«Самым мучительным для меня стало то, что Церковь более не вмешивается в эти дела, – продолжает Тейлор, расширяя рамки обсуждения до современной глобальной экономики. – Они не понимают огромной опасности, с которой мы сталкиваемся. Ущерб был причинен на заре современности, когда Церковь определила свое место в системе капитализма и колониализма. Церковь утратила мужество и способность критиковать».
Скорее всего, откровенные взгляды Тейлора не приносят ему никакой пользы: «В другое время он сделал бы блистательную церковную карьеру, – считает Гласман. – Уильям открыл Сити и понял, что Сити превратил Церковь в Лондоне в пустое место. Эти открытия причинили только вред его карьере». Какое-то время Тейлор был безработным, работал над завершением докторской диссертации и лишь в 2009 году был назначен викарием в маленький захолустный приход в Хакни на северо-востоке Лондона. Там он сегодня и служит.
В 2005 году Гордон Браун, бывший тогда министром финансов Великобритании, представил общественности свой план улучшения регулирования, в котором презрительно отозвался о «назойливом» контроле. Он обещал «на миллион меньше инспекций в год…» и восхвалял «.основанный на риске подход к регулированию, который позволит обрушить барьеры, сдерживающие развитие предпринимательства»63. Согласно плану Брауна, финансовому регулированию следовало стать «не просто легким, но и ограниченным». План строился на посылке, которая должна была «увести нас на миллион миль от прежней посылки… утверждающей, что нерегулируемый бизнес неизменно будет действовать безответственно». Новую модель регулирования, можно применять к «администрированию налогов»64. Легкое или ограниченное регулирование сегодня распространено на официальные «независимые» комиссии по реформированию, возглавляемые доверенными членами сетей Сити, которые работают в рамках узких целей и всегда приходят к выводу, что статус-кво нуждается не более чем в косметическом ремонте.
Работой над официальным отчетом 2008 года о коронных владениях и заморских территориях руководил Майкл Фут, в прошлом – сотрудник центрального банка Багамских островов, сегодня он возглавляет Promontory Financial Group (компания, оказывающая финансовые услуги). На своем сайте эта компания хвастает тем, что среди ее клиентов – «банки всех размеров, фирмы, торгующие ценными бумагами, инвестиционные консультанты, паевые инвестиционные фонды, хедж-фонды, брокеры-дилеры, биржи – короче говоря, самые разнообразные финансовые компании». Министерство финансов Британии поставило перед рабочей группой Фута задачу изучить «способность каждого финансового центра преодолеть экономический спад и сохранить конкурентоспособность в будущем»65. Иначе говоря, группа Фута должна была выяснить, есть ли способы защитить британскую паутину. Ни на одной стадии работы группа не принимала во внимание ущерб, нанесенный остальному миру. Позднее комитет британского парламента, занимавшийся изучением коронных земель, пришел к выводу, что хотя интересы налоговых гаваней иногда вступают в противоречие с интересами Великобритании, Великобритания несет обязанность представлять территории коронных земель на международной арене, причем это «именно обязанность, а не возможность, которой Великобритания может пользоваться по собственному усмотрению»66.
Когда правительство в 2008 году приступило к расследованию финансового кризиса, каждый из двадцати одного члена комиссии в прошлом работал в сфере финансовых услуг67: четверо из них были представителями корпорации лондонского Сити, в их числе были лорд-мэры: действующий и двое бывших; работу возглавлял сэр Уинфрид Бишофф, председатель Citigroup, – вряд ли кого-то удивит, что отчет не рекомендует каких-либо существенных изменений. После этого абсурда, что помешает попросить нефтяную компанию определить степень загрязнения ею окружающей среды? «Это финансы, отчитывающиеся перед финансами, – говорит профессор Карел Уильямс. – А прошлом комиссии, работавшие над такими отчетами (отчеты комиссии Макмиллана в 1930-е годы, комиссии Рэдклиффа в 1950-е, комиссии Вильсона в 1970-е), были более представительными в социальном отношении. В них входили представители промышленников-работодателей, профсоюзов, ученые. В комиссии Бишоффа это представительство исчезло». В Великобритании произошел какой-то глубинный сдвиг. «Никто не хочет связываться с Сити, даже теперь, после всего, что случилось», – сказал Джон Макдоннелл68.
Подробное исследование опубликовала в 2009 году ОЭСР, оно было посвящено так называемому захвату сферы регулирования, в результате которого государственные контролеры оказываются подчиненными отраслевым интересам, например интересам банков. «Мы установили, что у людей, с ошеломляющей быстротой проходящих через вращающиеся двери на службу в банках и обратно, сохраняется множество связей, – говорит возглавлявший исследование Дэвид Миллер. – Крупнейшие банки обладают максимальной концентрацией таких связей, а странами, имеющими наибольшие связи, являются Великобритания, США и Швейцария»69.
Чтобы выяснить, насколько глубоко проник господствующий в Сити консенсус в британскую политику, мне пришлось обратиться к человеку, посвященному в тайны этой политики. Через посредника я договорился о встрече с высокопоставленным чиновником из Службы внутренних доходов и таможенных сборов Ее Величества – налогового органа Великобритании, занимающегося налогообложением крупных корпораций. Мы встретились в пиццерии в центре Лондона.
«Политика должна быть следующей: чтобы не провоцировать людей выводить бизнес в офшорные зоны, следует пытаться облагать прибыли офшорных компаний налогами по той же ставке, которую применяют к компаниям, работающим в собственно британской юрисдикции, – поведал этот господин. – Но в последнее десятилетие в этой политике произошел огромный сдвиг в пользу многонациональных корпораций». После того как к власти пришло лейбористское правительство, изменилась вся культура британской налоговой службы. Налогоплательщики стали «клиентами», и в налоговой службе стали практиковать назначение «особых директоров», ведущих дела многонациональных корпораций. Таких людей теперь называют «управляющими по связям с клиентами». Им вменяют в обязанность строить долговременные отношения с клиентурой, которая должна быть довольна всем. После отчета 2006 года, в котором было обещано совершенствование «обслуживания клиентов» и «большее взаимное уважение и доверие», среднее время, затрачиваемое на международные расследования, сократилось с тридцати семи до восемнадцати месяцев.
«Мы привыкли считать приоритетной задачей сбор налогов, – сообщил мой информатор, – но теперь наша первоочередная задача – поддержание хороших отношений. Мы оказались в положении, когда должны сами себя убеждать, что, если компании платят налоги добровольно и нам не надо судиться с ними, это выгодно и компаниям и государству».
Один из парламентских комитетов в октябре 2008 года обнаружил, что четверть многонациональных корпораций в 2005–2006 годах вообще не платила никаких корпоративных налогов. Мой разговор с чиновником из налоговой службы состоялся в 2009 году, тогда налогообложением 700 групп компаний занималось всего лишь шестьсот сотрудников отдела обслуживания крупных компаний Службы внутренних доходов и таможенных сборов. Учитывая, что крупная многонациональная корпорация может привлечь к одному налоговому делу сотню юристов, а то и больше, эта работа поистине напоминает битву Давида с Голиафом. «[Крупные компании] без суда не сдаются, – устало сказал мой информатор, – а в суд они обращаются все время».
Мой собеседник рассказывал, как компании, деятельность которых он изучал, всякий раз, когда они считали, что проверяющий к ним слишком строг, обращались с жалобами к его начальству. Тогда кто-нибудь из высшего руководства Службы «спускался из своих чертогов и вмешивался в дела, в которые никому не захотелось бы вмешиваться». С точки зрения добросовестности, для британского государства это катастрофа. Культура Службы внутренних доходов и таможенных сборов заметно изменилась после того, как это ведомство возглавил Дейв Хартнетт: «Он знал, что лучший способ оставаться в начальниках – принять меры к тому, чтобы во время завтрака Гордону [Брауну] не слишком часто звонили из компаний».
Особенно трудно облагать налогами финансовый сектор. Банки используют свои позиции в офшорах, чтобы уклоняться от налогов самим и создавать, финансировать и продавать схемы уклонения от налогов другим. Когда Служба внутренних доходов и таможенных сборов раскрыла одну из схем освобождения дивидендов от налогообложения, Дейв Хартнетт заявил, что это, «возможно, полностью уничтожило в Великобритании базу налогообложения корпораций, работающих в финансовой отрасли»70. Например, Wall Street Journal сообщает об одной учрежденной в 2003 году компании, совладельцами которой являются Barclays PLC и американский Wachovia Bank. У этой компании нет сотрудников, она не выпускает товаров. У нее нет клиентов. Это всего лишь почтовый адрес в Делавэре71. Компания платила налоги в Великобритании, но ее совладельцы нашли законный способ, позволивший им доказывать налоговым органам своих стран, что они сами платят все налоги72. В апреле 2009 года Barclays PLC имел 315 дочерних предприятий в офшорах73. Банки в обычном порядке пекут такие схемы как блины: вступают в партнерские отношения с другими компаниями и делятся с ними возникающими в результате таких отношений налоговыми преимуществами.
