ней родители, ведь девочка развивается быстрее, чем мальчик; на самом же деле она ближе к взрослой стадии только потому, что по традиции эта стадия для большинства женщин остается более инфантильной. Женщина действительно рано начинает чувствовать себя взрослой, ей нравится играть роль «маленькой мамы» по отношению к младшим, она охотно напускает на себя важный вид, здраво рассуждает, отдает распоряжения, демонстрирует свое превосходство над малышами-братьями, разговаривает с матерью как с равной.
Несмотря на все эти компенсации, она принимает уготованную ей судьбу не без сожаления; становясь старше, она завидует мальчикам и их мужественности. Иногда родители, бабушки и дедушки почти не скрывают, что им бы хотелось иметь мальчика, а не девочку, или выказывают больше любви брату, чем сестре: как показывают опросы, большинство родителей предпочитают иметь сыновей, а не дочерей. С мальчиками разговаривают серьезнее, уважительнее, за ними признают больше прав; сами мальчики презирают девочек, не принимают их в свои игры и компании, оскорбляют, например дразнят их «зассыхами», вновь пробуждая в девочках их тайное детское унижение. Во Франции в смешанных школах мальчишечья каста намеренно угнетает и преследует касту девочек. Однако если девочки хотят соперничать с мальчиками, драться с ними, то их ругают. Девочки вдвойне завидуют чисто мальчишеским занятиям: с одной стороны, в них живет стихийное желание утвердить свою власть над миром, а с другой – они протестуют против подчиненного положения, на которое их обрекают. Кроме всего прочего, они страдают оттого, что им запрещают лазить на деревья, на стремянки и крыши. Адлер отмечает, что понятия верха и низа очень важны, потому что идея возвышения в пространстве предполагает духовное превосходство, как об этом свидетельствуют многие мифы о героях; дойти до верха, добраться до вершины означает вознестись над этим миром в качестве независимого субъекта; мальчики часто соперничают в лазанье. Девочке подобные подвиги запрещены, и она, сидя под деревом или у подножия горы и видя наверху торжествующих мальчиков, чувствует себя ниже их и душой и телом. То же самое она чувствует, когда мальчик обгоняет ее в беге, побеждает в состязаниях в прыжках, сбивает с ног в драке или просто не желает с ней общаться.
По мере того как девочка растет и ее мир расширяется, мужское превосходство утверждается все прочнее. Зачастую в этот момент отождествление себя с матерью перестает ей казаться удовлетворительным решением; поначалу девочка принимает свое женское предназначение вовсе не потому, что намерена сдаться без борьбы, напротив, она стремится властвовать; ей хочется стать матроной, ибо общество матрон кажется ей привилегированным, но, когда круг ее общения перестает ограничиваться матерью, когда его расширяют друзья, учеба, игры, чтение, она понимает, что в мире господствуют не женщины, а мужчины. Именно это открытие, а не знакомство с пенисом резко изменяет ее представление о самой себе.
Вначале она сталкивается с иерархией полов на опыте жизни в семье; она постепенно начинает понимать, что власть отца неколебима, хоть и не ощущается каждую минуту; оттого что к ней не прибегают без нужды, она являет себя в еще большем блеске; даже если на самом деле в семье всем заправляет мать, ей обычно хватает хитрости ссылаться на волю отца; в важные моменты она требует, награждает или наказывает от его имени или через его посредство. Жизнь отца окружена ореолом почтения и тайны: часы, которые он проводит дома, кабинет, где он работает, его вещи и занятия, его мании носят сакральный характер. Именно он содержит семью, отвечает за нее, он – ее глава. Обычно он работает вне дома, и через него семья сообщается с остальным миром; он – воплощение этого беспокойного, огромного, полного трудностей и чудес мира; он – сама трансцендентность, бог [288]. Ребенок ощущает это телесно: в силе рук, поднимающих его, в крепости тела, к которому он прижимается. Он свергает мать с пьедестала, как некогда Ра свергнул Исиду, а Солнце – Землю. Но в результате положение девочки резко меняется: она была призвана стать однажды такой же женщиной, как ее всемогущая мать, но она никогда не станет властелином-отцом; с матерью ее связывало активное соперничество, от отца она может лишь пассивно ожидать признания своих достоинств. Мальчик осознает превосходство отца через чувство соперничества, тогда как девочка с бессильным восхищением испытывает его на себе. Как я уже говорила, то, что Фрейд называет «комплексом Электры», – это не половое влечение, как он утверждает, а полное самоотречение субъекта и его покорное и почтительное согласие превратиться в объект. Нежное отношение отца к дочери придает ее существованию великолепную оправданность; она обладает всеми достоинствами, которые другим не так-то просто приобрести; она удовлетворена, ее боготворят. Случается, что женщина всю жизнь ностальгически ищет эту полноту и покой. Если ей отказано в этой любви, она может чувствовать себя навеки виноватой и обреченной; либо она может искать признания у других и становится равнодушной, если не враждебной к отцу. К тому же не один отец повелевает миром: мужское превосходство распространяется на весь сильный пол, и не следует считать, что для девочки все мужчины являются «заместителями» отца. Дедушки, старшие братья, дядья, отцы подружек, друзья дома, учителя, священники, врачи привлекают девочку непосредственно, просто как мужчины. Видя трепетное уважение взрослых женщин к мужчине, девочка также возводит его на пьедестал [289].
Девочка во всем видит подтверждение описанной иерархии полов. В истории и литературе, которые она изучает, в песнях и сказках, которые ей поют и рассказывают на ночь, – повсюду воспевается мужчина. Мужчины создали Грецию, Римскую империю, Францию и все другие государства, они открыли значение земли и придумали орудия для ее обработки, они правили ею, они заполнили ее статуями, картинами, книгами. В детской литературе, в мифологии, в сказках и рассказах отражаются мифы, созданные гордыней и желаниями мужчин; девочка осваивает мир и распознает свою судьбу в нем через мужское восприятие. Мужское превосходство подавляюще: с одной стороны мужчины – Персей, Геркулес, Давид, Ахилл, Ланселот, Дюгеклен, Баярд, Наполеон, а с другой – одна Жанна д’Арк, да и то у нее за спиной видятся величественные очертания еще одного мужчины – архангела Михаила! Нет ничего скучнее, чем книги о жизни знаменитых женщин: по сравнению с великими мужчинами они выглядят бледно; к тому же большинство из них купаются в лучах славы какого-нибудь героя-мужчины. Ева была создана не ради себя самой, а только как подруга Адама и из его ребра; в Библии мало женщин, совершивших славные дела: Руфь всего лишь нашла себе мужа, Есфирь спасла иудеев, преклонив колена перед Артаксерксом, причем была лишь покорным
