нам какой-то смысл, и тогда нам надо понять, с какой целью он пытается до нас донести именно это, какую цель он таким образом преследует,
• возможно, просто поддерживает с нами разговор (и тогда нас должен интересовать не столько смысл самого сообщения, сколько то, с какой целью человек поддерживает с нами разговор),
• возможно, автор сообщения не знает, что передаёт нам своим сообщением какой-то иной, дополнительный, другой смысл, нежели тот, который он вроде как нам сообщает (цель его сообщения в таком случае не увязывается автором с нами, но, невзирая на это, может быть нами в данном сообщении усмотрена).
Наверное, кому-то может показаться странным утверждение, что всякое высказывание делается человеком с какой-то «скрытой» целью. Однако если мы понимаем, что имеем дело не с гомункулусом в его голове, абсолютно точно понимающим самого себя, а с «машиной мышления», то очевидно, что всякое высказывание делается ею зачем-то.
И даже если человек думает, что он знает, с какой целью он сообщает нам что-то, за этим его сообщением и в этом случае находится какая-то «химера» его бессознательного, которую он не сознаёт.
Итак, что бы человек ни говорил нам (если, конечно, его речь не является неврологическим автоматизмом, обусловленным, например, болезнью), он преследует какую-то цель, которую он не сознаёт и которая может быть понята лишь из контекста ситуации, где соответствующее высказывание производится.
И разумеется, не нужно думать, что вопрос только в «наличной», «внешней», так сказать, ситуации. Зачастую куда важнее та внутренняя ситуация автора высказывания, породившая напряжение в системе, которое и требует от человека предпринять какие-то действия речевого свойства.
Вот почему даже условная «бессмыслица» произносится человеком почему-то: то есть существует какое-то положение вещей, которое не устраивает автора сообщения, и он пытается таким образом его изменить.
Если перед вами ребёнок, чей мозг ещё не пережил латерализацию мышления (то есть его речь обрабатывается обоими полушариями), а также не обладает ещё широким спектром «химер», постепенно, по мере взросления, заселяющих его бессознательное, вы можете без особого труда понять, какую он преследует цель, создавая те или иные свои высказывания. То есть вы понимаете не только то, что ребёнок говорит, но и какую цель он преследует, чего он хочет от вас своим обращением добиться.
Однако с возрастом ситуация меняется — само мышление человека усложняется специфическим «двуязычием» его полушарий, большим объёмом нажитого опыта, меняющего его «переднее» и «заднее» зеркала, а также теми самыми «химерами», начинающими играть первую скрипку в его бессознательном.
Теперь для выявления цели высказывания необходимо совершить ряд «допусков» и расположить в них левополушарные социальнокультурные установки автора высказывания, и его правополушарные «поступки» (все доступные вам аспекты его поведения, связанные с содержанием высказывания), на пересечении которых нам и следует искать действие его бессознательных «химер», определяющих скрытые цели авторских сообщений.
Например, человек говорит, что «хочет привести себя в порядок», садится на диету, начинает ходить в спортзал, при этом находится в состоянии постоянных склок со своей второй половиной. В этом зазоре возможны совершенно разные цели — вызвать ревность партнёра и вернуть его чувства, или же автор высказывания уже нацелен на новые отношения, но не уверен, что способен вызвать у потенциальных партнёров интерес. О том, каковы его действительные намерения, какова его истинная цель, мы можем понять, лишь получив дополнительную информацию о контексте, о той ситуации, в которой человек находится.
Но, конечно, это только начало работы с сообщением. Далее нам предстоит реконструировать его самого — автора сообщения — «как проект».
РАСПАКОВКА АВТОРА СООБЩЕНИЯ
Поскольку всякое высказывание имеет какую-то цель, значит, его автора (как «машину мышления») не устраивает существующее положение вещей в каком-то аспекте существования, и он хочет добиться его изменения.
Исходя из того, какова эта цель автора сообщения, мы можем понять, каким он видит себя в результате изменений, когда соответствующая цель будет реализована. То есть из цели рисуется его «"Я" как проект».
Как мы с вами уже говорили, в отношениях «переднего» и «заднего» зеркал возникает «время»: каждый из нас определяется своим прошлым, которое мы проговариваем, создавая новые и новые интерпретации самих себя для целей будущего.
Очевидно, что мы делаем это не просто так, а потому что находимся под воздействием тех потребностей (прежде всего, наших «химер»), которые наполняют наше бессознательное. В результате наше подсознание («заднее» зеркало) является вариациями на тему удовлетворения данных потребностей («химер» из «нижнего» зеркала).
По сути, мы постоянно решаем вопрос того, как мы будем «выглядеть», но в зависимости от наших психобиологических особенностей это «выглядеть» может быть по-разному акцентировано:
• то, как мы будем выглядеть в глазах других людей сточки зрения социальной «приемлемости», «допустимости», «значимости» (невротический радикал, мышление центриста),
• то, как мы будем выглядеть в собственном самоощущении, которое зависит от того, какие, по нашему мнению, мы вызовем реакции в других людей (истероидный радикал, мышление рефлектора),
• то, как мы будем выглядеть с точки зрения логики, причинно-следственных связей и «здравого смысла», который, впрочем, может сильно варьировать (шизоидный радикал, мышление конструктора).
«Прошлое» как «опыт» или «знания» может быть нужно нам из, так сказать, практических соображений — например, может быть полезно знать, как следует ухаживать за растениями, как брать квадратный корень, как подшивать штаны.
Но нам, как правило, не нужно такое проговаривать такое «прошлое» в рамках социальной коммуникации. Да, мы можем на эти темы рассуждать, но это «прошлое» не связано с нашим личностным «Я» (если, конечно, мы не пытаемся своим рассказом произвести на слушателя определённое впечатление — мол, посмотри, какой я талантливый, опытный и т. д)
Если же прагматический смысл в высказываемом «прошлом» не обнаруживается, то оно, это «прошлое», вспоминается нами, реинкарнируется для целей создания нашего собственного образа (можно сказать, что всякое наше такое воспоминание имеет или прямой, или косвенный «автобиографический» смысл).
То есть по высказываниям о таком «прошлом» мы можем определить, каким человек хочет «казаться» (для самого себя — «быть») в глазах других людей. Зная же его цель — как именно он пытается повлиять на них (что они должны в себе изменить, как поступить, реагируя на обращённые к ним его слова), мы можем определить его собственный искомый образ будущего.
Изменение ситуации, на которую человек пытается воздействовать своим сообщением, важно для него в контексте его собственного самоощущения — как он будет выглядеть в глазах других людей, как он будет себя ощущать в отношениях с ними, какие возможности он получит, если цель его сообщения будет достигнута.
Такой образ-проект может быть совершенно рядовым — например, человек рассказывает нам о своих достижениях с целью
