5 декабря, после нескольких десятков предупреждений, протестов и нот, подразделения Араратской Республики вошли в «армянские» уезды бывшей Тифлисской губернии, явочным порядком занятые после ухода турок войсками ГДР. Спустя четыре дня, 9 декабря, пролилась первая кровь, и ученики немецких фельдфебелей, не устояв под ударом учеников российских унтер-офицеров, начали отход из спорных областей. Причем темпы отхода нарастали не по дням, а по часам, а дашнаков пропорционально успехам заносило все круче, не слабее, чем турок весной. Если в Эривани еще звучали осторожные намеки, что свое надо брать, а на чужое не зариться, то верхушка армии, на «политиканов», как обычно, посматривавшая свысока, не особо скрывала, что считает Тбилиси (тогда почти наполовину населенный армянами) «древним и исконным армянским городом», очень подходящим на роль столицы Великой Армении. В связи с чем неприятно удивленное правительство Грузии срочно обратилось к англичанам, предлагая все, что раньше имели немцы, в обмен на помощь от агрессии армянской военщины, которая, кстати (Keep In mind, ladies and gentlemen!), еще, о ужас, и пророссийская. Предсказать реакцию надменных бриттов было несложно. Уже 15 декабря томми в пробковых шлемах и пэдди в килтах высадились в Поти, а 25 декабря маршировали по Тбилиси, показывая обывателям, что бояться нечего. Правда, бояться и без них уже дней десять как было нечего – drang войск Араратской Республики на Тбилиси захлебнулся: углубившись в коренные грузинские земли, дашнаки у городка Шулавери обнаружили, что грузины, когда припечет, тоже умеют драться и не бежать. Так что англичанам осталось только зафиксировать, кто теперь в доме хозяин и – в последний день 1918 года – продиктовать драчунам условия справедливого мира. Спорные территории на глазок разделили поровну, а зона Алавердских медных рудников, более всего интересовавшая Сити, была объявлена «нейтральной», и руководить ею отныне надлежало белому сахибу в ранге генерал-губернатора.
В начале 1919 года на какое-то время стало немного легче. Казалось даже, что можно собирать камни. Три республики понемногу разгребали завалы, первым делом озаботившись утверждением себя на международной арене, на предмет чего отправили делегации на Парижскую конференцию, где державы-победители решали, каким быть миропорядку после Великой войны, карали побежденных, награждали отличившихся и определяли судьбы новорожденных. Покоем, однако, Закавказье наслаждалось недолго, чего, впрочем, и следовало ожидать. Как чаще всего случается при дележе наследства, все заинтересованные стороны считали, что какие-либо демаркации и прочие юридические штучки возможны только после полного восстановления «исторической справедливости». Которую, правда, каждый понимал по-своему, удивляясь, а затем и возмущаясь тем, что соседи не понимают элементарных вещей, высказывая претензии на то, что им не может принадлежать просто потому, что не может.
Легче всего было Грузии. Обретя, в сущности, все чаемое, она вплотную занялась разъяснением непонятно чего требующим национальным окраинам того простого факта, что сепаратизм не есть хорошо, параллельно строя планы на случай полного развала Турции, а время от времени и щупая на прочность тылы деникинцев, но в серьезную драку стараясь не влезать. Куда сложнее обстояли дела в Азербайджане, под британской опекой с трудом приходившем в себя после кровавого кошмара Бакинской Коммуны (об этом подробно речь вести не будем, но поверьте на слово – большевики на пару с дашнаками порезвились там от души) и мусульманского реванша после Битвы за Баку. По большому счету, как культурные люди из «Мусават», так и всесильные в глубинке «татарские» беки ничего особого от жизни не хотели, им вполне хватало своего, и возвращение к ситуации «как до войны» их бы вполне устроило. Проблема, однако, заключалась в том, что рыбка задом не плывет. Сформировавшийся за много нелегких столетий и худо-бедно устраивавший всех баланс сдержек и противовесов обрушился, этническая и религиозная чересполосица пробудила крепко, казалось бы, спящих демонов.
Ситуация весьма напоминала более позднюю, сложившуюся в Британской Индии накануне раздела. Элита десятка бывших ханств (те самые беки) и простые «татары» тяготели к Баку. В крайнем случае, если слиться воедино не позволял географический фактор, готова была какое-то время пожить независимо (в Нахичеване, например, сама по себе возникла «суверенная Аракская Республика»). Зато христианские «низы» категорически не хотели жить по-старому. Бывшая «райя» ожидающе поглядывала на Ереван, где безраздельно рулила всесильная «Дашнакцутюн», молившаяся на карту «Великой Армении в справедливых границах времен Тиграна», а мусульманское население «спорных» областей считавшая неким досадным нонсенсом. Чем-то чуждым и невесть откуда взявшимся, что в принципе можно терпеть, но лишь при условии полной лояльности. Самый же неприятный нюанс заключался в том, что даже эта, мягко говоря, жесткая позиция существовала только в теории.
Реальность же определялась фактом присутствия в и без того добела раскаленных регионах десятков, если не сотен тысяч беженцев из Западной Армении, голых, босых, голодных и запредельно озлобленных. Потеряв все, эти люди считали, что имеют полное право на компенсацию. Естественно, за счет местных мусульман (ведь все мусульмане одинаковы, не так ли?), и «полевые командиры» типа знаменитого Андраника, возглавлявшие эту горючую массу, были полностью согласны с таким подходом. Короче говоря, была кровь. И много. И долго, почитай, весь 1918-й. Да и 1919-й не меньше. Из «спорных» Карабаха и Зангезура, где христиан было большинство, мусульмане бежали в панике. Их дома занимали «вынужденные переселенцы», а кому не хватало места, оседали в Араратской Республике, откуда «татары» тоже бежали толпами. Правда, официально воссоединиться с Матерью-Родиной ни Карабаху, ни Зангезуру не удалось (помешали англичане), однако и суверенитет Баку над этими регионами оставался призрачным; реальная власть принадлежала местным армянским советам, полностью ориентированным на Ереван.
Что до самой Армении, то дашнаки, держащие правительство под полным контролем, до поры до времени предпочитали в беспредел на «спорных» землях формально не вмешиваться. Разумеется, партия национальная и официально надгосударственная, считавшая себя ответственной за происходящее везде, где обитают армяне, в стороне не оставалась, поддерживала, помогала, и весьма щедро, однако основное внимание уделяла решению задачи, на взгляд ее лидеров, куда более важной. Пользуясь тем, что Турция лежала в осколках, регулярные части Араратской Республики одну за другой возвращали земли, год назад отданные Порте по Батумскому договору – в первую очередь, конечно, Карс с округой, а затем и все остальное, к исходе весны практически восстановив линию границ Российской Империи на 1914 год. На этом полоса удач не оборвалась. Из Парижа поступили добрые вести: великие державы склонны видеть в новой, возрожденной Армении своего «смотрящего» по региону и, соответственно, учесть ее претензии по максимуму, а безопасность самой Армении будет гарантирована передачей ее под мандат США, против чего очень не возражает сам президент Вудро Вильсон.
После таких новостей тормоза лопнули окончательно. 28 мая в Ереване было объявлено, что «для восстановления целостности Армении и обеспечения полной свободы и благосостояния народа Правительство Армении, согласно единой воле и желанию всего армянского народа, заявляет, что с сегодняшнего дня разрозненные части навсегда объединены в независимый государственный союз». Политический лозунг партии стал официальной государственной доктриной, тотчас принятой к исполнению, тем паче что и партия после проведенных по всем правилам и без всяких злоупотреблений выборов уже была не просто правящей, а правящей с абсолютным большинством. И все бы было очень красиво, кабы прямым следствием столь ярких инициатив не являлась неизбежная конфронтация Армении со всеми соседями, включая и Грузию, без малейшей возможности игры на противоречиях. Короче говоря, аще Бог (то бишь Вильсон) с нами, то кто на ны? Насчет того, что Вильсон Вильсоном, но в Штатах есть еще и Сенат, у которого вполне может быть другое мнение, пытались предупредить Ереван мудрые сэры из регионального штаба войск Его Величества Георга V, однако дашнаки советами пренебрегли. Во многом под давлением генералов. Те, как им и положено, жаждали лавров, верили в себя, да еще и были сердиты на «союзников» за минувший декабрь. Сэрам оставалось только прямо и очень жестко запретить Еревану аннексировать «законные» земли Азербайджана, вроде Карабаха, и наблюдать за развитием событий на землях «спорных». В итоге к концу июня «Аракская республика» была стерта с лица земли и Нахичеван «воссоединился с Родиной-Матерью». Чуть позже, однако, в события вмешался (а что ему оставалось делать?) Азербайджан, и к началу августа ситуация вернулась к «нулевому» варианту, а дашнаки на время притихли, по-прежнему помогая «народному самоуправлению в спорных районах» и выдвинув бессмертный лозунг «Европа нам поможет». Надо сказать, для таких надежд имелись серьезные основания.
