Естественно, что казаков страшно возмутило содержание этой грамоты. Поэтому они приняли решение убить Ляпунова. Они созвали круг и потребовали, чтобы воевода пришел к ним. Но Прокопий сразу заподозрил недоброе и решил вообще уехать из подмосковного стана.
Узнав об отъезде Ляпунова, ополченцы бросились вслед за ним. Около Симонова монастыря они догнали его и уговорили вернуться. Казаки же продолжали бушевать. Утром 22 июля они послали к Прокопию Сильвестра Толстого и Юрия Потемкина, которым удалось уговорить воеводу выйти на казачий круг. Сопровождать его взялся Иван Ржевский.
Во время прений с казаками Ляпунов пытался оправдаться и доказать, что не писал грамоты в города с наказом убивать донцов, но его никто не захотел слушать. Заранее подученные атаманами казаки набросились на Прокопия и саблями зарубили его. Вместе с ним погиб и Иван Ржевский. После этого было разграблено все имущество рязанского воеводы и его сподвижников.
Самоуправство и жестокость казаков настолько возмутили городовых воевод, что многие из них со своими отрядами тут же покинули Подмосковный стан. Это были представители следующих городов: Кашина, Дмитрова, Ростова, Мурома, Владимира, Юрьева-Польского, Нижнего Новгорода, Пошехонья, Вологды, Галича, Архангельска, Костромы, Переславля, Брянска, Воронежа, Волхова, Звенигорода, Рязани. Естественно, что их уход ослабил силы ополченцев.
Правда, Д. Т. Трубецкой, желая восполнить потери, с помощью своих сторонников провел агитацию среди жителей юго-западных городов. В итоге в конце лета прибыли отряды из Алексина, Медыни, Белой, Дорогобужа, Козельска, Вязьмы и Боровска. Кроме того, после взятия поляками Смоленска жители из его окрестностей начали в массовом порядке отъезжать к Москве. По указанию руководителей ополчения их направили в Арзамас и Малоярославец.
Но в целом обстановка в лагере ополченцев была очень нездоровой. Трубецкой старался держаться в тени и не спорить с Заруцким и Просовецким, которые стали заправлять всеми делами. Об обстановке в подмосковном стане в это время дает представление «Сказание» Авраамия Палицына: «По неправедном же оном убиении Прокопиеве бысть во всем воиньстве мятеж велик и скорбь всем православным христианом. Врагом же поляком и русским изменником бысть радость велика. Казаки же начашя в воинсьстве велико насилие творити, по дорогам грабити и побивати дворян и детей боярских; потом же начашя и села и деревни грабити и крестьян мучити и побивати. И токоваго ради от них утеснениа мнози разыдошяся ис-под царьствующаго града. Литовский же гетман Сапега, тогда стоя под градом Переславлем-Залесским, слыша о убиении Прокопиеве и нестроение велико усмотрив в воинстве православных, и прииде вскоре на помощь поляком со множеством воинства и запасы. И от Олексеевской башни и до Твеских ворот Болыпово Белово города взяли и в Замосковье острошки все высекли и запасы в город привезли… И тем стали литовсеие люди силны». (Сказание Авраамия Палицына. Указ. изд. Стб. 309.)
Уже в августе 1611 г. И. Заруцкий начал усиленно агитировать за то, чтобы ополченцы признали будущим царем сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек Ивана, которого в народе прозвали Воренком. Узнав об этом, патриарх Гермоген решил сделать все возможное, чтобы эти планы не реализовались. Во время церковной службы он публично проклял ставленника казаков и стал рассылать грамоты по всем городам о том, чтобы «отнюдь на царство проклятого Маринки паньина сына не благословляли… что отнюдь Маринкин на царство не надобен, проклят от святаго собора и от нас».
Кроме того, патриарх просил жителей городов написать «казацкому войску», так он стал называть ополченцев после убийства Ляпунова, чтобы те отстали от Воренка, «уняли грабежи, корчму, имели чистоту душевную и промышляли б, как реклись, души свои положити за пречистый дом и за чудотворцев, и за веру».
Бои Первого ополчения с поляками
В конце лета 1611 г. положение и ополченцев, и поляков было сложным. У каждой из сторон не хватало сил, чтобы нанести противнику окончательный удар. Но небольшие военные стычки были почти каждый день. Они возникали во время вылазок за солью на Соляной двор, который находился на территории Белого города, походов за сеном или дровами. Во время стычек все прятались за обгорелые остовы печей или в погреба и оттуда пытались не только обстрелять противников, но и забросать кирпичами.
Хотя ряды ополченцев уменьшились из-за ухода городовых воевод, польский гарнизон тоже таял на глазах. Часть воинов вернулась под Смоленск, часть примкнула к П. Сапеге, уехавшему собирать продовольствие. В итоге к концу августа в городе было не больше 3000 польских воинских людей.
Ополченцам стало об этом известно, поэтому они решили ночью начать штурм городских укреплений. К воротам Китай-города были приставлены лестницы, и смельчаки по ним стали взбираться на стены. Вскоре завязался бой. Наиболее ожесточенно ополченцы штурмовали угловую башню у Москва-реки. Когда они уже почти ее захватили, поляки получили подкрепление. Ценой больших потерь, они смогли выбить ополченцев из этой башни.
Еще одно сражение разгорелось у Никитских ворот. Там ополченцы с помощью огненных стрел подожгли кровлю башни, внутри которой находились эти ворота. В итоге она обрушилась и заставила оборонявших ее шведских наемников отступить. Никитские ворота оказались в руках ополченцев. После этого к концу дня все башни и ворота Белого города оказались в руках патриотов. На следующий день они выбили поляков и их союзников-иноземцев из Новодевичьего монастыря.
Таким образом, к концу августа в руках у поляков остались только Китай-город и Кремль. Сами они оказались в плотном блокадном кольце, не имея ни малейшего шанса выбраться из него. Блокада продолжалась шесть недель.
Когда «осадные сидельцы» уже начали отчаиваться, к ним пришла помощь — войско Сапеги. Хотя ему не удалось отбить какие-либо крепостные ворота, его воины решили переплыть Москва-реку и так добраться до осажденных. За рекой они быстро сломили сопротивление засевших в острожках ополченцев, засыпали выкопанный ров вдоль стен Кремля и переправились вплавь. На той стороне их уже ждали А. Гонсевский с остатками московского гарнизона. Объединившись, поляки начали отчаянное сражение за Арбатские, Никитские и Тверские ворота Белого города. Отбить им удалось только Арбатские.
Несомненно, что потери несли не только поляки, но и патриоты. Это снижало их боевой дух и наводило уныние. Д. Т. Трубецкой, опасавшийся окончательного развала Первого ополчения, обратился за помощью к Троицким старцам. Они посоветовали организовать торжественное шествие иконы Казанской Богоматери из Казани в подмосковный стан. По их замыслу эта святыня должна была стать небесной покровительницей освободителей столицы.
В Новом летописце так описано это событие: «Принесоша же ис Казани образ Пречистые Богородицы, список с Казанские иконы. Все же служивые люди поидоша пешие, той же Заруцкой с казаками встретил на конех. Казаки же служивых людей лаяху и поносяху их. Они же в великой ужасти быша от них, чаяху такова же убойства на себя, как на Прокопья». Было ясно, что дальнейший раскол в Первом ополчении неизбежен.
Не было согласия и у осажденных поляков. Часть из них решила уехать на Сейм, который должен был собраться в Польше осенью. Там они хотели потребовать от короля жалованье за свою службу. «Седьмочисленные» бояре тоже намеривались отправить на Сейм своих делегатов для окончательного выяснения вопроса о воцарении Владислава. Но по указанию Сигизмунда их задержали, поэтому в Польшу они прибыли уже после завершения работы Сейма.
Воспользовавшись отъездом делегатов на Сейм, ополченцы обстреляли Китай-город калеными ядрами и подожгли его строения. Это заставило поляков и их сторонников перебраться в Кремль. В Китай-городе остались только оборонявшие башни и ворота воины.
В октябре 1611 г. на помощь польскому гарнизону пришел гетман Ходкевич. Но у него было не более 500 воинов, которые не смогли причинить особого вреда ополченцам. В итоге гетман отошел к Рогачеву, намереваясь собрать продовольствие. Наступали холода, и надвигался голод. Чтобы предотвратить бунт воинов польского гарнизона, бояре были вынуждены отдать им в залог уплаты жалованья часть ценных вещей из царской сокровищницы: золотую корону с драгоценными камнями, подаренную императором Максимилианом Ивану Грозному, корону Лжедмитрия I, посох, изготовленный из рога единорога с драгоценными камнями, два целых и одну половинку рога единорога, царское седло.
Сапеженцы получили две царских шапки из золотой парчи с драгоценными камнями, золотые державу и скипетр одного из царей. Все это должны были вернуть после присылки королем жалованья своим людям. Сигизмунд обещал прислать его к 6 января 1612 г.
