В дальнейшем концепцию «вялотекущей шизофрении» разрабатывали советские психиатры Кербиков О. В. (1933), Мелехов Д. Е. (1963), Наджаров Р. А. (1972), Озерецковский Д. С. (1950) и др. В исследованиях зарубежных авторов, проводившихся в 30–70 гг. прошлого века, дефиниции мягких форм шизофрении крайне вариабельны: прешизофрения, псевдоневротическая, амбулаторная, несостоявшаяся, амортизированная, нерегрессивная и пр.
Западные психиатры, изъяв из обихода диагноз вялотекущая шизофрения, видимо, боясь навешивания ярлыков психической болезни и душевнобольного на всех людей без разбора, стали стыдливо прятать его за диагнозом borderline schizophrenia (пограничная шизофрения).
Таким образом, понятие вялотекущей или латентной шизофрении существует уже почти 100 лет.
Но с упорством, достойным лучшего применения, антипсихиатры и правозащитники продолжают утверждать, что диагноз «вялотекущей шизофрении» был «изобретен» в 80-х годах академиком А. В. Снежневским по указке КГБ для борьбы с диссидентами, и, будто бы до настоящего времени он продолжает фигурировать в делах о невменяемости по политическим мотивам.
Национал-патриоты, видя во всех сферах общественной жизни масонский заговор, кликушествуют о том, что и диагноз вялотекущей шизофрении был ab ovo изобретен представителями «малого народа» (по выражению антисемита-диссидента академика И. Шафаревича) и обращают внимание на фамилии А. Кронфельда и Л. М. Розенштейна. Они будто бы забывают о том, что большинство диссидентов были как раз представителями «малого народа».
Мало того, в связи с тем, что почти каждому человеку можно поставить диагноз вялотекущей шизофрении, они ничтоже сумняшеся называют и академика А. В. Снежневского и профессора М. Е. Вартаняна параноиками, видящими в каждом человеке больного шизофренией.
А. Б. Смулевич (1987), оппонируя психиатрам Н. Merskey и B. Shafran в статье «Политические опасности диагноза вялотекущая шизофрения» утверждающих, что этот диагноз якобы вышел из употребления на Западе, отвечает, что концепция А. В. Снежневского не вызывает каких-либо принципиально новых, не имеющих аналогов в мировой психиатрии положений, а является лишь этапом в развитии учения о стертых, латентных формах шизофрении, начало которому положили исследования Е. Блейлера.
Какова же клиническая картина этой «шизофрении без шизофрении» (П. Б. Ганнушкин)? Я не буду вдаваться в тонкости клинической диагностики вялотекущей шизофрении. Об этом можно прочитать в работах А. С. Тиганова, А. Б. Смулевича и др.
В основе диагностики этой формы шизофрении лежат осевые симптомы: неврозоподобные, соматоформные, психопатоподобные, сверхценные образования.
Начало процесса в пубертатном периоде. Это резкие смещения жизненной кривой: значительное и стойкое изменение интересов (всепоглощающая увлеченность какой либо одной идеей, нередко возникающей по типу «озарения» и по интенсивности быстро достигающей уровня сверхценной), разрыв внутрисемейных отношений или нарушения модуса общения с окружающими (пренебрежение общепринятыми нормами интерперсональных отношений), снижение уровня социального функционирования, прекращение обучения или работы, пассивность, вплоть до изоляции (Смулевич А. Б., 2003).
Вспомогательное, но, по мнению современных европейских психиатров (Glatzel. J,1981; Weitbrecht H. G., 1980), весьма существенное значение для диагностики имеют нарушения экспрессии, придающих облику больных черты странности, чудаковатости, эксцентричности, пренебрежение правилами личной гигиены, «запущенность», неряшливость одежды, манерность, парамимия с характерным избегающим собеседника взглядом, угловатость, толчкообразность, «шарнирность» движений, напыщенность, многозначительность речи при бедности, неадекватности интонаций.
Совокупность этих особенностей выразительной сферы с характером необычности, чужеродности определяется H.G. Rűmke (1958) понятием «praecoxgeful» (praecox feeling) в англоязычной терминологии (А. Б. Смулевич).
Несколько слов о А. В. Снежневском – «виновнике» вдруг вспыхнувшего антагонизма между психиатрами-учениками советской психиатрической школы. В представлениях антипсихиатров фигура А. В. Снежневского приобретает какие-то инфернальные черты. Договариваются до того, что вина А. В. Снежневского прежде всего состоит в том, что он развил «дьявольское» учение Е. Блейлера о стертых формах шизофрении, забывая или не желая видеть заслуги академика А. В. Снежневского перед отечественной психиатрией.
А. В. Снежневский не только разработчик «дьявольской» теории, но и крупнейший клицинист, ученый, лектор и создатель научной школы.
В редакционной статье «Независимого психиатрического журнала» посвященной 100-летнему юбилею со дня смерти А. В. Снежневского, несмотря на отрицание теории о «вялотекущей шизофрении», нашлись и такие добрые слова: «…непреходящая заслуга А. В. Снежневского в том, что в решающий, критический для отечественной психиатрии момент, когда она попала в трясину вульгарной физиологизации, он удержал ее в русле высокого клиницизма, верности лучшим отечественным традициям. Он собрал коллектив своего института по деловым качествам, не считаясь с анкетными данными».
И все-таки камень в огород покойного академика был брошен: «О вкладе А. В. Снежневского можно сказать так же, как о З. Фрейде: мы чтим автора, грандиозность его вклада, критикуем догматические редакции его концепции и боремся с издержками их практического использования».
Миф пятый
Методы лечения в психиатрии разработаны специально для того, чтобы вызывать мучения у больных и сломить их волю
Я очень уважал ныне покойного Александра Николаевича Яковлева – «архитектора» Перестройки за его мужество отрешиться от коммунистических догм и защищать демократию, несмотря на злобную клевету коммунистов.
Но вот в книге «По мощам и елей» (1995 г.) А. Яковлев берется судить о вещах, ему истинно неведомых, а почерпнутых, видимо, из рассказов диссидентов, побывавших в психиатрических больницах. Он пишет, что в целях подавить волю и подчинить себе диссидентов, психиатры применяли к ним «страшные» методы лечения: «укрутка», введение сульфозина, подкожное вдувание кислорода.
Особенно впечатлило Александра Николаевича лечение аминазином, после которого больной испытывает мучительные боли, у него развивается цирроз печени и наступает полная амнезия. (?) Уважаемый Александр Николаевич упустил по незнанию, что существуют еще не менее мучительные методы: инсулин-шоковая терапия, электросудорожная терапия, атропинокоматозная терапия, лечение нейролептиками группы бутирофенонов (галоперидол), других фенотиазинов (мажептил, стелазин) и пр.
Ну, допустим, что А. Н. Яковлев был человеком несведущим в вопросах психиатрии, но почему американский юрист, хотя и доктор наук (я на него ссылался) Лоренс Стивенс так бесцеремонно, одним росчерком пера заявляет: «Психиатрические препараты бесполезны, а большинство из них вредны. Многие из них (в обычных дозах) наносят необратимое повреждение в мозгу. И психиатрические препараты, и профессия, которая их продвигает – опасны для вашего здоровья». Уважаемый юрист ссылается на род американских исследователей, которые утверждают, что будь антидепрессанты так эффектны, как о них пишут исследователи, то депрессий бы в США уже давно не было. В частности, он ссылается на видного психиатра Ричарда Абрамса, который считает, что успех его книги «Электрошоковая терапия», переизданной в 1988 г., объясняется разочарованием американских психиатров в антидепрессантах и возобновлением интереса к старому методу ЭСТ, дававшей значительный терапевтический эффект при лечении депрессий.
Даже новейшие антидепрессанты прозак и золофт не дают ожидаемого результата.
Далее Лоренс Стивенс приводит отрывки из публикации психиатра Питера Бреггина «Ядовитая психиатрия» (1991), в которой говорится, что «малые транквилизаторы ничего не излечивают, а лишь выводят из строя мозг». В одном из клинических испытаний препарата Halcion у 70 % людей, принимавших этот препарат, «развилась потеря памяти, депрессия и паранойя».
Еще больший вред будто бы приносят нейролептики. Они повреждают мозг более явно, более сильно и долговременно, чем любые другие, используемые в психиатрии препараты. Об этом пишут доктора медицины-психиатры Джойс Т. Смол и Айвер Ф. Смолл. Тот же Питер Бреггин в своей книге «Психиатрические препараты: Угроза мозгу» (1983 г.) пишет: «Главные транквилизаторы (нейролептики – В. Г.) – очень ядовитые препараты, причем они ядовиты по отношению к различным органам. Они – особенно мощные нейротоксины и часто вызывают необратимое повреждение мозга».
Следует отметить, что доля правды в этих утверждениях есть.
Действительно, лечение психофармакологическими препаратами, особенно в терапевтических дозах могут вызывать осложнения в виде появления экстрапирамидных расстройств, хронических заболеваний внутренних органов и др. Но если следовать логике американских ученых, то все психически больные, к которым применялось такое лечение, становились бы слабоумными. Но этого не происходит.
