Ну а лишь заставляя ребенка делать что-то, мы учим его отнюдь не трудолюбию, а в лучшем случае терпению…
«Хороший человек». Если вдуматься, то это понятие означает, скорее всего, что перед нами личность, достойная уважения, законопослушный гражданин своей страны, который ладит с людьми и оптимистично относится к жизни.
Вот тут поневоле вспоминаю две ситуации.
Однажды маленький сын пришел из песочницы грустный: соседский мальчик отбирает игрушки и дерется.
– Так дай сдачи! – как и миллионы советских мамаш на моем месте, посоветовала я.
– Как же я его ударю – ему же будет больно! – ответил сын.
Тут я поняла, что мой малыш мудрее меня. Он уже имеет в душе нравственные барьеры, он умеет сочувствовать и прощать, он не следует бездумно привычным постулатам…
Я не стала переделывать своего философа-гуманиста в воина-мстителя. Прошло четверть века, и я ни разу не пожалела о принятом решении.
А недавно видела в парке на прогулке двух сестер. Уже школьницы, они вели себя так, что вызывали, мягко говоря, недоумение окружающих. Кругом шелестели кронами деревья, радовали глаз прекрасные клумбы, гулять по аккуратным дорожкам было просто удовольствием. Но маленькие девочки не замечали этого.
– Я должна ударить ее так… так… – с искаженным от злобы лицом кричала миловидная девочка и кидалась на младшую сестру. Ее удары были нешуточными!
Младшая уворачивалась и украдкой наносила свой удар – тоже вкладывая всю силу и не считаясь ни с какими представлениями о чувстве меры и совести… Обе в слезах, ослепленные чувством мести, они не могли ни остановиться, ни объяснить причину этой злобной истерики.
Бабушке не под силу было справиться с внучками. Она делала все, что могла, чтобы урезонить их, но, похоже, война детей была не случайным эпизодом, а образом их жизни. Где истоки этой беды, стало ясно, когда бабушка со вздохом пожаловалась:
– Отец с младенчества учит их давать сдачи…
Хочу сказать, что ходячие фразы далеко не всегда представляют собой квинтэссенцию народной мудрости.
Наверное, некоторых политиков, которые десятилетиями ведут бессмысленные войны, тоже учили в детстве давать сдачи… А тем, кто был бессловесным орудием и жертвой, «пушечным мясом» в этих кровавых разборках, пострадал неизвестно ради чего, всю жизнь внушали, что «приказы не обсуждаются» и это «долг настоящих мужчин»…
Понимаю, что у других родителей могут быть иные представления о судьбе и предназначении их детей. Я отнюдь не хочу навязывать кому-либо свою точку зрения. Я лишь за то, чтобы такие представления БЫЛИ. Продуманные и ответственные.
С точки зрения бабушки– Нет, вы только посмотрите! Ты зачем опять руки испачкал? А штаны? Опять стирать? Вот нам попадет дома! Ну, горе на мою голову! Иди, смотреть на тебя не могу!.. Вот он всегда такой. Делает что хочет. Вчера супу ему налила, только тарелку поставила – он ее в сторону! Как эта тарелка летела – надо было видеть! А упрямый – просто невозможно, весь в деда. С тем мать всю жизнь мучается, теперь мне с этим морока!
Эта разговорчивая мама, наверное, никогда не пробовала послушать себя как бы со стороны. А ведь ее малыш, играющий тут же, слышал и впитывал каждое ее слово. Почему ее речи были так негативны? Думаю, дело в семейной традиции. Издавна во многих семьях считается, что необходимо «воспитывать», то есть критиковать ребенка. Молодая, красивая, счастливая в браке, удачливая в карьере, эта мама, конечно, обожала своего сына и гордилась им. Но выражала эти чувства в настолько зашифрованном виде, что далеко не каждый взрослый угадал бы истину. А ребенок?
Конечно, он привыкнет к этому стилю общения. Но скрытой, зашифрованной любви, как показывает опыт, ребенку мало. Скорее всего, на почве такой недостаточности разовьются многочисленные комплексы – будущие проблемы и для сына, и для родителей.
Говорят, бабушки любят детей иначе, чем мамы. По возрасту я гожусь своим младшим детям в бабушки. И действительно, с годами приходит иное представление о воспитании.
Традиционно принято представлять себе ребенка как кусок пластилина или глины, из которого мы лепим, что считаем нужным. Нажмем пальцем – появляется ямка, не нажмем – бугорок. Вроде бы просто. Откуда же столько необъяснимых неожиданностей в отношениях взрослых и детей? Почему так часто родители недовольны своими выросшими детьми – сами же «лепили»? Почему неизбежность этих проблем даже в поговорки вошла: «Маленькие детки – маленькие бедки…» и так далее?
Думаю, мы просто неверно определили, обозначили основной закон воспитания и до сих пор действуем наугад, потому и результат непредсказуем.
А нужно просто вспомнить закон Ньютона: на всякое действие есть противодействие, равное ему по силе и противоположное по направлению.
Иначе говоря, всякий наш поступок отражается в душе ребенка, как в зеркале. Мы ударили ребенка? Значит, учим его решать проблемы путем насилия, оскорблять другого человека – и больше ничего! Раздражаемся, кричим? Показываем пример несдержанности, неуважения к ближнему. Уступили его уговорам, простили ему оплошность? Учим уступать, прощать, договариваться.
Любую проблему можно решать в любом ключе – от крайнего гнева и раздражения до всепрощения. Какой путь выбираем мы – таким же пойдет и наш ребенок. И все, что мы выплескиваем на него, обязательно и неизбежно возвращается к нам: любовь и равнодушие, радость и недовольство, похвалы и упреки, благодарность и неблагодарность, восприятие близкого человека как подарка судьбы или обузы…
Если вернуться к образу пластилина, то все вышесказанное означает, что наш «пластилинчик» в действительности ведет себя неожиданно для нас, парадоксально: там, где мы давим пальцем, вырастает бугорок, где убираем палец – возникает ямка, «материал» тоже отступает. Сколько лет присматриваюсь – да, работает именно этот закон!
Так что я давно не сочувствую рассказам о том, как у прекрасных родителей вырос трудный ребенок. Мы, родители, всегда имеем в точности то, что заслужили, – не больше и не меньше.
Одинокая, сильная, смелаяВ современном обществе мама, в одиночку воспитывающая ребенка, – это чаще всего не жертва обстоятельств, а сильный, мужественный человек, добровольно взявший на себя большую ношу и ответственность.
…Ольга знала, чувствовала, что вместе они жить не смогут, семья у них не получится. Любовь, конечно, была сумасшедшая. Во-первых, потому, что надо сойти с ума, чтобы полюбить человека, совершенно тебе не подходящего ни по характеру, ни по складу натуры, направленности личности. Во-вторых, по количеству преодоленных препятствий. Носились друг к другу через полстраны.
Спустя год такой жизни Ольга поняла, что больше жить не может без ребенка. Наверное, слишком сильный у нее прорезался материнский инстинкт. Хотя и сейчас считает: без рождения ребенка и любовь не любовь, и страсть не страсть – так, суррогат какой-то.
Рассудила: чтобы обеспечить ребенка всем необходимым, вполне достаточно и одного взрослого. В общем, Ольга его себе выпросила, вытребовала.
Нянчила, растила, учила с каким-то внутренним восторгом. Парень вышел хороший. Как говорится, без вредных привычек. Его отец гвоздя забить не умел. А сын – технарь, мастер на все руки. Уж она постаралась…
Сама тоже подтянулась: институт окончила, кое-какую карьеру сделала, квартиру заработала. И только через много лет, когда наконец вышла замуж, поняла, как тяжело было одной.
Говорят, к хорошему привыкаешь быстро. Ольга же долго-долго осознавала это новое, непривычное чувство – защищенности и внутреннего покоя.
…В беззаботной студенческой компании Асе, пожалуй, могли позавидовать многие. Красивая, веселая, единственная дочка состоятельных родителей, она не знала нужды ни в деньгах, ни во внимании окружающих. Вырвавшись из-под назойливой опеки родителей (а учиться она из родного азиатского города приехала в столицу), Ася чувствовала себя как рыба в воде. На ее инженерном факультете – специальность ей выбрал отец – недостатка в женихах не было, но Асиным кавалером стал старшекурсник-иностранец.
Любовь и учеба, как известно, понятия часто несовместимые. Сначала Асе еще удавалось сдавать «хвосты», она даже удачно восстановилась после отчисления за неуспеваемость, и родители ничего не узнали.
Второй кризис в отношениях с деканатом она переживала иначе. Замкнутая, тихая, Ася часами просиживала над книгами, но удача будто изменила ей. Точнее, изменилась она сама. Детская беззаботность исчезла. Она будто постоянно искала решения какой-то задачи – и не находила его. Подруги скоро узнали, в чем дело. Старшекурсник-иностранец уезжал на родину один, а Ася ждала ребенка.
Конечно, срочно собравшийся «чрезвычайный совет» подруг и соседок по комнате в общежитии наметил массу неотложных мер. Кто-то отправился поговорить с будущим отцом, кто-то – в студсовет, кто-то – чуть ли не в посольство. В результате определился один, зато радикальный выход: избавиться от нежелательной беременности.
