Мне хотелось отснять больше интересных моментов и эпизодов о происходящем в гнезде опороса. Так как съемка производилась с помощью телеобъектива с фокусным расстоянием 300 миллиметров, я использовал для крепления кинокамеры массивный штатив. Предполагалось использовать отснятую киноленту для учебных целей и показа по телевидению, поэтому я старался сделать снимки особенно четкими. Мои опасения, что при нападении свиньи у меня не хватит времени, чтобы перенести съемочную аппаратуру в безопасное место, оказались напрасными — на кинокамеру она не обращала внимания.
Открытие гнезда произошло следующим образом. Свинья, находящаяся там, встала и раздвинула налево и направо двумя равными частями строительный материал, из которого было сооружено гнездо. Если поросята начинали мерзнуть — мать узнавала об этом по их визгу и по тому, что они тесно прижимались к ее телу, — свинья закрывала гнездо. Делала это она с помощью рыла, набрасывая на поросят строительный материал из обеих груд, а затем сама головой вперед осторожно заползала в гнездо.
Во время опороса свинья лежит на боку. Такое положение характерно для многих других видов млекопитающих, например собак. Нам не удалось понаблюдать, как свинья освобождала поросят от эмбриональной оболочки и съедала ее, а также отгрызала у малышей пуповину. В связи с тем, что гнездо было очень высоким, чрезвычайно трудно было вести наблюдения за всеми фазами опороса. Например, мы не смогли увидеть, как выходит плод, — головой или задом вперед. (Гундлах утверждает, что плод идет задом вперед.) Но все же мне удалось установить, что самка после опороса не облизывает своих детенышей. Продолжался опорос примерно 10 часов. Эта четырехлетняя свинья в прошлом году принесла 9 поросят, среди которых 3 имели черно-белую окраску. На этот раз на свет появились 7 поросят и все характерной для кабанов окраски. Сразу же после опороса малыши начали сосать мать, и мне было хорошо видно, что они не соблюдали при этом какого-либо порядка.
В отличие от многих других млекопитающих поросята появляются на свет зрячими. Они имеют хорошо развитый волосяной покров, который служит им для маскировки во время опасности. Когда они прячутся, обнаружить их очень трудно. Рисунок волосяного покрова новорожденных носит индивидуальный характер, но это ни в коей мере не влияет на узнавание их матерью.
Срок пребывания свиньи с потомством в гнезде опороса зависит от погоды. В 1974 г. он растянулся почти на 3 недели, так как погода была сырая и холодная. В 1976 г. стояла теплая погода, и уже через 4 дня после опороса свинья стала выводить свое потомство на прогулку, которая продолжалась по нескольку часов в день.
Я наблюдал и за другой супоросной самкой-сеголеткой. Она держалась в 100 метрах от гнезда опороса Старушки. Молодая свинка переживала родовые схватки, но гнезда опороса для себя заранее не приготовила. Ее все время корчило и спустя несколько часов она так ослабла, что не могла передвигаться — с ней было что-то не в порядке. Я все время, пока это было возможно, следил за ней, а потом потерял из виду. Предположительно, у нее были какие-то трудности с опоросом, что спустя 4 недели полностью подтвердилось. Я нашел ее мертвой в лесном болоте. Так как она все это время лежала в воде, ее туша не успела разложиться. После того как мы вытащили погибшую самку на сухое место, ветеринарный врач доктор Вебер произвел осмотр и установил, что она не смогла благополучно опороситься по той причине, что таз ее был слишком узок для того, чтобы пропустить относительно крупного поросенка, голова которого застряла в нем.
Измерения показали, что диаметр внутреннего кольца таза составлял всего 5,5 сантиметра, тогда как диаметр головы — 7 сантиметров. Ветеринарный врач определил, что гибель самки произошла, по-видимому, в результате коллапса органов кровообращения, который был вызван полным истощением ее сил.
При осмотре было установлено, что эта самка-сеголеток имела 6 зародышей, что было слишком много для такой молодой. Число зародышей у свиней-сеголеток в наблюдаемом мною стаде не превышало, как правило, 4. Братья М. и В. Штуббе изучали данный вопрос в опытном охотничьем хозяйстве Жакель (район Ашерслебен). Они пишут: «Для определения плодовитости диких свиней в Хакеле были подвергнуты исследованию 90 добытых на охоте супоросных самок. Цель исследования: определить количество зародышей у свиней разных возрастных групп. Полученные результаты отражают потенциальную плодовитость самок с учетом гибели эмбрионов.
В среднем на каждую свинью приходится 5,3 зародыша (Бридерманн, 1971). Число эмбрионов растет с увеличением возраста свиней: у сеголеток 4,34 эмбриона, у годовалых свинок 5,73 и у свиней старших возрастов 6,50. Данные о числе эмбрионов у самок-сеголеток и годовалых достоверны, чего нельзя сказать о данных, касающихся числа зародышей у более старших по возрасту свиней ввиду отсутствия достаточного материала.
У одной взрослой самки было обнаружено 10 эмбрионов, 78% самок имели по 4–7 зародышей, а у самки-сеголетки был всего 1 зародыш. Лозенхаузен обнаружил однажды у самки 13 эмбрионов. Но такие случаи, когда число поросят превышает 10, весьма редки, так как это число не соответствует числу сосков у их матерей. Из 30 обследованных в хозяйстве «Хакель» самок у 29 было по 10 сосков и только одна свинья имела их 11.
Из 185 зарегистрированных зародышей 85 были с признаками самцов и 100 с признаками самок, таким образом, соотношение полов оказалось 1:1,18. Бридерманн, напротив, установил соотношение полов в популяции в пользу самцов (1:0,89). Если мы объединим эти два результата, соотношение полов должно выглядеть почти как 1:1».
По массе новорожденные поросята существенно различались. При взвешивании новорожденных из различных выводков в Эберсвальдском научно-исследовательском лесном институте было установлено, что масса поросят колеблется от 750 до 1200 граммов.
Для того чтобы лучше было наблюдать за тем, что происходит в гнезде опороса, вечером была изготовлена и на следующее утро доставлена в лес передвижная вышка. Кроме всего прочего, вышка обеспечивала мою безопасность в случае нападения свиньи. Теперь нужно было установить ее в удобном для наблюдения месте, а это было проблемой. Старушка постоянно нападала на меня, и я должен был все время убегать и взбираться на лестницу. Но все же нам удалось установить вышку в 15 метрах от места опороса. Старушка успокоилась лишь после того, как я занял свое место на вышке.
Утром ничего особенного не произошло, свинья закрыла свое гнездо. Поэтому мы переключили свое внимание на прошлогодних поросят, которые и сами постоянно искали с нами контакт — хотели, чтобы мы их чистили. Места кормежек располагались на расстоянии 160 метров от гнезда — дальше молодые звери не уходили. Большую часть времени они проводили возле гнезда, располагаясь прямо на земле, на таком близком от него расстоянии, какое только разрешала занимать им мать, и терпеливо жди ли. По всему было видно, что им недостает контакта с нею. Еще за день до опороса они ощущали ее заботу: она их чистила накануне ухода из стада. Таким образом, связь между свиньей и ее прошлогодним молодняком продолжала оставаться тесной. Эта связь полностью не обрывалась, а лишь несколько ослаблялась после нового опороса, так как свинья — ее можно было понять — после появления нового потомства должна была сосредоточить свое главное внимание на новорожденных беззащитных поросятах. Тот факт, что свинья-мать узнает своих потомков даже по прошествии нескольких лет, не подлежит сомнению.
Около 11 часов утра свинья раскрыла гнездо. Последние ее поросята появились на свет всего несколько часов тому назад, но все они уже весело резвились в гнезде. Мать внимательно наблюдала за местностью и молниеносно бросалась вперед если надо было прогнать на положенное расстояние какого-либо кабана, посмевшего приблизиться к гнезду ближе дозволенного расстояния. Затем она тут же легла на бок, и малыши начали сосать молоко. С помощью телеобъектива хорошо просматривалось, что порядок кормления еще не был установлен — поросята постоянно меняли соски. Своеобразие этого поведении состояло в том, что все 7 поросят сосали одни и те же 7 сосков, не притрагиваясь к другим, хотя их было 10 и все с молоком. Правда, Снетлаге находит, что в передних 2 сосках молока бывает очень мало.
У всех взрослых свиней независимо от того, сколько они имеют поросят, 2 передних соска бывают плохо развиты, поэтому я полностью присоединяюсь к предположению Снетлаге. Факт остается фактом: развитых сосков у свиньи столько, сколько у нее поросят. Каждый сосок, который в течение 12 часов после опороса не использовался по своему прямому назначению, прекращает развиваться и не дает молока (Штуббе). Исследуя данный вопрос на домашних свиньях, Бургкарт (1967 г.) установил, что самые сильные поросята сосут передние соски, а слабые довольствуются задними, которые дают меньше молока. Снетлаге (1957 г.) и Моор (1960 г.) установили, что у диких кабанов существует противоположная закономерность.
