Пользуясь метафорой Ассаджиоли, если мы поставим что-то между свечой и ее отражением, то отражение пламени может исчезнуть частично или полностью. И тогда Я не могу проявиться как аутентичная личность: на уровне психики этому соответствует травматизация. Получается, что чем менее искажено отражение, тем в большей мере мы можем быть собой и переживать себя. В то же время, связь Самости и Я неразрывна, и потому потенциально возможно исцеление: необходимо убрать то, что мешает Я отражать нашу Самость, и отражение восстановится.
Таким образом, мы не можем сказать, что Я – иллюзия, а Самость – единственно реальное Я. Метафора свечи скорее показывает зависимость, в которой Я находится от Самости, и в этом состоит еще один парадокс: зависимости-независимости (the dependence-independence paradox). Мы зависим от Самости в том, что отражаем ее, но свободны в том, как именно мы это делаем.
Мы можем не знать в те или иные моменты своей жизни, кто мы, что нам делать или куда идти. Можем идентифицироваться с чем-то или чувствовать себя потерянными. Но Самость и в это время «знает», кто мы, и нам остается только получить к этому доступ. Непосредственная и неразрывная связь с Самостью – фактически, самые интимные отношения в нашей жизни.
Самость всегда нам созвучна, потому мы можем говорить о том, что связь с ней всегда эмпатична.
Это очень похоже на опыт, который мы переживаем с нашими аутентичными объединяющими центрами, когда нас принимают такими, какие мы есть, не ограничивая и давая пространство для развития. Такой опыт как бы отражает нам наши отношения с Самостью, и, переживая его с Другим, мы со временем получаем возможность пережить такой же опыт уже с самими собой. Эмпатия Другого становится нашей эмпатией к себе. Фактически, все отношения в нашей жизни будут либо отражать нам наши отношения с Самостью в различных аспектах, либо вставать у них на пути, либо сочетать то и другое в различной пропорции.
Самость всегда Ты, и потому отношения с ней – всегда Встреча, отношения по типу Я-Ты, а не Я-Оно. На глубоком уровне Самость – это всегда кто-то, а не что-то. В этом основа нашей индивидуальности.
Одновременно Самость связывает нас со всем, что есть вокруг нас. Юнг писал о том, что Самость пронизывает все вокруг – как Атман или Дао. Кен Уилбер пишет о Духе, который пронизывает собой все и включает в себя все (в терминах этой книги это свойства трансцендентности и имманентности). И, возможно, именно поэтому аутентичными объединяющими центрами для нас часто могут быть горы, реки, живописные пейзажи или, например, музыка. Мы можем вступить с ними в резонанс на той же «частоте», на которой мы переживаем свои отношения с Самостью.
Разумеется, здесь мы попадаем в непростую ситуацию, потому что такие свойства Самости мы не можем ни доказать, ни опровергнуть рационально. И для людей, которые ограничивают себя исключительно таким способом познания, разговор тут закончен. Но, как писал Бубер, сказать Ты мы можем только всем нашим существом – одного разума для этого недостаточно. Мы можем пережить Самость и наши отношения с ней в духовном опыте, доступном каждому человеку. По аналогии с Солнцем: мы смотрим на Солнце и видим свет, но не видим его источника. Мы уверены в его существовании только потому, что оно испускает свет.
У каждого опыт встречи с Самостью будет своим – это может быть религия (молитва), мистицизм (опыт божественного присутствия внутри себя и кругом в мире), духовные практики (медитативные состояния), шаманизм (экстатическое переживание связанности всего со всем), творчество (когда текст как будто пишет сам себя, а рукой с кистью водит какая-то сила).
Также это может быть интуитивное чувство, что есть что-то, что я должен сделать. Юнг говорил о том, что Самость можно распознать по приглашению внутреннего голоса предпринять путь индивидуации. Это переживается как что-то важное, как жизненная задача или смысл. В этом проявляется трансперсональная воля (the transpersonal will) – она всегда выходит за наши границы, она больше нас – это то, что мы можем назвать зовом или призванием. И воля Я (персональная) здесь может либо быть созвучной воле Самости, либо нет – и тогда возникает чувство, что мы предаем себя.
Нет необходимости при этом «идентифицироваться с Самостью» или «становиться Самостью (Собой)». Ассаджиоли подчеркивает, что здесь может опять возникнуть иллюзия «задвоения» Я: как будто Я должно стремиться стать таким, как Высшее Я, тогда как Я и Самость – одна и та же, только по-разному проявленная сущность.
Равным образом, нет речи и о том, чтобы сливаться с Самостью. Краткие моменты ощущения единства со всем миром, которые мы можем прожить в экстазе или каком-то подобном переживании, безусловно, ценны, но это только одно из возможных состояний, тогда как Самость присутствует во всех, независимо от того, насколько мы ее присутствие осознаем и осознанно переживаем.
В основе своей мы всегда мы – но не всегда мы себе близки, слышим себя и понимаем. Близость к себе и установление отношений между Я и Самостью – важная цель психосинтеза. Но если Я в этом самом глубоком смысле – всегда Я, и мне не нужно с собой идентифицироваться, сливаться или что-то подобное делать, чтобы быть собой, то каким образом вообще может происходить мое развитие?
Измерения развития личности
Сегодня наша жизнь устроена таким образом, что перед нами наиболее остро стоит вопрос о смысле: что на самом деле имеет значение в жизни, чего мы должны достигнуть? По Франклу, около 20 % неврозов – ноогенного происхождния, и возникают из-за отсутствия смысла в жизни. При этом важно понимать, что смысл обозначает не цель или функцию, а какой-то больший контекст, связанность, целостность и переживание наполненности.
Ирвин Ялом указывает на то, что вопрос о смысле имеет в себе два уровня. Это личный смысл – смысл моей жизни, моего существования, и космический смысл – смысл бытия вообще, трансцендентный замысел. Наша основная задача в развитии – поиск личного смысла, который наполняет нас, делает нашу жизнь значимой и ценной, и происходит это в пространстве персонального измерения развития.
Поиск и реализация своих собственных смыслов связаны с тем, что мы ощущаем потребность в изменении или углублении системы ценностей, мировоззрения, этических установок, религиозных воззрений. Мы начинаем задаваться вопросами о фундаментальных ценностях – таких как красота, добро и зло, любовь, глубокая сущность вещей. Интеллектуальные рассуждения при этом сменяются непосредственным опытом столкновения с ценностью и расширением сознания, охватыванием большей реальности. Этот поиск характеризует трансперсональное измерение.
Оба этих измерения естественны для нас, но обычно люди склоняются больше какому-то одному из них и воспринимают его как более реальное, более важное или более истинное. Как следствие, другое измерение недооценивается или принижается в значимости, а люди, развивающиеся в нем, критикуются и становятся объектами для насмешек. Человек, который выстроил карьеру, создал семью и воспитал детей, свысока смотрит на проповедника какого-нибудь духовного учения и искренне не понимает, что тот делает в своей жизни. Проповедник же презрительно косится на него, притворно жалея «жертву иллюзий материального мира». Такая полярность отражена в двух подходах к развитию, которые условно можно назвать «западным» и «восточным».
Западный путь – это путь целеполагания, личной эффективности, тренировки навыков, успешности в реализации практических задач. Здесь больше внимания уделяется тому, чтобы активно вносить себя в мир, и меньше – внутренним конфликтам, самопознанию или проявлению духовности в жизни. Маслоу называл такой путь самоактуализацией: это целенаправленное развитие, удовлетворяющее базовые дефицитарные потребности человека. Основные ценности этого пути – прагматизм и личная эффективность.
Восточный путь, наоборот, призывает человека, который занимается своей внутренней духовной жизнью. Акцент здесь делается на любви, сострадании, гармонии и радости, единстве со всем, что есть в мире. По Маслоу это путь трансценденции, медитации и созерцания, высоко ценящий эстетику, эмоции, восприятие.
Несмотря на то, что в большинстве случаев эти пути остаются независимыми, можно сочетать в своей жизни оба: Франциск Ассизский и Тереза Авильская активно проявляли себя в жизни, а такие ученые как Ньютон и Эйнштейн уделяли большое внимание духовности в своей жизни. Самореализация включает в себя оба аспекта: это движение одновременно к миру и к себе.
