другое примерно так же, как замещают друг друга виды, колонизирующие экосистему. Некоторые изобретения остались в человеческих группах и после расселения из Африки. Другие, как свидетельствуют археологические находки украшений и наконечников, забывались, но через некоторое время обычно возвращались — их либо изобретали заново, либо перенимали у сохранившей их группы. Сначала люди жили в Африке маленькими изолированными группами. Их число и средний размер то увеличивались, то уменьшались в зависимости от климата и площади пригодной для обитания территории. Когда условия окружающей среды стали более благоприятными, то есть до и во время расселения, число и размер групп увеличились. В результате и культурные новшества стали распространяться быстрее.
В этот критический период человеческой предыстории, 60 000 -50 000 лет назад, рост культур стал автокаталитическим. Сначала, как я уже говорил, культурное развитие шло медленно, а затем все быстрее и быстрее, как реакции автокатализа в химии и биологии. Дело в том, что если люди овладевали одним каким-то новшеством, оно облегчало усвоение некоторых других, а если и они оказывались полезны, то распространялись еще быстрее. Группы и сообщества, овладевшие выгодными сочетаниями культурных особенностей, были производительнее и конкурентоспособнее, а также лучше готовы к войне. Соперникам приходилось подражать им, чтобы не потерять свои территории. Так групповой отбор подстегивал эволюцию культуры.
В очень древние времена, начиная с позднего палеолита и на протяжении мезолита, культурная эволюция шла медленно. В начале неолита (10 ооо лет назад) с появлением сельского хозяйства, деревень и излишков пищи ее темпы резко возросли. Затем благодаря торговле и войнам культурные новшества стали не только чаще возникать, но и быстрее распространяться. Они по-прежнему забывались и выходили из употребления, но теперь, когда значительно больше людей и племен подхватывали каждую новинку, наиболее оригинальные и значительные достижения не могли просто кануть в Лету. Такие революционные новшества, как, например, письменность
РИС.10-1. Восемь независимых центров возникновения земледелия и скотоводства и приблизительные даты одомашнивания растений и животных. (Источник: Steven Mithen, «Did farming arise from a misapplication of social intelligence?» Philosophical Transactions of the Royal Society В 362:705-718 [2007].)
и навигация по звездам, поначалу были редкими, несовершенными и неустойчивыми. Они исчезали, но чуть позже появились снова. И каждый раз, как искры от огня, они могли потухнуть, а могли вспыхнуть ярким пламенем и распространиться по всему миру.
Археологи подробно описали некоторые из главных «интеллектуальных концепций», которые появились и получили широкое распространение в человеческой популяции 10 000-7000 лет назад.
• Люди в совершенстве освоили обработку камня. Изготовление инструментов шагнуло далеко вперед — характерная для мезолита простая околка первых попавшихся камней сменилась более сложной процедурой. Топоры и тёсла, изобретенные в неолите, делали в несколько этапов. Сначала кусок какой-нибудь мелкозернистой породы обкалывали так, что получался клинок нужной формы. На следующем этапе, делая все более мелкие сколы, его
доводили до желаемых очертаний. Наконец, его обрабатывали долотом или шлифовали, снимая грубые выступы. В результате получался клинок с гладкой поверхностью и острым лезвием, плоский или округлый в зависимости от замысла.
• Мастера эпохи неолита пришли к концепции полой структуры, то есть предмета, у которого есть как наружная, так и внутренняя поверхность. После этого они научились делать полезные емкости из дерева, кожи, камня или глины.
• Они также смогли мысленно «обратить вспять» древний процесс изготовления маленьких предметов из более крупных. Они поняли, что можно «собирать» вещи из мелких деталей. Так стало возможным изобретение ткачества, а также строительство более совершенных и просторных жилищ.
• Изменением, сыгравшим ключевую роль не только для человечества, но и для других форм жизни, было появление новых представлений об окружающей среде, сформировавшихся в сознании начинающих земледельцев и деревенских жителей. Они перестали считать леса, луга и другие естественные местообитания пространствами, где можно охотиться, собирать пищу, а иногда и устраивать пожары. Теперь в них видели земли, которые можно расчистить и засадить полезными культурами. Эта концепция переделки дикой природы прочно укоренилась в сознании большинства жителей земного шара.
Земледелие появилось примерно в период расселения из Африки или чуть позже, по меньшей мере 45 000 лет назад, когда люди использовали огонь для загона и ловли дичи. Именно тогда некоторые группы людей поняли (как понимают это современные австралийские аборигены), что после низовых пожаров в саваннах и сухих лесах бурно разрастается свежая, съедобная растительность. Кроме того, некоторое время после пожара легче находить и выкапывать подземные клубни. Как показали недавние детальные исследования туземных
мексиканских сельскохозяйственных культур, следующий шаг оказался возможным после того, как люди стали подолгу жить на одном месте. Обитатели Мексики и других районов Центральной Америки начали культивировать плодовые деревья и другие растения, такие как агава, опунция и различные виды тыкв, а также леуцену (Leucaena) — дерево из семейства бобовых. Сначала «культивировать» означало просто позволять им расти рядом с жилищами, выпалывая при этом другие растения. (Интересно, что то же самое делают некоторые виды муравьев.) Следующий шаг тоже был счастливой случайностью. Некоторые из этих первых садовых растений скрестились с другими похожими видами или претерпели полиплоидизацию (кратное увеличение числа хромосом), а возможно, эти два изменения произошли одновременно. В результате получились новые, еще более ценные в кулинарном отношении сорта. Сборщики урожая примечали их и понимали, что они лучше других. Так началось окультуривание деревьев путем селекции и появилось растениеводство. Примерно в это же время или даже раньше одомашниванию подверглись некоторые дикие животные — их ловили и держали как домашних питомцев или скот. От 9000 до 4000 лет назад люди одомашнили многие новые сорта растений и породы животных, по крайней мере в восьми важнейших очагах культуры в Старом и Новом Свете. Так земледелие и скотоводство стали основными занятиями человека.
Последние десять тысяч лет были эпохой невиданных ранее изменений, затронувших как Homo sapiens, так и биосферу в целом. Культурная эволюция ускоряется, и в этой связи встает очень важный вопрос: а продолжаем ли мы эволюционировать генетически? Медицинские исследования, а также все более глубокий анализ трех миллиардов «букв» генома человека показывают, что эволюция человеческих популяций продолжается. Поскольку генетика человека в основном занимается решением прикладных медицинских задач, подавляющее большинство генов, про которые мы теперь знаем, что они являются «точками приложения сил» естественного отбора, — это гены, обеспечивающие устойчивость к болезням.
Растет список мутаций, которые появились и распространились за последние тысячелетия: CGPD, CD406 и ген серповидно-клеточной анемии (все они так или иначе обеспечивают естественную защиту от малярии); CCR5 против оспы; AGT и CY3PA против гипертонии; ADH против чувствительных к альдегидам паразитов. Выявлены также недавние генетические мутации, влияющие на физиологические особенности. Классический пример — ген, отвечающий за переносимость лактозы взрослыми людьми; он позволяет употреблять в пищу молоко и молочные продукты. У тибетцев, живущих в высокогорных районах с низким содержанием кислорода в воздухе, появился ген EPASi, диктующий повышенную продукцию гемоглобина — ключа к успешному существованию на высоте. То, что нам известно об этих фундаментальных процессах, говорит о том, что человек эволюционирует как вид, атакже отом, что дальнейшие изменения неизбежны.
Генетики сходятся на том, что большинство «расовых» различий в анатомии и физиологии (то есть таких, которые в достаточной степени «привязаны» к конкретному географическому району) возникли вовсе не под действием локализованного естественного отбора, а в результате эмиграции разных генетических типов и случайных колебаний частот генов в местных популяциях и, следовательно, дрейфа генов. Из этого правила есть исключения, например географическая изменчивость цвета кожи связана с защитой от ультрафиолета, количество которого возрастает ближе к экватору. Еще одно исключение — «плоские» лица гренландских эскимосов и сибирских бурятов как адаптация, связанная с защитой от сильного холода.
