А что делали моряки в шторм? Боролись со стихией и обязательно молились, призывая на помощь всех святых. У русских моряков особенно в чести был святой Николай Морской (Мокрый). Он не только защищал бедных и неимущих, но и мог оказать помощь судам, терпящим бедствие, прекратить шторм, исцелить матроса, упавшего с мачты, и пр. Николу Морского называли «скорым помощником». В рукописном памятнике поморского мореплавания «Устьянский правильник» этому дается следующее объяснение. Оказывается, все святые, кроме Николы, могут оказывать помощь молящимся только с позволения Всевышнего. Покровителю же моряков «вперед Божья милость дарована», то есть в критической ситуации он может действовать самостоятельно, не согласовывая свои действия с Богом. В морских условиях, когда порой бывает дорога каждая минута, такая помощь очень высоко ценилась.
В русском флоте были и обычаи местного характера. Так, например, при проходе траверза Южного Гогландского маяка русские моряки всегда бросали Нептуну мелкую монету — дань за благополучное дальнейшее плавание, особенно если корабль шел в дальний поход.
Бывалые люди флота — решительные противники убийства чаек, да и вообще всякой морской птицы. Идет это тоже из далекого прошлого, от существовавшей в давние времена веры, что души погибших в море перевоплощаются в морских птиц.
В истории освоения водной стихии особо живуче поверье, будто женщина в море приносит несчастье. Объясняется это довольно просто. Издавна моряки давали своим кораблям женские имена и верили, что бог морей будет теперь относиться к судну благосклонно или хотя бы снисходительно. Известно, что в английском языке слова «корабль» и «судно» женского рода и в третьем лице любое судно, даже названное мужским именем, обозначается местоимением «она». Моряки прошлого, одушевляя свои корабли, верили, что у каждого из них есть сердце и душа, и поэтому, почувствовав женщину на борту, «корабль-она» обязательно станет ревновать к сопернице и не будет послушен их воле. Это поверье еще на заре мореплавания приобрело роль закона: «Дев на борт не бери!».
Проходили века, но в обществе моряков отношение к женщинам не менялось. Порой даже издавались законы, оскорбляющие женское достоинство. «Для женщин и свиней доступ на корабли Его Величества запрещен; если же они будут обнаружены на корабле, незамедлительно следует выбросить оных за борт», — гласил свирепый закон, принятый королем Дании в 1562 г. Известно, что даже в начале XX столетия уставы многих русских яхт-клубов запрещали принимать в члены клуба женщин, даже самых именитых аристократок.
С годами в этом предубеждении наметились послабления. Но если на борт и брали женщин, то во все глаза глядели, чтобы при этом не нарушались освященные годами морские традиции, главные из которых — никогда не слушать в мореходстве женских советов и не допускать представительницу прекрасной половины человечества на капитанский мостик. Проявлением подобной «дискриминации» было и то, что арабские мореходы, предвидя возможные сложности и неприятности, связанные с перевозкой на борту женщин, заранее взимали с них плату по двойному тарифу. Полинезийские моряки разрешали перевозить женщин только... в старых лодках. А бывало и так: взяв на борт милых дам, морские волки вдруг приходили к выводу, что единственный способ усмирить затянувшуюся качку и предотвратить крушение — это «подарить» волнам какую-нибудь пассажирку.
В XX в. почти во всех морских державах доступ женщин на корабли и суда стал более свободным.
В России случаи плавания женщин на судах известны значительно раньше. И не только в качестве пассажиров. Мария Прончищева — первая в мире полярная путешественница, участница Великой Северной экспедиции. Она сопровождала своего мужа лейтенанта Василия Прончищева из Петербурга в Якутск в 1733—1734 гг. Затем прошла вместе с ним на дубель-шлюпке «Якутск» к восточным берегам п-ова Таймыр летом 1735 и 1736 годов. Умерла осенью 1736 г. на зимовке в устье р. Оленек через две недели после смерти мужа. В 1912 г. исследователь Арктики Владимир Русанов на маленьком парусно-моторном судне «Геркулес» направился на Новую Землю с целью пройти Северо-восточным проходом в Тихий океан. Как выяснилось позже, вся экспедиция погибла у западного берега п-ова Таймыр. В составе 11 человек экипажа «Геркулес» погибла и жена В. А. Русанова — студентка Парижского университета Жюльетта Жан. В 1912 г. лейтенант Георгий Брусилов организовал экспедицию на паровой шхуне «Св. Анна» с целью пройти Северо-Восточным проходом из Атлантического океана в Тихий. Шхуна также пропала без вести. Обязанности врача на шхуне «св. Анна» исполняла сестра милосердия Ерминия Александровна Жданко. В 1935 г. из Гамбурга во Владивосток прибыл пароход «Чавыча», привела его первая русская женщина — капитан дальнего плавания Анна Ивановна Щетинина. В Великую Отечественную войну она командовала пароходом «Сауле» Балтийского морского пароходства, была награждена двумя орденами, а в 1978 г. удостоена высокого звания Героя Социалистического Труда.
В истории военно-морского флота известен единственный случай, когда весь экипаж военного корабля — от матроса до командира — состоял из женщин. В 1942 г. на Волге, под Сталинградом, успешно действовал тральщик № 611. На его палубе установили крупнокалиберный пулемет, сбрасыватели глубинных бомб, а на мачте был поднят Военно-морской флаг. Командиром корабля назначили Антонину Куприянову, командиром отделения — Дусю Пархачеву, рулевым — Тамару Лекалину, матросом — Веру Фролову, минером — Анну Тарасову, пулеметчицей — Веру Чапаву и мотористом — Агнию Шабалину. «Семеро смелых» — так вскоре назвали девичий экипаж тральщика ТЩ-611. Этот минный тральщик сейчас находится на вечной стоянке в городе Камышине.
На современных судах почти все морские профессии освоены «слабым полом». На 1 января 1987 г. в 24 странах мира более 1100 женщин служили на командных должностях в торговом флоте, а всего на различных работах в море занято более 33 тыс. женщин.
Из многочисленных легенд, родившихся в далеком прошлом, есть и легенда о «Летучем голландце». Иной раз и сегодня мы узнаем о таинственном бесследном исчезновении судов вместе с их экипажами либо о пропаже всей команды и странствии по волнам безлюдного судна.
Героем этого интересного средневекового сказания является шкипер голландского парусника Ван Страатен (по другим источникам — Ван дер Декен). Продолжительные сильные ветры не давали ему возможности обогнуть мыс Горн. В тяжелых зимних условиях корабль штормовал уже долгое время. И обозленный шкипер позволил себе неуважительно отнестись к имени самого Господа Бога. Он заявил, что обогнет мыс Горн, даже если ему придется плыть до второго пришествия. В ответ на такое богохульство невесть откуда раздался страшный громоподобный глас: «Да будет так — плыви!».
И вот до сей поры старается Ван Страатен обогнуть мыс Горн, да все тщетно. Легенда утверждает, что иной раз суда встречают его в море и что это всегда не к добру.
Не менее загадочна история с английским бригом «Мария Целеста». В полдень 4 декабря с английского брига «Дея Грация», находившегося в 600 милях западнее Гибралтара, по левому борту заметили парусное судно, двигавшееся странным образом — оно то приводилось к ветру, затем снова уваливалось, то и дело зарываясь носом в волны. Кливер и стаксель были поставлены на левый галс, а нижний фор-марсель — на правый. На грот-мачте паруса отсутствовали. Когда корабли сблизились, обнаружилось, что на палубе брига «Мария Целеста» никого не было, его штурвал свободно вращался то в одну, то в другую сторону. Высаженные с «Деи Грации» на бриг первый штурман и два матроса не нашли на бриге ни одного человека. Исследование судового журнала, в котором последняя запись о месте корабля была сделана 24 ноября, показало, что «Мария Целеста» прошла в восточном направлении без людей почти четыреста миль! Частью экипажа «Деи Грации» под командованием старшего помощника «Марию Целесту» привели в Гибралтар. Особая комиссия, в которую входили опытные сыщики Скотленд-Ярда, работала три месяца, но ясного ответа о происшедшем так и не нашла. Команда «Марии Целесты» никогда не заявила о себе ни в одном из портов мира. Эта тайна океана остается не разгаданной до сего времени.
Случаи, подобные этому, не единичны. Стоит изменить в их описании название корабля — и перед нами возникает трагедия «Марии Целесты», сходная даже в деталях. Однако морякам приходилось видеть в океанах не только покинутые шхуны, бриги, бригантины и барки, появлявшиеся, как призраки из мглы. История мореплавания знает немало случаев, когда на таком корабле-призраке находили членов экипажа, словно застывших в результате мгновенной смерти. В феврале 1948 г. сигналы бедствия были приняты с голландского парохода «Уранг Медан». Английские и голландские радиостанции определили, что он проходит через Малаккский пролив. И опять: «SOS... SOS... Погибли все... Возможно, в живых остался я один...». Далее следовала не поддающаяся расшифровке серия точек и тире. Потом совершенно отчетливо: «Я умираю». Затем наступило зловещее молчание. Из Сингапура и портов Суматры к терпящему бедствие кораблю помчались спасательные суда. Они нашли его в 50 милях от предполагаемого места. Когда спасатели поднялись на «Уранг Медан», то увидели жуткое зрелище — на нем в живых не осталось никого. Капитан лежал на мостике, остальные офицеры — в рулевой и штурманской рубках, в кают-компании, в разных местах лежали трупы матросов. У всех на лицах застыло выражение ужаса. Даже судовой пес был мертв. Но ни у кого на теле не было ни ран, ни каких-либо повреждений.
