Вчера Хрунов несколько раз осуществил на самолете Ту-104 выход в скафандре из космического корабля и возвращение в корабль. Все испытатели были поражены ловкостью и силой космонавта: при размещении ранца на спине четыре испытателя около ста раз пытались осуществить выход и вход в корабль, и более 50 процентов их попыток оказались безуспешными, а Хрунов за один полет три раза вышел и трижды с первой попытки вошел в корабль. Не сомневаясь в способностях и подготовленности наших космонавтов, мы все же считаем, что десять миллиметров зазора в люке корабля маловато даже для Хрунова.
1 августа.
В субботу в ЦПК беседовал с Береговым. Космонавты обижаются на Берегового за его встречи с начальством (Мишин, Руденко и другие) и попытки ускорить свое продвижение как кандидата на очередной полет. Положение Берегового особое — он лучший летчик из космонавтов, но ему уже 46 лет. Кроме того, его рост превышает лимиты, установленные для роста командиров кораблей «Союз», а «Восходы» законсервированы и могут вообще больше не полететь. Короче говоря, у Берегового есть все основания для беспокойства. Я объяснил Береговому, что мы договорились с Мишиным и Севериным о допуске его к полету на пятом или шестом корабле «Союз» и оформили для него заказ на кресло и другое индивидуальное оборудование. Рассказал я ему и о наших усилиях «воскресить» четыре корабля «Восход». Береговой меня понял и обещал искать пути для более тесных контактов с космонавтами.
Проверил ход подготовки к полету Волынова и Шонина. За полмесяца они восстановили свои навыки; через месяц они будут полностью готовы к полету. Играл в теннис один против Волынова и Шонина и выиграл у них со счетом 6:1. Потом играл один на один с Волыновым и обыграл его с сухим счетом 6:0. Волынов в этом году стал играть заметно лучше, но для тенниса он, пожалуй, тяжеловат.
Сегодня звонил Мишин, он просил прислать к нему космонавта Хрунова. Хрунов намного успешнее испытателей выходит и входит в корабль. Мишин, по-видимому, хочет лично удостовериться в успехах Хрунова.
В субботу П. В. Цыбин привез в Главный штаб ВВС программу подготовки испытателей от ОКБ-1. Тюлин, Бурназян и Келдыш, утвердившие программу добиваются, чтобы в первых полетах на «Союзах» кроме космонавтов от ВВС участвовали два испытателя от ОКБ-1. Месяц назад мы могли бы серьезно рассмотреть такое предложение, а сейчас, когда четыре маршала (Малиновский, Захаров, Крылов и Вершинин) написали в ЦК КПСС письмо о запрещении кустарщины в отборе и подготовке космонавтов, мы можем делать только вид, что не возражаем против подготовки кандидатов на полет от ОКБ-1. Правда, Мишин сам «помогает» нам в затягивании этого дела: две недели назад он обещал выслать все документы на своих испытателей, но пока документы к нам не прибыли.
2 августа.
Только что позвонил М. И. Мишин (адъютант министра обороны). Он сообщил, что Малиновский после двух дней раздумий все же подписал письмо в ЦК КПСС. В письме ясно выражена тревога за наше отставание в космосе и сформулированы предложения о мероприятиях по ликвидации отставания. Если бы Малиновский поддерживал предложения ВВС 3–4 года назад, не было бы того, что мы имеем теперь: мы отстали от США минимум на 1–2 года. Поможет ли нам ЦК? Надеяться на полную поддержку наших предложений в ЦК, где космосом занимаются Устинов и Сербин, нет оснований. Они поддерживают Л. В. Смирнова и промышленников и, неся ответственность за провалы в промышленности, попытаются смягчить и отвести удары от своих подопечных. Но все же им трудно будет просто отмахнуться от такого письма: они будут вынуждены что-то предпринять. Нас устроили бы мероприятия по ускорению постройки космических кораблей и отказ промышленников от вмешательства в систему подготовки космонавтов.
5 августа.
В ЛИИ МАП провели вчера очень важное совещание, на котором присутствовали: Строев, Казаков, Литвинов, Мишин, Цыбин, Бушуев, Северин, Алексеев, Комаров и другие. Решали вопрос о размещении ранца не на спине, а на поясе космонавта. Просмотрели кинокадры о дополнительных испытаниях и убедились, что выход и вход в корабль при размещении ранца на спине затруднен, а при размещении его на поясе условия выхода и входа улучшаются. Лучшим решением было бы расширение люка корабля и размещение ранца на спине, но Мишин и Литвинов категорически возражали против расширения люка на первых экземплярах «Союза». Пришлось Северину под нажимом министров и Мишина дать согласие на переделку ранца и размещение его на поясе. Эти работы могут быть закончены не раньше конца октября. Северин, Строев, Казаков, Алексеев и я настаивали на увеличении люка на «Союзах», начиная с корабля № 8, и на всех кораблях Л-1. Мишин согласился рассмотреть этот вопрос.
Главный конструктор Алексеев высказал просьбу немедленно решить вопрос о кандидатах на предстоящие полеты. Завод № 918 не может одновременно обеспечить скафандрами, ложементами и другим индивидуальным снаряжением 16 кандидатов (8 — от ВВС и 8 — от ОКБ-1). Решили, что командирами первых двух кораблей будут Комаров и Быковский, а их дублерами — Николаев и Гагарин. Вопрос о членах экипажа пока остался открытым. Я заявил, что Малиновский не согласился с предложениями ОКБ-1 и обратился по этому поводу в ЦК КПСС. Решили пока готовить скафандры на предполагаемых членов экипажа: Хрунова и Горбатко — от ВВС, Анохина и Елисеева — от ОКБ-1. Решение по кандидатам от ОКБ-1 было принято только под нажимом Мишина и Литвинова (я, Северин, Алексеев, Строев и Казаков высказались против).
На этом совещании у меня было несколько схваток с Мишиным. Мишин настаивал на том, что заказывать скафандры должно только ОКБ-1. Все шесть лет скафандры изготовлялись фактически только на тех космонавтов, которых представляли ВВС, хотя прежде, чем давать заказ на скафандры, я всегда согласовывал кандидатов на полет с С. П. Королевым и председателем Государственной комиссии. Мишин считает, что ВВС не имеют права заказывать скафандры. Пришлось несколько раз выступать против легкомысленных заявлений Мишина.
3 августа Мишин прислал мне письмо, в котором просил подключить восемь кандидатов от ОКБ-1 на занятия вместе с космонавтами ВВС при испытаниих в Феодосии корабля 7К-ОК на плаву, а на другой день он заявил, что запретил проведение занятий в Феодосии. Я ответил Мишину, что «запретил» — это не метод решения сложных задач, запретить многое можем и мы, а ему все же не следует забывать, что испытания проводятся на базе ВВС. Мишин не нашелся, что ответить, и пробормотал: «Мы же вам платим…»
Я уже десятки раз встречался с академиком В. П. Мишиным при исполнении им роли Главного конструктора. Я знал, что Мишин никогда не сравняется с Королевым, но надеялся, что он и не наделает больших глупостей. К сожалению, уже целая серия глупостей налицо: он восстановил против себя всех космонавтов и руководство Министерства обороны; легкомысленные, скороспелые решения и высказывания Мишина вредят делу и ничего не прибавляют к его авторитету.
Был у меня Гагарин. Наша очередная попытка встречи с Брежневым опять провалилась: Брежнев улетел на юг. Мало надежд и на то, что в отсутствие Брежнева письмо четырех маршалов получит надлежащий ход. Скорее всего, письмо попадет к Устинову, который направит его Смирнову, а тот начнет подавлять «бунт военных». От меня Гагарин поехал в правление общества «СССР-Куба». Ему как президенту этого общества нужно много поработать, чтобы ликвидировать завалы в делах. Гагарин просил меня разрешить ему начать тренировочные полеты на самолетах и парашютные прыжки. Полеты я ему разрешил, а по поводу прыжков мы договорились, что парашютные тренировки он пройдет за 2–3 месяца до его полета в космос. Мы за повторный полет Гагарина, но не на первых кораблях серии «Союз». В 1967 году Гагарин, возможно, снова слетает в космос.
Более двух часов беседовали с Руденко по космическим делам (Руденко остался за Главкома, Вершинин сегодня улетел в Судак). Мы констатировали, что пока нет намеков на улучшение дел в подготовке очередных пилотируемых полетов и нет уверенности, что нам удастся исправить грубые ошибки промышленников.
Позвонила Терешкова и сказала, что у нее в семье все хорошо. Она хочет встретиться со мной и кое о чем посоветоваться. Договорились, что завтра или я приеду в Центр, или она — в Москву.
Звонил Мишин, а потом Цыбин — оба пытаются сгладить наши вчерашние расхождения и навязать нам подготовку Анохина, Елисеева, Волкова и Кубасова. Я дал согласие рассмотреть этих кандидатов, как только получим на них личные дела. Вчера Мишин уверял меня, что личные дела уже в ВВС, но и сегодня их у нас еще нет. ОКБ-1 только на пересылке личных дел потеряло целых три недели. И так у них тянется любое дело. Мишин обещал передать нам макет корабля для самолета Ту-104 сначала 20 июля, потом 7 августа; сроки десятки раз переносятся — это затягивает создание тренажеров, удлиняет время подготовки космонавтов и плохо отражается на качестве работ.
