Не меньшее значение в расширении социальной базы режима играли и внеэкономические мероприятия, ответственность за проведение которых брало на себя государство. Вытеснение женщин из сферы наемного труда преследовало цель не только вернуть авторитет семьи и добиться увеличения рождаемости, но и поднять производительность труда. Нацистское руководство сохранило темпы строительства социального жилья, преимущество в получении которого имели многодетные семьи. Благотворительная организация «Сила через радость» культивировала проведение отпуска рабочими в комфортабельных домах отдыха, в заграничных круизах, не забывая напоминать им, кого они должны благодарить за новое качество жизни. Широкий резонанс не только в Германии, но и за границей получила программа «моторизации немецкого народа», включавшая в себя строительство 4000 км скоростных дорог (Autobahn) и массовое производство автомобилей для каждой семьи (Volkswagen).
Наконец, новая власть приняла превентивные меры по недопущению любых проявлений социального протеста. Согласно закону о регулировании национального труда (январь 1934 г.) предприниматели и рабочие организации сохраняли формальное равенство, в случае их конфликтов роль арбитра принимали на себя специальные государственные учреждения (Treuhand der Arbeit). Любая стачка в таких условиях превращалась в антигосударственное деяние. В свою очередь закон о «подготовке органического строения германской экономики» (27 февраля 1934 г.) ставил союзы предпринимателей под контроль соответствующего министерства. Бюрократическое регулирование хозяйственного процесса, явный примат политики над экономикой порождали среди рабочих настроения социального злорадства («и капиталистов запрягли в общую телегу»), игравшие на руку власти. Люди из низов почувствовали, что она уже не смотрит на них со страхом и презрением, как раньше. Постепенно формировался некий социальный контракт – заплатив населению авансом в 30-е годы, Гитлер вернул его себе сполна в годы второй мировой войны.
Если по отношению к рабочему классу нацистский режим проводил достаточно гибкую политику, реагируя на смену настроений в его среде, общее состояние экономики и собственные задачи, то по отношению к крестьянству преобладала детальная, но благожелательная регламентация. «Продовольственное сословие» получало задания на производство тех или иных видов сельскохозяйственной продукции, государство гарантировало ее закупки по твердым ценам. Промышленный подъем и курс на автаркию создавали весьма благоприятные условия для развития аграрного сектора экономики, что еще больше привязывало крестьянство, сочувственно относившееся к нацистскому движению еще в годы Веймара, к новой власти. Принятый 29 сентября 1933 г. закон о наследовании крестьянских хозяйств (Reichserbhofgesetzt) запрещал их дальнейшее дробление и освобождал от уплаты налогов. Закон преследовал не только хозяйственные, но и далеко идущие социальные цели. Рассматривая крестьянство как «источник расово чистой крови для немецкого народа», руководство «третьего рейха» пополняло выходцами из него разраставшийся партийногосударственный аппарат и армию. Горожане в первом поколении, они сочетали в себе крестьянскую основательность и трудолюбие со слепой верой в идеалы нацистского движения и беспрекословным подчинением его вождям.
Свою долю при перераспределении общественного пирога получили и городские средние слои. Воссоздание замкнутого ремесленного сословия, запрет уличной торговли и закрытие «неарийских» универмагов подтверждали обещания нацистской пропаганды, что жизнь вернется к полузабытому благополучию имперской эпохи. Лица интеллектуальных профессий стояли перед индивидуальным выбором. Мало кто был готов к крайним решениям, таким как усвоение нацистской идеологии и карьера под контролем местной организации НСДАП, либо «внутренняя эмиграция», подразумевавшая увольнение из университета, отзыв адвокатской лицензии, бойкот врачебной практики и т.п. Подавляющее большинство считало достаточным сохранение «личной порядочности» и достижение разумного компромисса с новой властью, продолжая играть роль благополучных пассажиров, сосредоточенно глядящих в окно и пытающихся не замечать хулиганов, бесчинствующих перед их собственным носом. Индивидуализм, которым так гордились либералы рубежа веков, оказался нежизнеспособной альтернативой коллективистским идеологиям двадцатого столетия.
Благодатной почвой для их распространения выступало межвоенное молодое поколение. Отсутствие социальной перспективы в условиях экономического кризиса, внешнеполитическая униженность Веймарской республики, минимальный жизненный опыт и стремление быть непохожим на отцов – все это делало его особенно восприимчивым к нацистской пропаганде. Та стремилась не перегибать палку, сочетая в себе явную лесть («кому принадлежит молодежь – тому принадлежит будущее») и учет стремления к самоорганизации («молодежь должна вести по жизни молодежь»). В рамках политики унификации союз национал-социалистской молодежи «Гитлерюгенд», насчитывавший к концу 1932 г. лишь 100 тыс. членов, пополнил свои ряды за счет партийных, протестантских и спортивных молодежных организаций. В конце 1934 г. в его рядах было уже 3,5 млн. человек. Ввиду того, что нацизм делал акцент на различие социальных ролей у юношей и девушек, последние получили собственную организацию – «Союз немецких девушек». Дети от 10 до 14 лет объединялись в особые группы, находившиеся под покровительством «Гитлерюгенда». Лидерам последнего во главе с Бальдуром фон Ширахом удалось привязать к нацистской идеологии широкий спектр форм работы с молодежью, сочетавших в себе романтику туристских походов и блеск факельных манифестаций, соревновательность спортивных состязаний и благотворительность кампаний помощи неимущим (Winterhilfe). Умело играя на свойственном молодому поколению тщеславии, они воспитывали в нем готовность к ежедневной борьбе за утверждение собственного превосходства.
Стержнем молодежной политики нацистского режима оставались военная подготовка и националистическая индоктринация. 16 марта 1935 г. Гитлер открыто провозгласил введение всеобщей воинской повинности – она трактовалась как «почетный долг», от исполнения которого устранялись нечистокровные немцы. До призыва в вермахт каждый юноша и каждая девушка должны были полгода отработать на общественнополезном поприще. «Трудовой фронт» не только решал проблему молодежной безработицы, но и выступал в качестве скрытой военной подготовки. Как считают немецкие историки, к началу второй мировой войны массовую базу вооруженных сил Германии составляло уже «нацистское поколение», прошедшее полный курс перевоспитания и по крайней мере внешне демонстрировавшее приверженность установкам гитлеровского режима. Лишь на его периферии оставались группы молодежи, сохранившие традиционные ценности, но не имевшие возможности самоорганизации.
Достаточно непростым было и отношение новой власти к самому стабильному мировоззренческому феномену – религии. Экспериментируя с традиционными и новыми культами, идеологи НСДАП не скрывали своей враждебности к существовавшим церковным организациям, воспринимая их как конкурентов в борьбе за души людей. Католическая (21,2 млн. прихожан) и протестантская церкви (40,9 млн.) оставались единственными структурами гражданского общества, которые продолжали существовать в условиях нацистской диктатуры. Естественно, они испытывали на себе ее давление, не отказываясь от компромисса, а в ряде случаев проявляя готовность к сотрудничеству. Уже летом 1933 г. национал-социалистская организация «Немецкие христиане» сумела объединить в своих рядах две трети протестантского духовенства. Ее лидеры проводили курс на «ариизацию» религии, рассматривая свою деятельность как вторую реформацию. В результате Христос оказывался арийцем, пострадавшим от евреев, исподволь объединялись культы земного вождя и небесного божества. Не признавшие нововведений протестантские священники образовали «Исповедальную церковь» (Bekennende Kirche), настаивавшую на независимости веры от политики.
Католическая церковь, имевшая жесткую социальную доктрину, являлась для новой власти на первых порах неприступной крепостью. До 1933 г. лишь каждый восьмой из поданных за НСДАП голосов принадлежал католикам. Отказавшись от прямой атаки, Гитлер предпочел в этом случае подписать своего рода пакт о ненападении, разграничив сферы компетенций. Конкордат с Ватиканом (20 июля 1933 г.) позволил католической церкви в обмен на отказ от политической деятельности сохранить религиозную независимость и молодежные организации. Контроль за невмешательством обеих церковных организаций в светскую жизнь осуществляло специальное министерство по делам церкви, созданное 16 июня 1935 г.
