимости от Османской империи и поставляло рабов, в первую очередь кабардинцев, на османский рынок. Войско под командованием Черемисинова разгромило шамхала Чупана и сожгло Тарки.
В 1563 на помощь кабардинскому князю Темрюку Айдаровичу, был послан из Астрахани воевода Плещеев, а «с ним стрельцов 500 человек, да 5 атаманов, а казаков с ними 500 человек…» Русские ратники поставили крепость на правом берегу Терека, на аланском городище Нижний Джулат (близь совр. г. Майский). Назвалась она Терки.
А у впадения Сунжи в Терек «князья Андрей Бабичев и Петр Протасьев со многими людьми, пушками и пищалями» в 1567 г. ставят крепость, Сунженский городок, с гарнизоном из стрельцов и служилых казаков. Терские и гребенские казаки начинают нести службу в интересах московского государства. С 1577 года считается старшинство Терского казачьего войска. Пять сотен казаков начали получать из казны жалованье.
В 1578 г. тарковский шамхал вынужден был дать согласие на постройку российского укрепления на реке Овечьи Воды (Койсу-Сулак, совр. Дагестан), где также встали стрельцы и казаки.
Одно время власть московского правительства простиралась и на часть Закавказья. В 1567 г., по ходатайству посла Дженкинсона, англичанам было разрешено беспошлинно торговать в Казани, Астрахани, Нарве и Дерпте, Булгарии и Шемахе (ныне территория Азербайджана).
Волжские казаки, разорив ногайские становища на р. Яик (Урал), дали начало постоянному русскому населению Закаспийской области и южного Урала.
Сын сибирского хана Едигея Кучум отказывается от договоров своего отца с московским государем и начинает свою бурную деятельность с убийства московских послов, направляющихся к киргизам. Наверное, в том можно усмотреть участие Турецкой империи, которая имела интерес к мусульманским государствам на доброй половине Евразии. После этого происходит череда нападений сибирских племен на русские уральские владения.
В 1572 г. в Москву поступают сообщения, как от пермского наместника, так и строгановского приказчика, о нападении югорцев и сибирских татар на русские поселения в Пермском крае и на Каме. В своей грамоте от 6 августа 1572 г. царь дает Строгановым указания: «А выбрав у себя голову добра да с ним охочих казаков сколко приберетца, со всяким оружьем». Нападения сибирских племен повторяются в 1573, поэтому промышленники не медлят с вербовкой казаков.
Спрос на казаков рождает предложение. В 1574 г. волжские казачьи ватаги уже прибывают в строгановские городки. И об этом царю было известно. Царская грамота требует участия казачьих отрядов в походе на Сибирское ханство. «А на Сибирского (хана) Якову и Григорью (Строгоновым) збирая охочих людей… со своими наёмными казаки и с нарядом (т. е. с вооружением) своими посылати воевати, и в полон Сибирцов имати и в дань за нас приводити».
Крупный отряд волжских казаков, 500–600 человек, под командованием Ермака (Василия Тимофеевича Аленина) приходит к Строгановым, очевидно имея от царского правительства гарантии неприкосновенности для таких людей, как Иван Юрьев (Кольцо). Атаман Кольцо находится в розыске за нападения на ногаев (те, в ответ, угрожали Москве набегами) и его удаление на Урал является наилучшим выходом из положения. Этот отряд с 1579 играет большую роль в отражении набегов сибирских татар.
В архивах есть четыре царские грамоты 1581–1582, сообщающие о начале завоевания Сибирского ханства.
В 1581 г. промышленники Семён и Максим Строгановы обратились к царю за военной помощью. Летом того года опять случились нападения сибирских племен на русские поселения. «Воевали Чюсовские вогуличи, слободы сожгли, а крестьян-де в полон увели». Первого сентября «те же Вогуличи приходили на их же слободки войною, с Пелымским князем… и досталь их вывоевали, слободки и деревни и хлеб всякой и сено выжгли, а Усольские де варницы и мельницы выжгли… и им от войны убытки великие».
В грамоте от 6 ноября 1581 г. царь Иван шлёт указание пермскому наместнику, собрать «со всеё Пермские земли… людей человек до двухсот» для организации обороны поселений.
В грамоте от 20 декабря того же года приводится обращение Строгановых к царю по поводу полного отсутствия безопасности в уральских слободах: «А те деи слободки их стоят на Украине, а Вогуличи живут бляско, а место лешее, а людем их и крестьяном из острогов выходу не дают, и пашни пахати, и дров сечи не дают же».
В царской грамоте указывается пермским «старостам и целовальником и всем земским людем» найти добровольцев для борьбы с вражескими набегами. «А которые будет охочие люди похотят итти в Оникеевых слободы… и те б люди в Оникеевых слободы шли… и на тех бы Вогулич приходили, и над ними промышляли… и над ними поискати и войною издосадити, и вперёд бы им не повадно (было) воевать».
Под «охочими людьми» подразумеваются, в первую очередь, казаки, которых надлежит привлечь к обороне «Оникеевых слобод» – торгово-промышленных городков, построенных Аникой Строгановым.
В царской грамоте от 16 ноября 1582 г. приводится донесение пермского наместника Пелепелицына о новом нападении пелымского князя, в котором участвовали не только вогулы, но и «сибирские люди», воины сибирского хана. Наместник жалуется на разорение, что сибирцы «многих наших людей побили и многие убытки починили» и даже приходили к Чердынскому острогу (т. е. к резиденции самого наместника).
Пелепелицын явно не справился с нападением, но, как говорится, оперативно перевел стрелки на Строгановых. Они, дескать, прямо в тот же день, когда пришли немирные сибирские туземцы, «послали из острогов своих волжских атаманов и казаков, Ермака с товарищи, воевати Вотяки и Вогуличи и Пелымские и Сибирские места».
По этой грамоте становится ясно, что отряд Ермака уже отправился в Сибирь. Только наместник, мягко говоря, брешет, когда сообщает о том, что казаки ушли только что, бросив его на произвол судьбы. Опытный атаман не двинулся бы в поход накануне зимы, при минимальном уровне воды в реках.
