- Донна Долорес!
Вздрогнув, она склонила к нему свое прелестное лицо, щеки ее вспыхнули божественным румянцем, и она приложила палец к губам:
- Тсс! Я сестра Гэбриеля Конроя.
9. МИСТЕР ГЕМЛИН УХОДИТ ИЗ ЖИЗНИ
Подчиняясь пленительному призраку, мистер Гемлин затих и погрузился в полусон, полузабытье. Когда он снова открыл глаза, у изголовья его сидела Олли; Пит с очками на носу, уткнувшись в книгу, темнел силуэтом на фоне окна; больше никого не было. Видение - если то было видение - исчезло.
- Олли! - еле слышно позвал мистер Гемлин.
- Да, - откликнулась Олли, глядя на него приветливо и нежно своими синими глазками.
- Сколько времени я в бреду?.. Давно ли это со мной?
- Трое суток, - сказала Олли.
- Дьявольщина!
(Побуждаемый дружбой к мистеру Гемлину, совсем больному и беспомощному, я передаю его восклицание лишь самым приблизительным образом.)
- Теперь вы пошли на поправку, - сказала Олли.
Мистер Гемлин не знал, вправе ли он считать являвшееся ему видение симптомом поправки. Он повернулся и взглянул на Олли.
- Помнишь, ты рассказывала мне про свою сестру?
- Да, она вернулась, - сухо ответила Олли.
- Приехала сюда?
- Да.
- Ну и что же? - с нетерпением спросил мистер Гемлин.
- Ничего, - ответила Олли, встряхивая кудряшками. - Вернулась. По-моему, давно пора!
Как ни странно, очевидное недоброжелательство Олли к сестре словно порадовало мистера Гемлина; быть может, он увидел в том подтверждение, что Грейс - действительно высшее существо и не имеет ничего общего со своими родственниками.
- Где она пропадала все это время? - спросил Джек, глядя на Олли темными, глубоко запавшими глазами.
- А бог ее знает! Говорит, что жила в какой-то испанской семье на юге; должно быть, там и набралась важности и всех этих штучек.
- А она не заходила сюда, в мою комнату? - спросил мистер Гемлин.
- Конечно, заходила, - сказала Олли. - Когда я поехала с Гэйбом в Уингдэм к его жене, Грейс предложила остаться и заменить меня здесь. Это когда вы были без сознания, мистер Гемлин. Но я думаю, что она осталась из-за своего милого.
- Из-за кого? - спросил мистер Гемлин, чувствуя, как кровь приливает к его бледным щекам.
- Из-за своего милого, - повторила Олли, - Эшли или Пуанзета, уж не знаю, как его правильнее называть.
Гемлин бросил на Олли такой странный взгляд и так крепко сжал ей руку, что девочка поспешно рассказала ему все, что знала о прежних скитаниях Грейс вместе со всей семьей и о ее любви к их случайному спутнику тех лет, Артуру Пуанзету. В согласии со своим нынешним настроением Олли расценивала все поступки Грейс самым неблагожелательным образом.
- Она приехала сюда только для того, чтобы увидеться со своим Артуром. Так я считаю. Чуть не подвела Гэбриеля под петлю, а теперь объясняет, что хотела спасти наше честное имя. Как будто висеть под своим именем такая большая честь! И еще обвиняет этого престарелого младенца Гэйба, что он с Жюли хотел украсть у нее права. Ну и ну! А Пуанзет - она сама это нам рассказала - все это время ни разу не пытался ее отыскать и нас с Гэйбом тоже не искал. А потом рассердилась на меня, когда я откровенно выложила этому Пуанзету, что я о нем думаю. Говорит, что он ни в чем не виноват, что она нарочно от него пряталась. И не желает видеться с Жюли, а та, бедняжка, только что родила и лежит совсем больная в Уингдэме. Нет, не говорите мне о Грейс!
- Но ведь твоя сестра не бежала с этим малым. Она ушла с ним, чтобы найти подмогу и спасти вас всех, - лихорадочно прервал Джек, стараясь вернуть Олли к началу ее рассказа.
- Ах, вот как! Почему же он не мог найти подмогу сам, а потом возвратиться за ней, если он так уж ее любил? Нет, она сама влюбилась в него, как кошка, не хотела расстаться с ним ни на минуту, бросила ради него и Гэйба, и меня, и всех. А теперь корит Гэбриеля, что он опозорил себя, женившись на Жюли. На себя бы оборотилась, поменьше бы важничала.
- Замолчи! - яростно крикнул мистер Гемлин, пряча, лицо в подушку. Замолчи! Или ты не видишь, что глупой своей болтовней сводишь меня с ума? - Когда, полная тревоги и раскаяния, Олли прикусила язычок, он добавил помягче: - Извини. Я сегодня не очень хорошо себя чувствую. Если доктор Дюшен здесь, пошли его ко мне. Одну минуточку. Вот так! Спасибо. Беги!
Олли побежала. Она была строптивой девочкой, но что-то в характере мистера Гемлина заставляло ее слушаться его беспрекословно. Сейчас она была сильно встревожена состоянием его здоровья и тотчас же разыскала доктора Дюшена. Как видно, ее волнение и тревога передались и ему, потому что когда минутой позднее этот прославленный доктор вошел в комнату Джека, на лице его не было обычного спокойствия. Подойдя к постели больного, он попытался пощупать пульс, но Джек уклонился от этого невыгодного для него в данную минуту обследования и, спрятав руку под одеяло, пристально поглядел на врача.
- Могу я уехать отсюда?
- Вообще говоря да, но, как врач...
- Об этом я вас не спрашиваю. Я веду игру за себя, доктор, и, если банк лопнет, вы не будете в ответе. Когда?
- Что ж, - сказал доктор Дюшен с профессиональной осторожностью, - если не будет ухудшения (тут он сделал вторую безуспешную попытку послушать Джеку пульс), через недельку мы сможем двинуться.
- Нет, - сказал Джек, - я хочу ехать сейчас.
Доктор Дюшен склонился над больным. Будучи человеком пытливого и острого ума, он заметил в лице Джека нечто такое, чего не увидели другие. Подумав, он сказал:
- Можно и сейчас, но это - риск. Вы рискуете жизнью.
- Готов на риск, - быстро ответил мистер Гемлин. - Вот уже шестой месяц, как мне идет плохая карта. Что делать? - Он чуть усмехнулся своей дерзкой усмешкой. - Игра есть игра! Скажите Питу, чтобы уложил вещи и помог мне одеться.
- Куда вы поедете? - тихо спросил доктор, пристально глядя на своего пациента.
- К чертовой бабушке! - сказал мистер Гемлин, не долго раздумывая. Потом, вспомнив, что он едет со спутниками и должен сообразоваться также и с их вкусами, помолчал и добавил: - Поедем в миссию Сан-Антонио.
- Вот и отлично, - откликнулся доктор.
Следует ли приписать то снадобьям доктора Дюшена или каким-то скрытым жизненным источникам в организме больного, но только лишь было принято решение ехать, как у мистера Гемлина словно прибавилось сил. Дорожные приготовления не заняли много времени, через два-три часа все было готово.
- Не люблю этого прощального кудахтанья, - сказал Джек в ответ на предложение устроить ему проводы. - Пусть пригласят другого банкомета и продолжают игру.
Несмотря на столь ясно выраженную волю больного, в момент, когда дорожная коляска уже должна была вот-вот тронуться, появился смущенный и озабоченный Гэбриель.
- Я проводил бы вас на двуколке, мистер Гемлин, - сказал он, как бы извиняясь за то, что по причине своего роста и сложения никак не может втиснуться вместе со всеми в коляску, - да только не могу оставить жену. Она еще очень слаба, да и ребеночек совсем маленький... вот такого росточка... хотя, впрочем, как человеку холостому, вам это, может быть, и не понять. Еще хотел сказать - думаю, вам будет интересно услышать об этом, - что я раздобыл денег и внес залог за мистера Перкинса. Он ведь не убивал Рамиреса... тот сам зарезался... об этом и на суде говорилось. Вы хворали тогда, потому и не знаете. Отлично выглядите сегодня, мастер Гемлин. Я очень рад, что Олли едет с вами. Грейс тоже, конечно, проводила бы вас, но она у нас стесняется малознакомых людей. Да еще она помолвлена - вот уже седьмой год - с одним молодым человеком по имени Пуанзет, - он был моим адвокатом на суде, - а сейчас вдруг взяла да повздорила с ним. Впрочем, милые бранятся - только тешатся; вы сами молодой человек, мистер Гемлин, и знаете об этом, наверное, не хуже моего...
- Пошел! - яростно крикнул вознице мистер Гемлин. - Какого дьявола ты стоишь?!
Лошади рванули, стоявший с виноватым видом Гэбриель скрылся в облаке пыли, мистер Гемлин в изнеможении откинулся на подушки.
Когда Гнилая Лощина осталась позади, в его настроении наступил, впрочем, перелом к лучшему. В Сан-Антонио он въехал почти таким же дерзким и бесшабашным, как бывало; все готовы были поклясться, что ему на самом деле лучше; все, кроме лечащего врача. А этот джентльмен, тщательно выслушав больного, сказал вечером Питу, когда остался с ним наедине:
- Нервный подъем продлится три дня. Я уезжаю в Сан-Франциско и вернусь точно к сроку, если, конечно, вы не вызовете меня телеграммой раньше.
Он весело простился со своим пациентом и грустно со всеми остальными. Перед отъездом он разыскал отца Фелипе.
- У меня больной, - сказал доктор, - он в дурном состоянии; гостиница неподходящее для него место. Нет ли здесь какого-нибудь семейного дома, куда его взяли бы на неделю по вашей рекомендации? Через неделю он окрепнет или же... не будет вообще нуждаться в людской помощи. Протестант? Нет... он - никто. Я слышал, вы имели дело с язычниками, отец Фелипе!
