Распознавание возраста поросят не представляет трудностей. Когда нм исполняется 2–3 месяца, у них начинает сглаживаться, как бы смазываться рисунок волосяного покрова, а после 5–6 месяцев полосы полностью исчезают. Сначала волосяной покров принимает переходный красно-коричневый цвет, а затем постепенно приобретает нормальную окраску, присущую кабанам. Первые признаки смены окраски волосяного покрова появляются на боках, распространяясь затем по всему корпусу. В возрасте 12–14 месяцев молодняк облачается в свою «взрослую одежду». Поросята, у которых полосатая окраска сохраняется позже сентября, должны изыматься из популяции, так как они появились на свет или с большим запозданием, или чем-то больны и поэтому задержались в развитии.
Определением возраста свиней я занимался довольно интенсивно, но пока достиг лишь приблизительных результатов. Я изготовил фотографии 10 свиней, отнесенных к различным типам разного возраста: от 1,5 до 6 лет, фотографии были сделаны в разное время года — летом во время линьки, весной, осенью и зимой. Я передал их специалистам в качестве пособия, однако оказалось, что в большинстве случаев они не смогли найти применения.
Другие часто рекомендуемые методики определения возраста, основанные на сравнении величины пятачка и кисточки, также приводят к ошибкам, особенно среди свиней. Если в охотничьем угодье встречается с апреля-мая до начала гона стадо, состоящее из одних самцов-подсвинков, это значит, что здесь мы имеем дело с кабанами, которые в свое время были изгнаны из семейного союза. Само собой разумеется, что в таком стаде охотники должны отстреливать только слабых или больных особей: такой подход обеспечит сохранение здоровых и сильных производителей. Подсвинки, которые в течение всего лета и зимы находятся в семейном союзе, наверняка являются самками. Здесь изъятию подлежат в первую очередь тоже слабые и больные особи. Вряд ли это положение нуждается в особом разъяснении.
Поскольку в составе семейных союзов имеются поросята, настоящий охотник должен стараться добывать особей из состава самой молодой возрастной группы, т. е. поросят.
Об участках обитания и миграциях кабанов до сих пор мало что известно. Мы знаем, что если зверей не тревожить, они держатся на определенном участке обитания. Напротив, в беспокойных районах кабаны постоянно передвигаются. Известно также, что за сутки кабан может пройти большое расстояние. Как далеко простирается миграция самцов, изгнанных из стада? Куда уходят отколовшиеся от семейного союза свиньи? На эти вопросы до сегодняшнего дня нет ясных ответов. На них можно будет уверенно ответить только после проведения широкого мечения кабанов. То, что это дело не простое и сопряжено с большими трудностями, вряд ли надо пояснять. В последние годы кабанов начали отлавливать в лесах с тем, чтобы пометить их и затем отпустить на свободу. Для этого применяют специальные ловушки.
Усыпление кабанов с помощью специальных зарядов, несущих анестезирующие средства, как это применяется в отношении диких животных, которые ведут активный дневной образ жизни, не оправдывает себя. Это объясняется активным ночным образом жизни кабанов и сравнительно большой дистанцией, с которой приходится стрелять по ним. Чтобы попасть в цель с такого расстояния, необходимо обладать большой меткостью. Кроме того, в ночных условиях трудно проследить и отыскать усыпленное животное.
Большой опыт по отлову кабана был собран в первые послевоенные годы. Тогда охотники не имели ружей и вынуждены были все время совершенствовать методы борьбы с нашествием кабанов. В ту пору дикие свиньи были прямым конкурентом человека в потреблении продуктов питания, а потому нельзя было допускать даже малейших потрав сельскохозяйственных культур. Кроме того, мясо дичи представляло собой очень важное дополнение к скудному меню человека в те трудные годы.
В 1949 г. Зибольд выпустил в свет брошюру под названием «Черная дичь — ее естественная история и охота». В ней он описывает обстановку тех лет и дает рекомендации по отлову кабанов. По его словам, в ловушки попадали, как правило, поросята. Таким способом на земле Гессен было поймано за год 609 особей. Нельзя дать общих, обязательных для всех рекомендаций по выбору подходящих пунктов отлова. Все зависит от местных условий. Зибольд считает установку кабаньих ловушек вблизи сельскохозяйственных полей бесполезной затеей. И, напротив, многообещающими местами для отлова кабанов он считает места их дневок, переходы, подкормочные площадки.
В декабре 1976 г. я проводил на подкормочной площадке опыты по заманиванию кабанов в ловушку для того, чтобы понаблюдать за реакцией пойманного животного и поведением других членов стада. Кроме того, я имел задание поймать самца-сеголетка для вольера. На месте подкормки в густом сосняке я установил обычный ящик, в котором перевозят домашних свиней. Члены стада не обращали на него никакого внимания. На следующее утро я открыл задвижку и с помощью кукурузных зерен стал заманивать в ловушку кабанов. Несколько минут спустя в ящик забрался один поросенок. В последующие дни в ловушку стали заходить без всякого страха другие члены стада, в том числе и старые свиньи.
Однажды я закрыл за ними задвижку, и это не вызвало среди них никакой паники. С тем, чтобы документировать поведение кабанов с помощью кино– и фотосъемки, нужно было дождаться дня. Мне также хотелось запечатлеть поимку таким сравнительно простым способом крупного самца-сеголетка. На поверку оказалось, что это не такое уж простое дело. Самая большая трудность состояла в выборе нужного объекта. В декабре бывает очень трудно определить пол поросенка, так как все они покрываются густой и длинной зимней щетиной. Кроме того, мне не хотелось отлавливать помеченного в естественных условиях поросенка, так как он представлял известную ценность для проведения дальнейших научных исследований. Отлов осложнялся и тем обстоятельством, что к этому времени кабаны привыкли подкармливаться в ящике, и заходили в него главным образом те члены стада, которые имели в стаде высшие ранги.
Все же мне удалось заманить и отловить одного непомеченного самца, который весил примерно 50 килограммов. Для того, чтобы понапрасну не травмировать его, я сделал ему инъекцию снотворного препарата. И все же до того, как уснуть, он вел себя очень возбужденно и, пытаясь вырваться из ящика, грыз деревянные рейки и буйствовал. Стадо вначале отбежало на несколько метров назад, проявляя при этом некоторую неуверенность, а затем кабаны предпочли скрыться в лесу. Спустя несколько минут укол начал действовать, пойманный поросенок успокоился, и его можно было транспортировать к месту назначения.
Применяя подобный метод отлова, я смог пометить взрослых кабанов, которые не позволяли трогать себя на свободе за уши. Важным открытием для меня явилось то, что кабаны ничуть не обижались за эту акцию, которую я применял к ним. Они не увязывали отлов с моей персоной. По заданию Эберсвальдского научно-исследовательского лесного института в 1976 и 1977 гг. я пометил большую часть кабанов подопытного стада и проверил надежность ношения в естественных условиях различных типов меток. С этой же целью я пометил поросят различных возрастов, чтобы посмотреть, как поведут себя их матери, когда увидят на ушах своих детенышей посторонние предметы. Опыт маркировки домашних свиней показывает, что ни диски из пластика, ни ленточные знаки долго на них не держатся. Не проходило и нескольких недель, как свиньи откусывали друг у друга предметы маркировки. Уши у домашних свиней тоньше, чем у диких кабанов, и лишены волосяного покрова. Эти обстоятельства вызывали при мечении некроз (омертвение клеток) ушных раковин, и спустя некоторое время опознавательные знаки сами по себе отваливались. Поэтому домашних свиней следует метить с помощью зарубок или татуировки. Этот метод годится также для маркировки других диких зверей. По числу сделанных надрезов на правом или левом ухе, внизу или вверху, можно легко опознать помеченное животное. Но этот метод, несмотря на кажущуюся его простоту и надежность, трудно применим к кабанам.
Я располагал для маркировки разноцветными шайбами из пластика со специальными алюминиевыми зажимами. Мечение большинства кабанов в моем стаде проходило без особых осложнений. Обычно я подзывал к ведру с кукурузой определенного зверя и когда он начинал есть, накладывал на его ухо зажим с опознавательным знаком. Объект был помечен. Короткая боль заставляла его отбегать на несколько метров от ведра, но затем он снова возвращался и принимался за еду. Кабаны не питали ко мне никакой агрессивности за причиненную боль и сразу же после мечения позволяли притрагиваться к ним. Все мои друзья из числа охотников поднимали меня на смех, когда я им рассказывал о своих опытах, связанных с мечением. Но я не обижался на них, так как мой рассказ казался им неправдоподобным. Только после того, как я им показал фотоснимки, на которых было запечатлено мечение кабанов, они перестали надо мной насмехаться.
