полковнику Александру Чернышеву, резиденту русской разведки.
Бернадот обещает в случае принятия своей кандидатуры хранить дружественный нейтралитет по отношению к России в случае войны с Наполеоном. Чернышев сообщает о предложении Бернадота своему императору. Александр I даёт согласие.
Тут у меня возникает вопрос, который почему-то не заинтересовал ни наших, ни иностранных историков. Мог ли «властитель слабый и лукавый», «вероломный византиец» – так характеризовали царя Пушкин и Наполеон – поверить на слово хитрому гасконцу? Да и полковник Чернышев был прохиндей ещё тот! Вне всякого сомнения, Бернадот дал царю письменно конкретные обязательства как за себя, так и за своих потомков, как тогда было принято. Как мы увидим, Бернадот забывал все данные обещания, и Александр I, и его преемники не предали документ гласности, дабы не обижать шведов.
Когда ж Наполеон получил от шведского короля Карла XIII официальное предложение сделать Бернадота наследным принцем, он был очень удивлен как самим предложением, так и реакцией России. В петербургских салонах (вспомним толстовский салон Анны Павловны Шерер) царило возмущение. А вот Александр I хранил гордое молчание. Наполеон решил, что это очередная уступка царя, и согласился.
21 августа 1810 г. шведский риксдаг, собравшийся в городе Эребру, избрал Бернадота шведским наследным принцем, и в ноябре Карл Юхан – так теперь именовался Бернадот – приехал в Стокгольм, по дороге поменяв католицизм на протестантизм.
Перед отъездом из Франции Бернадот получил у Наполеона грамоту, по которой он освобождался от каких-либо обязательств перед ним и Францией. При этом произошел инцидент: в первоначальном варианте грамоты Бернадоту не разрешалось вступать в любые антифранцузские союзы и воевать против Франции. Маршал отказался принять грамоту с таким текстом, и Наполеон, немного поколебавшись, приказал составить новый документ, уже без такого ограничения.
Карл XIII был сильно болен, и Бернадот стал фактически исполнять функции короля. Он действительно держался нейтралитета до весны 1813 г., а затем примкнул к антифранцузской коалиции и со шведским войском высадился в Померании. Бернадот принял участие в Битве народов под Лейпцигом в 1813 г.
В 1818 г. Карл XIII скончался, и Бернадот стал шведским королём Карлом XIV Юханом, а Дезире Эжени Клари – шведской королевой Дезидерией. В 1844 г. король Карл XIV Юхан отошел в мир иной. При бальзамировании его трупа врачи и придворные пришли в ужас: на груди короля красовалась татуировка «Смерть королям!» Тем не менее его сын Оскар в том же году был коронован под именем Оскар I.
С 1973 г. в Швеции царствует Карл XVI Густав, праправнук Оскара I.
И шведы, и русские давным-давно забыли, что династией Бернадотов Швеция обязана России и её шпиону Александру Чернышёву.
Глава 31. ХХ век начинается
Начало ХХ века ознаменовалось в Швеции оголтелой антирусской пропагандой. Причём одним, чуть ли не главным, её организатором был сам король Густав V. В 1912 г. вышла брошюра «Слово предупреждения». Тираж её был фантастическим для маленькой Швеции – один миллион экземпляров! Её автор Свен Хедин утверждал, что Россия сделала первый шаг при Петре I, выйдя на берега Балтики. Завоевание Финляндии стало вторым шагом. «Третий шаг происходит на наших глазах», – а далее следовало красочное описание захвата казаками Стокгольма.
Следует заметить, что с 1809 г. Россия не имела никаких территориальных претензий к Швеции, и её вполне устраивал шведский нейтралитет.
В начале Первой мировой войны командующий Балтийским флотом адмирал Н.О. Эссен, узнав о том, что шведский флот сосредоточен севернее Готланда, 27 июля 1914 г. (по ст. ст.) вывел свой флот в море. Он собирался окружить шведские корабли и предъявить ультиматум: уйти им в военно-морскую базу Карлскрона (на юге Швеции) и оставаться там до окончания войны между Россией и Германией. В противном случае шведский флот подлежал уничтожению. Эссен заранее подготовил текст ультиматума шведскому адмиралу: «Ваше превосходительство. Хотя в настоящей войне между Россией и Германией шведское правительство и объявило нейтралитет, и ничто, по-видимому, не нарушает дружеских отношений между нашими государствами, я всё же не могу не обратить Ваше внимание на то, что в период, ближайший перед началом войны, на родине Вашей был целый ряд манифестаций в пользу вооружения для борьбы с Россией. Учитывая это обстоятельство, а также принимая во внимание трудность своевременного получения точных известий об истинных намерениях Швеции и её вооружённых сил, я обращаюсь к Вам, милостивый государь, с предложением провести весь шведский флот в Карлскрону, с покорнейшей просьбой не выходить оттуда во всё время продолжения войны России с Германией. Как военный человек, Вы поймете мое распоряжение моим судам при встрече с каким бы то ни было военным судном в пределах Балтийского моря и его заливов – немедленно его уничтожать. Прошу считать, адмирал, это мое заявление дружественным актом, устраняющим печальную возможность возникновения случайных военных действий между нашими флотами и нациями. Примите, милостивый государь, мои уверения в отличном уважении…»
Однако уже после выхода в море Эссен послал текст ультиматума командующему 6-й армией, у которого Балтийский флот находился в оперативном подчинении. В Петербурге пришли в ужас и потребовали у адмирала срочно прекратить операцию.
Швеция так и не вступила в войну на стороне Германии, но её военные корабли конвоировали шведские и германские транспорты с железной рудой и другими товарами в Германию и обратно. Причём конвоирование происходило как в шведских территориальных водах, так и в нейтральных водах Балтики.
Уже в первые дни войны Германия потребовала от Швеции погасить все маяки вдоль побережья страны, чтобы затруднить ориентацию кораблей противника, а также заминировать шведскую часть пролива Эресунн, через который в Балтийское море могли проникнуть британские подводные лодки. Эти действия не соответствовали статусу нейтральной державы, и поначалу шведы отказались. Но когда германская эскадра устроила показательные стрельбы по одному из шведских маяков, разрушив его верхнюю часть, шведы стали более сговорчивыми.
Требованию Германии о минных постановках Швеция сопротивлялась почти два года. Но после того как опасения немцев подтвердились, и через Эресунн в Балтику по пятиметровым глубинам буквально проползли пять британских подводных лодок, шведские минные заградители намертво заперли пролив.
В морской войне на Балтике интересен инцидент с германским минным заградителем «Альбатрос».
2 июля 1915 г. в 6 ч. 30 мин. русская эскадра обнаружила германский отряд кораблей в составе крейсера «Аусбург», минного заградителя «Альбатрос» и трёх эсминцев. Русские корабли открыли огонь. Германские крейсера и эсминцы, развив полный ход, оторвались от противника, а сравнительно тихоходный «Альбатрос» решил уйти в шведские территориальные воды. По германским данным, «Альбатрос» в 7 ч. 45 мин. вошел в территориальные воды у острова Остерганехольм, но русские крейсера «Адмирал Макаров, «Баян», «Олег» и «Богатырь» продолжали
