В нем говорилось:
«...1. Первейшей задачей Второй Украинской армии является разрушение военной организации махновцев, причем эта задача должна быть разрешена не позже 15 июня.
2. С этой целью при содействии Реввоенсовета 2-й Украинской армии открывается немедленно широкая агитация против махновщины с целью подготовить общественное мнение армии и рабочих масс к полной ликвидации «армии Махно».
3. Выдача денег, боевых припасов и вообще какого бы то ни было военного имущества штабу Махно немедленно и совершенно прекращается под страхом строжайшей ответственности.
4. В качестве военной силы для ликвидации махновщины и для упрочения крайнего правого участка Южфронта в первую голову намечаются: Московский 12 полк, кавалерийский полк, Луганский, Бахмутский стрелковые полки, отряд курсантов, бронепоезда, бронеотряды и Московский отряд особого назначения.
5. В район расположения махновцев должны быть немедленно отправлены мелые и опытные работники с целью разведки и соответственного воздействия на мнение солдат и крестьянских масс, подвергшихся влиянию махновщины.
6. Ликвидация махновщины должна быть проведена со всей решительностью твердостью, без проволочек и колебаний...
Л. Троцкий»[553].
И буквально на следующий день — 4 июня 1919 года Троцкий подписал еще один приказ за № 104. В нем говорилось:
«Принимая во внимание расформирование Украинского фронта, Реввоенсовет Российской Социалистической Федеративной Советской Республики постановляет:
1. Части нынешней 2 Украинской армии совместно с теми частями, которые прибыли и прибудут сюда из других областей федеративной республики, объединяются в одну армию, которой отныне именоваться 14 армией. Означенная армия во всех отношениях подчиняется Реввоенсовету Южного фронта.
2. Нынешние 1 и 3 Украинские армии объединяются под общим командованием и образуют 12 армию РСФСР...»[554].
Тем временем, Деникин продолжал развивать наступление в четырех направлениях: Царицын, Воронеж, Харьков и Киев. В сторону Воронежа он выдвинулся на ст. Миллерово, а к Харькову — 4-го занял ст. Яму и Краматорскую[555].
Таким образом, красный участок фронта к северу от махновцев был совершенно свободным от войск и 13-я армия, разбитая с тыла и фронта конницей Шкуро, отступала к Лозовой–Харькову.
Третьего июня прибыли на Волноваху Махно и Аршинов. Они возмущались поведением Троцкого, и Махно рассказывал:
— Как не возмутительно! Вызывает меня к аппарату Троцкий и говорит:
— Шкуро угрожает Харькову, 13-я армия выворачивается от удара и с боем продолжает отход за Донец. От Славянска до Гришине фронт открыт. Предлагаю его занять своими войсками и принять на себя ответственность за дальнейшую судьбу этого участка.
— Я доложил ему о состоянии фронта, наших потерях, полном отсутствии боеприпасов, о том, что на нашем участке от Азовского моря до ст. Еленовки действуют одна пехотная и две конных дивизий противника[556] при пулеметах, орудиях, танках, бронепоездах, самолетах. Кроме того, прикрывая свой тыл, мы должны держать фронт на запад от Велико-Анадоля по рекам Сухие Ялы, Волчья и по побережью Азовского моря, но он и слушать не хотел.
Я говорю ему, что нет сил защищать имеющийся участок и что никак не могу растянуть его на новую сотню верст, тем более, при полном отсутствии боеприпасов. А он и слушать не хочет.
— Я, — говорит он, — председатель Реввоенсовета Республики, приказываю занять!
— Я обратил его внимание, — продолжал Махно, — на нереальность выполнения такого приказа. Не могу... бессилен... винтовок, патронов, снарядов... нет! Он стоит на своем.
— Приказываю! — Стал запугивать.
— Перетягивали канат, пока он не вывел меня из терпения. Я ему напоследок и сказал: «Пошел ты, мухомор, к такой матери!». — Связь прервалась.
Обозлили людей, предали и развалили фронт, поставили нас перед фактом своего банкротства, а теперь проявляют агрессивную нетерпимость в этой обычной своей жвачке лицемерия и лицедейства.
Ну, как мы могли бы взять на себя защиту нового участка в 100 верст когда еле удерживаем до Велико-Анадоля, он что, совсем нас погубить взялся, — возмущался Махно.
Противник переходил в наступление. Удерживая за собой две недели Гришине и Юзово, он подвергал нас тыловым ударам. И если мы выдержали тыловой удар Шкуро и не разложились 20-го – 22-го мая, как разложилась 13-я армия к северу от нас, то с 4-го июня наступил период, когда мы ввиду отсутствия боеприпасов и наличия предательского распоряжения Троцкого № 96/с, лишившего нас боеприпасов, не могли продолжать военных действий.
Не успел Махно закончить рассказ о беседе с Троцким, как со стороны Юзово шкуровцы при бронепоезде «Иван Калита», вооруженном 6-ти дюймовыми орудиями, повели атаку на В. Анадоль. Одновременно с тем со стороны Стило, Игнатьевки и Карани стрелковые полки: Волынский, лейб-гвардейский, Петроградский, а южнее три полка генерала Виноградова повели наступление против нашего участка и на 10–15 верст потеснили нас к западу. Но перейдя в контрнаступление, мы вновь заняли Велико-Анадоль, Волноваху, подбив с орудий «Ивана Калиту». Однако не долго занимали старые позиции и к ночи сдали противнику Велико-Анадоль, Волноваху, Мариуполь.
Одновременно с этим Шкуро, разгромив полки 13-й армии в районе Юзово-Гришино, отдохнув, двинулся на юго-запад в наш район, в наш тыл.
Белая газета писала об этом 3 июня 1919 г.:
«...Доблестные конные части генерала Шкуро вновь перешли в решительное наступление вдоль желдороги на Екатеринослав и в направлении на Пологи и Цареконстантиновку. Рядом лихих атак в районе желдороги к запад от Гришине (фронт 13-й армии. — А. Б.) красные, понеся потери, в беспорядке бегут к станции Чаплино...
Одновременно с этим лихие партизаны генерала Шкуро, направившись в тыл противника, имея общее направление на Пологи и Цареконстантиновку, сбили два полка красных в районе сел Андреевка, Алексеевка, Богатырь... Северо-западнее Мариуполя славные кубанские пластуны взяли станцию Чердакли»[557].
Но мы тогда никакой информации о наступлении Шкуро не имели.
Измученные жестокими боями, наши полки без патронов, ибо красное командование окончательно нас блокировало, снова переходили в атаку и вновь занимали несколько раз линию Мариуполь–Велико-Анадоль.
4-го июня Махно опубликовал призыв, в котором писал:
«ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!
Прочесть на всех сельских и волостных сходах, на всех заводах, во всех частях войск имени батько Махно.
Товарищи рабочие и крестьяне!.. Революция в опасности!
Российские части, не выдержав натиска контрреволюционных деникинских банд, отступили. Банды, проникнув глубоко в наш тыл, насилуют женщин, уводят всю молодежь в свои ряды, опустошают села. Еще один, два промаха в наших общих действиях и революция погибнет. Необходима сплоченность, единение. Только при общем усилии и сознании, при общем понимании нашей борьбы и наших общих интересов, за которые мы боремся, мы спасаем революцию.
Поспешите, товарищи, войти в общие революционные ряды и противопоставить свою революционную мощь контрреволюционному юнкерскому Белому Дону, который несет смерть для революции, гибель для всех завоеваний ее, ужасы для всего рабоче-крестьянского люда.
Бросьте, товарищи, всякие партийные разногласия. Они вас погубят. Скажем во всеуслышание и властно как стоящим у власти и натравливающим вас друг на друга, так и стремящимся к власти и призывающим вас к распрям, к борьбе за нее: “не убивайте в нас инициативы и самодеятельности, а если вы этого не понимаете, уйдите прочь с нашей общей рабоче-крестьянской дороги!”
Проявление, товарищи, в этом своего могущества — успех борьбы за нами.
Знайте, что победив контрреволюцию в лице юнкерского белого Дона, мы этим побеждаем контрреволюцию внутри Украины и России и, следовательно, вырываем зубы и когти у главных врагов рабочего люда, стремящихся к ненасытной мести над трудящимися к полному их закрепощению.
Знайте, что в открытой и смелой борьбе за наше правое дело, мы победим.
Пусть же восстанут грозные батальоны рабочих и крестьян! Выше подымем наше непримиримое боевое знамя бунта, возмущения революции!
Пусть из всех многомиллионных грудей рабоче-крестьянского люда раздаётся громовой клич:
Смерть врагам Революции! Смерть врагам народа!
Пусть живет царство свободного люда на свободной трудовой земле!
Батько Махно. 4-го июня 1919 г. Гуляй-Поле»[558].
— Вот когда батько принялся мирить всех, вот подкрутил Шкуро! — шутил Долженко, — Да, стой, никак это нас зовут, скорее к аппарату.
Мы подошли к аппарату, где толпились штабники, среди них был и политком одного из полков, ранее возмущавшийся статьей Троцкого. Передавали приказ:
«Объявляется приказ (для исполнения) Революционного Военного Совета Республики № 1824 от 4 июня 1919 г. г. Харьков.
