Когда Стёпе было два года, мы впервые услышали диагноз «общее недоразвитие речи», но (что было самым главным) «с сохранённым интеллектом». Мы прошли бессчётное количество врачей, но ничего не происходило. Только спустя время я узнала, что лекарства при этом расстройстве не помогают. От стимуляции током мы отказались сразу (по мнению моих коллег-психофизиологов, воздействие тока на головной мозг часто «будит» спящие всю жизнь болезни, например, эпилепсию). Мы полностью отказались от мультиков – вокруг Степы должна была звучать только живая человеческая речь. Одновременно мы постарались не породить в ребёнке комплексы. Очень важно, чтобы он мог быть в обществе и не ощущать себя ущербным.
К двум с половиной годам у Степы появилось пять-шесть звуков. Это был маленький шажок вперед, начало борьбы, которая закончилась только в пять лет…
Время шло, но все методы борьбы за речь Стёпы не давали результатов: витамины, стимуляторы мозговой активности, остеопатия, массажи, иппотерапия, логопедический детский сад (он сделал только хуже)… Очередной доктор сказал нам: «Это родовая травма из-за стремительных родов. Он слышит с отставанием и дольше “переваривает” информацию. За вами ему не успеть. Ему нужен логопед, который будет правильно в нужном темпе с ним говорить пять-шесть раз в неделю. Ему нужная живая речь. Говорите постоянно, без гаджетов и мультиков. Сами! Назначаю ему Магне В6, а вам – валерьянку».
Стёпе было уже четыре года, а говорил он всего три слова на «своём» языке. Несмотря на финансовые сложности, мы нашли няню-логопеда с проживанием (найти такого специалиста в регионах было гораздо дешевле). Она говорила со Стёпой пять дней в неделю по девять часов. В пять лет он говорил уже всё, начал читать… Мы очень благодарны ей и никуда ее не отпускаем: вот и детей ради этого рожаем. К счастью, она устроила свою жизнь и теперь просто приходит к нам с 9 до 18 часов пять дней в неделю, развивает Дуню.
Нашей самой большой заслугой я считаю то, что мы верили в Стёпу. Он спокойно общался со сверстниками – никто не шутил и не смеялся. Мы таскали его по театрам, музеям (врач велел давать ему поводы для эмоций). Никто его не ругал… Ночами я могла выть в подушку, теряя надежду. Но каждое утро брала себя в руки. Вера родителей – это очень много!
Сейчас для детей с такими проблемами есть много групп развития речи. В них работают логопеды. И всем, кто идёт по нашему пути, уже проще. Вы только очень любите и верьте в лучшее, пожалуйста! И не ругайте малышей, они не виноваты. Любовь – это успех. Все будет хорошо. Сейчас Стёпе восемь лет, он заканчивает второй класс, учится на «5» и «4». И он – среди тех восьми детей в классе, кому не требуется логопед. Так что верьте в своих детей!
Глава 23
Когда быть мамой сложно
Мне часто задают вопрос: «Были ли у вас значительные сложности за девятнадцать лет материнства?» Конечно, они были! Образование психолога не всегда помогает, когда ситуация загоняет тебя в тупик.
Очень острым был подростковый период у старшей дочери. Я оказалась не готова к переменчивому настроению, хамству и отсутствию контакта. Нам обеим (и папе тоже) было очень сложно. Но поверьте, это просто надо пережить. Со второй дочерью в этот трудный возраст уже было легче.
У Глаши был период зависимости от компьютера. Самого компьютера её лишили быстро, но потребовалась коррекция. Хорошо, что помогли коллеги-психологи (да, психологи ходят к психологу, и кстати, даже должны это делать время от времени).
Борьба за речь у Стёпы – очень тяжёлое время. Я пережила целую гамму негативных эмоций: от чувства вины до потери надежды… Любимый муж помог мне справиться с собой. Всё же свой психолог дома – это очень удобно.
Эти три ситуации сразу же приходят на ум, когда я задумываюсь о сложностях материнства. Я много раз говорила, что я отнюдь не идеальная мать. Удивляет утверждение, что у психолога дети должны быть воспитаны как по книжке, у педиатра – быть здоровыми, у учителя – отличниками… Не должны! Детям важны такие вещи, как любовь, уважение к старшим, способность добиваться целей и стремление прожить жизнь не зря. Я действительно считаю, что это главное, чему я могу их научить.
Глава 24
Детский сад: «да», «нет», «не знаю»
Девятнадцать лет назад я представляла собой «нормальную» среднестатистическую мать, у которой родился первый ребёнок: в девять месяцев сажала Машу перебирать гречку, в год – изучать буквы, водила на развивалки… В полтора Машиных года решила: ребёнку пора в детский сад, взрослая уже. Сейчас, имея четверых детей, я считаю бредом собственные мысли того времени, но каждый учится на своих ошибках.
Тогда мы и познакомились с частным детским садом. Сад был маленький, занимал крыло в детском саду старой постройки. Ясли посещали пятеро детей. Конечно, это было идеально: няня и развивалки в одном месте. Детьми занимались и отлично кормили. Но всё это удовольствие стоило немало: на современные деньги около 30 000 рублей.
Потом мы, к сожалению, переехали. Мы долго пытались найти замену этому садику, но все найденные варианты были хуже. В Митино получить место в государственном детскому саду тогда было невозможно, и мы нашли частный сад-школу за городом. Детей возил школьный автобус, дорога занимала сорок минут, и это было настоящей пыткой. К тому же, по рекомендации местного психолога, Машу отдали в первый класс в пять лет восемь месяцев, что оказалось второй большой ошибкой.
Неделю Маша посещала детский сад при Управлении делами президента в Снегирях – это был караул! Детей называли по фамилиям, и в один чудесный день, когда трёхлетний ребёнок на прогулке попросился в туалет, сказали: «Сходи в кусты». В результате Маша гуляла вся мокрая, и это был последний день ее пребывания в таком садике.
Глафиру мы пытались отдать в ясли при Курчатовском институте. Как любой хороший ведомственный сад, он был отлично обустроен, и всё нам нравилось, но пробки росли пропорционально числу столичных автомобилистов, и от этого сада нам пришлось отказаться. В четыре с половиной, по большому блату, Глашу отдали в садик в нашем дворе. Сад был отличный, но главное – Глаша стала любимицей воспитателя, а это, знаете ли, очень здорово! Занятия проводились строго по программе, ничему отдельно не учили, но атмосфера была замечательная. Поэтому, когда пришла пора идти в сад Степану, я, конечно, устроила его туда же.
Но тут оказалось, что дело не столько в садике, сколько в личности воспитателя. Стёпа, который хотел ходить в садик, как-то быстро передумал. В это время мы как раз переехали ближе к Зеленограду. У Стёпы нарастала проблема с речью. Диагноз «общее недоразвитие речи второй степени» открыл нам двери очень хорошего логопедического сада в Зеленограде. За полгода Степа совсем перестал говорить, а заодно и есть. Когда я всё-таки добилась присутствия на занятиях, то увидела, что детей буквально пичкали едой, не давали есть самостоятельно, кормили до рвоты. Логопед на бесплатных плановых занятиях тратила на одного малыша десять минут, а ведь это логопедический сад! В бассейн детей сводили всего два раза за год. Когда мы стали забирать Стёпу, заведующая просила потерпеть полгода до следующей группы, а уж там и воспитатель, и логопед – просто супер. Но издеваться над ребёнком и терять время мы не стали. Няня-логопед за полгода решила его проблемы с речью, а посещение занятий в спортивном клубе компенсировало социальное общение. Словосочетание «детский сад» для Стёпы звучало как наказание.
Я не за и не против детского сада. Это, как и школа, – настоящая лотерея. И выигрывает тот, кому посчастливилось найти хорошего воспитателя.
Глава 25
Так появилась Евдокия
В восемнадцать лет я вышла замуж, через год родилась Мария, наша первая дочь. Я не могла спокойно сидеть на месте: справлялась одновременно с ребёнком и учёбой в университете, никаких академических отпусков, вперёд и только вперёд! Маруся росла, мы с мужем работали. Купили новую квартиру, и стало скучно. Тогда, пять лет спустя, у нас появилась Глаша. Я опять не могла усидеть на месте, решила защитить кандидатскую, вышла на новую работу, потом организовала свой бизнес – праздничное агентство. Муж работал, жизнь бежала вперёд. Еще через пять лет вновь стало скучно… Тогда у нас родился Степан.
В мае 2012 года Стёпе исполнялось пять лет. Ага, наша контрольная точка. Но еще зимой 2012 года я не задумывалась об очередной беременности. Прекрасная работа, отличный коллектив, много планов…
Тут у меня сбился цикл, начались кровотечения и боли. Диагноз – эндометриоз. Мой доктор предложил два пути: гормоны (длительный прием со всевозможными побочными явлениями) или беременность. Муж сказал: «Ну, что делать… Это же наш срок – пять лет. Пора!»
