Ежегодно на Мясницкой отмечался веселый праздник. Каждый уважавший себя ямщик, каждый хозяин считал за долг приехать в день Флора и Лавра к воротам церкви. Одетый в красные ризы священник окроплял лошадей святой водой.
Шатровую колокольню и пятиглавый храм построили на деньги мясников. В храме хранились иконы XVII века. По обеим сторонам алтаря в условной манере изображены были со свитками в руках античные философы Платон, Аристотель и Солон, один из "семи мудрецов" древней Греции.
Четвертый храм Николы Чудотворца в Мясниках, помянутый Пушкиным, располагался в середине улицы и хорошо обозревался от бульваров и Садового кольца. Одноглавую Никольскую церковь построили в XVI веке новгородские мастера, ориентируясь на вкус заказчиков-земляков. Крещатый свод вызывал пристальное внимание искусствоведов, восхищавшихся его выразительностью и великолепной сохранностью. Рядом с Никольской стоял придел Cошествия Святого Духа с высокой колокольней. Считается, этот храм выстроен был по плану Петра Первого, увлекавшегося архитектурой.
Наконец, пятый храм Трех святителей завершал Мясницкую там, где сейчас сквер и вестибюль станции метро "Красные ворота". Изумительных Красных ворот и храма нет с 1927 года. Тогда, в год десятилетия советской власти, большевики рьяно вырубали в "Красной Москве" все, что казалось им белым, напоминало о царской власти, религии.
Храм Трех Святителей с приделом Иоанна Богослова возвели у ворот Земляного города в 1699 году. Спустя полвека выросла колокольня. В ХIX веке к ансамблю пристроили простороную трапезную с приделом святого Харлампия, казненного в 113 лет в 202 году римлянами.
Христиане почитают Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста как церковных писателей. Первый прославился "Шестидневом", толкованием библейского рассказа о сотворении мира. Вместе с Григорием Богословом Василий написал "Любомудрие", одно из самых популярных произведений у русских христиан. Поэтические перлы Григория служат церковными песнопениями.
Иоанн Златоуст, обучавшийся ораторскому искусству у греческого ритора, поражал современнников даром слова, проповедями, обличавшими пороки духовенства и власть имущих, отправивших его в ссылку на Черное море, где он умер, оставив сочинения, чтимые поколениями верующих на Руси.
Придел церкви был назван в честь Иоанна Богослова, сына еврейского рыбака Заведея и матери Саломии, любимого ученика Христа. После ареста Христа проявил твердость духа в то время, когда другие апостолы предались отчаянию. Умирая, Иисус завещал ему заботу о матери - деве Марии. Иоанн жил до ее смерти в Иерусалиме. Его подвергали гонениям, отправили в ссылку в пустыню, где он написал Евангелие от Иоанна и Апокалипсис или Откровение от Иоанна.
В церкви хранилась метрическая книга, где одна из записей документально подтверждала: в ночь со 2 на 3 октября 1814 года в России родился великий поэт:
"В доме покойного господина генерал-майора и кавалера Федора Николаевича Толя, у живущего корпуса капитана Юрия Петровича Лермонтова родился сын Михаил... Крещен того же октября 11-го дня".
Дом, где жили родители новорожденного, стоял вблизи церкви на площади Красных ворот. И его сломали, чтобы построить высотное здание.
Толпы народа осаждали церковь Трех Святителей утром 28 июня 1882 года. Тогда в ней отпевали героя, любимого народом генерала Михаила Дмитриевча Скобелева, скоропостижно скончавшегося в московской гостинице в 39 лет в обьятьях иностранки. Генерал был холостяк. Предполагают, что эта дама была подослана, чтобы умертвить русского военачальника. Во всем славянском мире чтили его как выдающегося полководца. Войска под командованием Скобелева дошли до Стамбула-Константинополя... Популярности "белого генерала", появлявшегося на поле боя на белом коне в белом кителе и под такого же цвета папахой, мог позавидовать император. Генерал принес свободу от многовекового турецкого ига болгарам.
За год до разрушения Трех Святителей не стало триумфальных Красных ворот. Они возвышались посреди площади, куда выходила Мясницкая. Обычай сооружать триумфальные арки ввел Петр Первый после взятия Азова, где русский флот заявил о себе миру. Тогда московские купцы соорудили недолговечные триумфальные ворота с портретом императора и статуями, символизирующими триумф победы. Через эти ворота дорога от Мясницкой вела к Красному селу и Красному пруду, возможно, за это, а также за красоту их уже тогда назвали Красными. На этом месте строились временные триумфальные ворота по случаю коронации Екатерины I. Потом появились триумфальные ворота по случаю коронации Елизаветы Петровны. Они были деревянными и через несколько лет сгорели.
Сенат решил это место в Москве отметить капитальными каменными воротами. Поручили их создать молодому архитектору, двадцатилетнему князю Дмитрию Ухтомскому, что он и сделал, доложив: "Триумфальные Красные ворота каменною работою совсем во окончание приведены". Украшенные позолоченными скульптурами, резными картушами они радовали поколения москвичей с 1757 года.
Многие протестовали, узнав, что Красные ворота приговорены к смерти под предлогом "упорядочения уличного движения", которому они тогда в городе, где насчитывалось мало машин, не мешали.
Красные ворота "являются единственными в своем роде не только во всесоюзном, но и мировом масштабе", - выступал против варварской акции Народный комиссариат просвещения, как и другие государственные и общественные организации. Но была сила посильнее Наркомпроса, она исходила из стен Кремля. Ее выразил в статье в советском официозе "Известия" Герострат по фамилии Коробкин:
"Что же касается художественной красоты Красных ворот, то едва ли кто решится отстаивать ценность этого тяжеловесного замоскворецкого барокко, не характерного ни для настоящего французского барокко, ни для русских построек XVIII века".
Все "замоскворецкое" считалось тогда чуждым и враждебным, как вся "купеческая" Москва, которую большевики стремились сделать "пролетарской", убирая с глаз долой триумфальные арки, храмы и монастыри...
Так злая косная сила уничтожила великий памятник, оплакиваемый искусствоведами и москвоведами.
Как много замечательных творений, высших проявлений духа и мастерства, называемых "памятниками истории и культуры", создано было на одной этой улице. Они невидимыми нитями связывали живущих с предками, идеалами христианства, православия. Идя по Мясницкой, москвич осенял себя крестным знаменем, глядя на кресты церквей Гребневской Божьей Матери, архидиакона Евпла, Николы Мясницкого, Флора и Лавра, Трех Святителей, Каждый житель города и его гость попадал в поле нравственного тяготения почитаемых святых, некогда живших на земле людей. Войдя с улицы под своды храма, верующий оказывался один на один с образом Божьей Матери, написанном в Византии, во втором Риме, передавшем Третьему Риму - Москве веру и культуру.
Весь этот музей под открытым небом, этот мир, возвышавший людей, наполнявший их сердца гордостью и любовью с родной стране, первому ее городу, был за несколько лет уничтожен злой волей большевиков. Не стало и названия Мясницкой.
После революции ее переименовали в Первомайскую. С 1935 года назвали именем Кирова, Кострикова Сергея Мироновича. Никогда этот соратник Сталина, который ревностно помог ему вместе с другими членами ЦК взобраться на вершину власти, в Москве не жил и не служил. Именно Киров в декабре 1922 года на первом Съезде Советов СССР предложил построить в Москве невиданных масштабов дворец, символ победы коммунизма над капитализмом. Во исполнение этой утопии уничтожен был храм Христа.
Кирова застрелил в коридоре Смольного террорист. Сталин возложил вину за убийство на политических противников, Льва Каменева, Григория Зиновьева, многих, кто работал под их руководством в Москве и Ленинграде. Хрущев переложил ответственность за преступление на самого вождя и органы госбезопасности, поплатившихся головами сотен чекистов за смерть Кирова. Теперь известно, во всем виноват ревнивец Николаев, отомстивший любимцу партии и любовнику жены, за поруганную честь.
Доставленный с почестями из Ленинграда гроб с телом Кирова от вокзала провезли по Мясницкой. После чего переименовали улицу, невзирая на то, что на ней мало что было советского. На пути траурного кортежа тянулись доходные дома, особняки, где в прошлом жили аристократы, богатые купцы...
В этом строю резко выделялись объемами плоских застекленных стен два современных здания. То были первые ласточки конструктивизма, прилетевшие из-за моря в 1925 году. Тогда в разгар нэпа на Мясницкой, 47, начали строить "Госторг", противостоявший частному капиталу. Шесть симметричных плоских семиэтажных железобетонных корпусов объединялись в одно целое, над которым предполагалось поднять первый советский небоскреб в 14 этажей. О таких домах для пролетариев грезили футуристы. Самый голосистый из них, Владимир Маяковский, в сторону новостройки, запустил такую поэтическую стрелу:
