К открытию навигации по реке 10 мая шхуна "Лиман" и гребные суда были спущены на воду; мы ожидали только возможности пройти по лиману к мысу Лазарева. Лиман к этому времени еще не вскрылся и северные, довольно крепкие ветры затирали его льдами; более всего затерта была южная часть лимана, так что, судя по прежним примерам, не было никакой надежды войти в него с юга ранее 15 мая. Это обстоятельство меня весьма озабочивало: мы скорбели и думали о наших товарищах в Японии, которых сюда ожидали. Ввод ранней весной в лиман фрегатов "Диана" и "Паллада" был существенно важен, ибо, судя по сведениям, добытым нами из газет, надобно было ожидать, что неприятель примет самые энергические меры для уничтожения наших судов; ему было точно известно, что фрегат "Диана" находился в Японии. Скорбели мы также и о наших товарищах-героях в Петропавловске, но так как о переносе этого порта на реку Амур никаких сведений не было получено, то я и полагал, что вероятно приняты какие-то иные меры для того, чтобы по возможности сохранить суда и команды, там находившиеся, от нападения более сильного неприятеля. Хотя я не мог себе представить, какие бы могли быть эти меры, однако никогда не предполагал, чтобы предварительно мне не было дано знать о переносе порта; я не думал, чтобы сделали это сюрпризом, который, из-за непринятых заблаговременно мер, мог кончиться весьма плачевно.
Так прошло время до 7 мая; лед на главном фарватере Амура начало ломать, а 8 мая он уже шёл по фарватеру в огромных массах. Бухта у Николаевского была еще покрыта толстым слоем; все суда наши, как-то: паровой катер "Надежда", пароход "Аргунь" и шлюпки, были во льду. Сообщения никакого не было -- стояла полная распутица.
7 мая прибыл на оленях из Аяна нарочный с уведомлением от генерал-губернатора, что ранней весной в Де-Кастри должно прибыть судно с семейством В. С. Завойко и другими семействами из Петропавловска; мне приказывалось озаботиться -- переправить их в Мариинский пост, а судно ввести в реку. Это обстоятельство как меня, так и всех, ещё более уверило, что решились защищать Петропавловск до конца. Получив это сведение, я немедленно приказал вырубить изо льда паровой катер и перетащить его на фарватер, который к вечеру 8 мая начал очищаться ото льда. Операция эта была сопряжена с немалыми усилиями: мы проработали всю ночь с 8-го на 9-е число, и к утру 9 мая пароход был на вольной воде. Я отправился на нём в Мариинский пост, сделав следующие распоряжения:
1) После очищения лимана ото льда капитан-лейтенанту Бутакову следовать на шхуне "Лиман" и гребных судах к мысу Лазарева для перевозки оттуда артиллерии. Лейтенанту Бирюлёву запасать лес и заложить батарею на мысе Мео, а Шварцу -- на мысе Чнаррах. Бачманову, как старшему после меня, заведывать Николаевским постом, приготовлять лес и строить батарею на мысе Куегда;
2) Артиллерию и снаряды, перевозимые с мыса Лазарева, размещать и оставлять для батарей на мысах: Чнаррах, Мео и Куегда179 и
3) В случае прихода к мысу Лазарева фрегатов "Диана" и "Паллада" обратить всё внимание на ввод в реку фрегата "Паллада", для чего употребить пароход "Аргунь" и зимовавшую в Петровском шхуну "Восток" и все остальные наши средства.
У селения Маи (около 20 вёрст от Николаевского) я встретил нарочного, отправленного из Мариинского поста с донесением лейтенанта Чихачёва из залива Де-Кастри. Николай Матвеевич писал, что он с транспортом "Двина" и транспорты "Иртыш" и "Байкал" прибыли в залив Де-Кастри с семействами и со всем имуществом Петропавловского порта и что вслед за ними идёт В. С. Завойко с фрегатом "Аврора" и корветом "Оливуца", ибо, по распоряжению генерал-губернатора, Петропавловский порт снят и велено всё сосредоточить в Николаевском. Донося об этом, он извещал, что к северу от Де-Кастри и в самом заливе плавают льды и что он ожидает моих распоряжений. Такое неожиданное известие понудило меня следовать скорее в Де-Кастри, ибо, если петропавловская эскадра успела выйти ранее появления там неприятеля, то, по всей вероятности, последний усилит свою бдительность для её преследования.
Проходя селение Алом, я послал оттуда с гиляками одного казака и приказал ему следовать к мысу Екатерины, с тем, чтобы в случае каких-либо обстоятельств гиляки могли служить проводниками оттуда в реку Амур.
11 мая, не доходя 100 вёрст до Мариинского поста, я встретил следовавшего оттуда казака с известием от начальника поста, что все наши суда, возглавляемые В. С. Завойко, собрались в заливе Де-Кастри и на них нападает неприятельская эскадра, и что семейства перебираются из Де-Кастри в Мариинский пост. Получив это известие и имея в виду наши ничтожные силы, собравшиеся в Де-Кастри и состоявшие только из двух боевых парусных судов -- фрегата "Аврора" и корвета "Оливуца", которые не могли бы оказать серьёзного сопротивления (между тем как в газетах писали, что для уничтожения наших судов должна собраться сильная паровая неприятельская эскадра, в несколько крат превышающая нашу), я сейчас же отправил командира "Надежды", мичмана Ельчанинова в Николаевское со следующими распоряжениями:
1) Капитан-лейтенанту Бутакову с двумя офицерами и с командой фрегата "Паллада" на гребных судах следовать немедленно к мысу Лазарева. Команда должна иметь патроны, по крайней мере, на 25 выстрелов и взять с собой возможно больше зарядов для орудия. Если, при следовании по лиману, льды не позволят итти на шлюпках, то Бутакову высадиться на берег и стараться поскорее достигнуть мыса Лазарева, где устроить батарею и, в случае нападения неприятеля, удерживать его там до последней крайности. При невозможности держаться против неприятельских сил заклепать орудия, зажечь всё имущество и отступить к селению Ули, от которого с проводниками достигнуть берега Амура;
2) Бачманову быть готовым в Николаевском, в случае покушения неприятеля проникнуть на гребных судах в Амур, напасть на неприятеля на наших вооружённых гребных судах и стараться остановить его движение;
3) Приготовления к постройке батарей на мысах Мео и Куегда остановить и немедленно поставить временную батарею на мысе Куегда для защиты Николаевского, и
4) Дать немедленно знать в Петровское командиру шхуны "Восток" Римскому-Корсакову, чтобы, в случае нападения на Петровское неприятеля, шхуну "Восток" и бот, пользуясь полной водой, ввести в устье реки Лач, сжечь всё в Петровском и, сосредоточив все свои силы, отразить неприятеля. Я боялся, чтобы неприятель, в случае какого-либо несчастья с нашей стороны, не узнал о возможности входа в реку лиманом и не проник бы туда на своих паровых и гребных шлюпках.
Сделав вышеупомянутые распоряжения, я с напряжённой поспешностью отправился в Мариинский пост, дабы узнать об участи нашей эскадры в заливе Де-Кастри. Прибыв в Мариинск к вечеру 11 мая, я нашел в нём до 200 жён и детей, прибывших туда из Де-Кастри с петропавловской эскадры. Почти всю команду Мариинского поста я нашёл или больной, или слабой, все же здоровые люди были заняты перевозкой прибывших семейств на озеро Кизи, которое только что вскрылось. Начальник поста Кузьменко донёс мне, что он ничего не знает о последствиях нападения 9 мая на нашу эскадру в заливе Де-Кастри; он не знал даже и того, в каком числе судов был неприятель. Из Мариинского поста я немедленно отправился по озеру Кизи к перевалу с этого озера в залив Де-Кастри, приказав Кузьменко сейчас же приготовить и, с первой возможностью, отправить два орудия с надлежащей прислугой и снарядами, занять пункт на озере Кизи, от которого начинается дорога в Де-Кастри; затем всех здоровых конных казаков послать занять дефиле {Дефиле -- узкий проход в горах или речной долине. (Прим. ред.).}, лежащее на пути из залива к озеру Кизи, дабы отразить всякую попытку неприятеля с целью проникнуть из Де-Кастри к озеру Кизи; наконец, всех прибывающих к нему по возможности размещать и довольствовать.
Ночью с 11-го на 12-е число я прошёл на пароходе "Надежда" по озеру Кизи до перевала в залив Де-Кастри, и здесь нашёл несколько семей, ожидавших гребных судов, чтобы отправиться в Мариинский Пост. Распутица на берегу была в полном разгаре: вода, а местами снег и грязь были по колена и по пояс. Здесь я также ничего не узнал относительно нашей эскадры, ибо все прибывшие сюда вышли из Де-Кастри в то время, когда неприятель только показался. Оставив здесь пароход "Надежда" и приказав, чтобы он содействовал перевозке в Мариинский пост семейств, а оттуда орудий и казаков, я взял поручика Попова с подробными картами лимана и пошёл пешком в Де-Кастри, пробираясь туда по колено, а иногда почти по пояс в воде, снеге и грязи. Изнурённые и мокрые, мы только к вечеру 13-го числа добрались до залива Де-Кастри, где и нашли стоящей на якоре всю нашу камчатскую флотилию, состоявшую из фрегата "Аврора", корвета "Оливуца" и транспортов "Двина", "Иртыш" и "Байкал". Начальник Камчатки, адмирал Завойко, сообщил мне, что 9 мая английский пароходо-фрегат и бриг открыли нашу эскадру и, произведя рекогносцировку залива и обменявшись несколькими выстрелами с корветом и фрегатом, вышли из залива и направились к югу; поэтому надо предполагать, что это был только авангард их эскадры, посланной сюда для разведки о наших судах. Теперь следует ожидать появления неприятеля в больших силах. Между тем В. С. Завойко послал на вельботе к лиману мичмана Овсянникова, чтобы удостовериться, возможно ли в него войти. Судя по постоянно дувшим свежим северным ветрам, надо было полагать, что южная часть лимана была еще заперта льдом. Мичман Овсянников не возвращался, а между тем надобно было решить вопрос итти ли немедленно в лиман или ожидать здесь возможности входа в него. Для этого, а также и для подробного объяснения пути из Де-Кастри к Амурскому лиману, сейчас же были потребованы на флагманский корвет "Оливуца" все командиры. Мнение их было таково: ожидать в Де-Кастри возможности входа в лиман и, в случае нападения неприятеля, защищаться до последней крайности; при неблагоприятных же обстоятельствах взорвать суда. Выслушав это мнение, я предложил сейчас же следовать к северу и стараться скорее пройти к мысу Екатерины, где и ожидать возможности входа в лиман; потом итти к мысу Лазарева, у которого под прикрытием нашей батареи ожидать возможности следования в реку Амур; в случае же нападения неприятеля, согласно принятому уже решению, бороться до последней крайности и, при несчастьи, взорвать суда, а кто спасётся, тем от мыса Екатерины отступить на реку Амур к селению Алом с проводниками, которые там ожидают прихода нашей эскадры. Моё мнение было принято единогласно: на другой день вся наша эскадра снялась с якоря и направилась к лиману; в то же время прибыл мичман Овсянников и рассказал, что к северу льдов нет. На пути в залив Де-Кастри В. С. Завойко заходил в Императорскую Гавань, чтобы взять фрегат "Паллада", но Константиновская бухта, в которой стоял фрегат, была еще покрыта льдом, и потребовалось бы не мало времени, чтобы его вывести оттуда и приготовить к плаванию; между тем терять времени было нельзя, ибо с часу на час надобно было ожидать нападения неприятельской эскадры; кроме того фрегат "Диана" еще не приходил, а потому В. С. Завойко, подтвердив Кузнецову данные ему инструкции и снабдив его продовольствием, оставил фрегат "Паллада" ожидать там Е. В. Путятина.
