были умереть.
Детоубийство с самого начала практиковалось в индустрии абортов. Однако недавний случай очень хорошо высветил эту связь. Это было дело врача Кермита Госнелла, которое разбиралось в 2013 году в Филадельфии. Суд над Госнеллом выставил кошмарную реальность индустрии абортов на всеобщее обозрение. Его обвинили в смерти пациентки от передозировки анестетиком, а также в убийстве, по всей вероятности, сотен сформировавшихся младенцев с помощью перекусывания позвоночника в области шеи специальными ножницами. Госнелл удивился, когда ему предъявили обвинение в прерывании жизни этих детей. По его мнению, он всего лишь делал аборты, хотя и завершал их немного позже.
Следователи осмотрели кабинет Кермита Госнелла и обнаружили контейнеры, в которых были части тел абортированных детей. Один большой контейнер был наполнен только отделенными ступнями младенцев. По каким-то непонятным причинам другие части тел складывали в кувшины для молока, банки от сока, или они лежали в морозильных камерах в пластиковых пакетах. Помощник окружного прокурора Джоанна Пескаторе предположила, что эти части тел младенцев были «трофеями» Госнелла.
Работница клиники по имени Шерри Уэст сообщила, что называла младенцев «образцами» для того, чтобы ей было проще убивать их. Она вспомнила один случай, когда ребенок выжил после аборта. Ее вызвали, чтобы она помогла завершить процедуру. «Там стоял прозрачный стеклянный контейнер. Я посмотрела на него и подумала: «Что мне с этим делать?» Плод был еще не сформирован. У него не было глаз и рта, и он издавал звуки наподобие визга. Мне стало неприятно: он верещал как маленький “чужой”… Я сильно испугалась и попросила позвать доктора Госнелла, а потом вышла из кабинета».
Работник клиники по имени Линда Уильямс сообщила суду, что перекусывание шеи являлось «стандартной процедурой». Она описала, как Госнелл обучал ее переворачивать младенцев, быстро втыкать ножницы им в шею и перекусывать позвоночник. Она рассказала об одном случае, когда младенец родился в туалете и упал в унитаз. Уильямс быстро перебила ему шею. «Он дернулся, рука…» – только и сказала она.
Стивен Массоф, который работал у Госнелла девять лет, нарисовал ужасную картину деятельности клиники: «По всему помещению были разбросаны зародыши, везде были пятна крови. Я чувствовал себя пожарником в аду, и мне было не по силам загасить все языки пламени».
Она рассказала об одном случае, когда младенец родился в туалете и упал в унитаз. Уильямс быстро перебила ему шею.
Работник клиники Карима Кросс также свидетельствовала о варварстве, творившемся в абортарии. Согласно отчету большого жюри: «После выхода ребенка Кросс заметила, что он дышит. Однако это продолжалось недолго. Через 10–20 секунд, пока мать спала, врач перекусил позвоночник», – сказала Кросс. Госнелл положил тело ребенка в коробку для обуви. Кросс сообщила, что оно было таким большим, что ручки и ножки младенца свисали из коробки. Кросс сообщила, что заметила движения ребенка уже после того, как ему перекусили шею и положили в коробку для обуви. Госнелл сказал ей: «Это рефлекторные движения. Он уже не двигается». Госнелл, вероятно, делая попытку разрядить ситуацию, пошутил, что ребенок уже такой большой, что может самостоятельно проводить его до автобусной остановки.
Эйдриэнн Мотон, одна из ассистентов Госнелла, свидетельствовала о том, что ребенок в возрасте 24 недель вышел из матери живым и упал в унитаз. Ей пришлось быстро перекусить «младенцу Ди» позвоночник, чтобы завершить процедуру аборта.
А 29 апреля 2013 года я пришел на последнее заседание суда, который уже окрестили как «Судебное разбирательство столетия по абортам». Там, с легким чувством тошноты, я слушал храбрые доводы прокурора о том, что аборциониста судят за убийства младенцев. Аборты не были незаконным делом – незаконным было убийство младенцев. Госнелл не увидел в этом разницы. «Это судебное разбирательство, – сказал помощник окружного прокурора Эдвард Камерон, выступавший в качестве обвинителя по делу Госнелла, в конце заключительного слова, – не относится к абортам».
А в течение последующих двух часов, как оказалось позже, речь почти всецело шла об абортах. Камерон указал на то, что 54 свидетеля обвинения назвали работу Госнелла удивительно абсурдным и варварским проявлением кровавой резни, проводимой на дилетантском уровне. Так охарактеризовали «стандартную практику» перекусывания шеи двигающимся и стонущим младенцам. Один такой ребенок появился на свет в «доме ужасов» Госнелла в возрасте 29,5 недель. Ассистент в панике позвонил врачу, после чего тот мигом примчался в клинику. Ребенок быстро исчез. «Этому ребенку сейчас было бы четыре с половиной года, – сказал Камерон. – Молю Бога о том, чтобы что-то могло измениться, и он смог бы быть здесь, с нами. Однако ему в шею воткнули ножницы и бросили умирать сюда». Он указал пальцем на стальную ванночку, которая находилась на столе в зале суда. «Младенцы чувствуют боль. Если вы воткнете им в тело какой-то предмет, они отреагируют. Дети, которые родились живыми, помещались в эту ванночку, пока врача не было на месте. Там они и умирали».
Справа от меня на большом экране начало появляться измученное лицо Госнелла, которое рисовал судебный репортер [113]. Камерон вывел на экран следующий слайд. На нем была сокращенная версия свидетельства доктора Карен Фейсилин: «Младенцы не должны рождаться живыми – это правило искусственного прерывания беременности». Камерон на мгновение сделал паузу. «Может быть, эта мысль изложена не самым лучшим образом», – сказал он с некоторой неловкостью. А джинна уже выпустили из бутылки, и обратного пути не было. Да, этот судебный процесс затрагивал тему абортов. Более того, он был ничем не приукрашенным и ужасным проявлением нашей культурной шизофрении, где прямо сообщалось: «Если хочешь кого-то убить, выбери правильное место!» Врач Фейсилин дала прямолинейную оценку юридических проблем Госнелла. Камерон добавил к ее словам всего лишь одну фразу: «Если дети рождаются живыми, а вы предпринимаете какие-либо действия для ускорения их смерти, то вы становитесь виновными в убийстве».
Казалось, что следующий аргумент Камерона тоже сорвался с его языка случайно. Это произошло, когда он с сарказмом высказался по поводу утверждения адвоката обвиняемого Джека Мак-Махона о том, что рекламный щит в клинике Госнелла с изображением «счастливых пациентов» свидетельствовал о добром и некровожадном нраве подсудимого. Камерон выпалил: «Почему тогда счастливые пациенты абортария не делают фото своих детей?» После этого у присяжных отвисли челюсти. Напряжение, возникшее в воздухе было недолговременным, но вполне осязаемым. Камерон, по-видимому, понял, что сказал глупость и продолжил, желая спасти ситуацию. Он показал фотографию с телом младенца, убитого уже после рождения, со словами: «Это ребенок, а не зародыш». Его утверждение звучало как-то неубедительно.
Камерон быстро повторил свое утверждение о том,
