Установлено, что тесты на интеллектуальность бессмысленно проводить для детей, скажем, пяти-шестилетнего возраста из-за ничтожно малой корреляции с последующими тестами. Совершенно ясно, что интеллектуальное развитие детей различно: одни быстрее развиваются в раннем детстве, а потом их развитие замедляется, другие — наоборот; фактически КИ у нормального ребенка в течение нескольких лет может колебаться в пределах до 50 очков. Эти данные имеют большое практическое значение. Во многих английских начальных школах детей восьмилетнего возраста на основании тестов делят на три потока; поток, состоящий из учеников с наивысшими показателями, готовят для поступления в среднюю классическую школу, остальных детей обучают с меньшей нагрузкой — предполагают, что они будут поступать в технические школы и школы, где не преподают классические языки. В Шотландии примерно так же поступают с пятилетними детьми.
Не удивительно, что подобная система не позволяет детям в полной мере проявить свои способности. Специалисты пытаются исправить положение: они предлагают организовать «всеобщие» школы второй ступени, которые принимали бы всех детей старше одиннадцати-двенадцати лет независимо от их предполагаемых способностей. Тогда среднее образование любого типа будет доступно каждому ребенку.
Что касается детей старшего возраста, то, возможно, тесты на интеллектуальность и имеют для них некоторую ценность, хотя, повторяем, они дают лишь чрезвычайно приближенное представление о способностях того или иного ребенка. Следует помнить, что тесты состоят из вопросов, разработанных психологами, которые зачастую имеют предвзятое представление о том, что может знать ребенок. Удивительно ли, что одни тесты больше подходят городским детям, чем сельским, а другие — детям обеспеченных родителей.
Неиспользованные способности
Несмотря на серьезные недостатки, изучение коэффициента интеллектуальности все же позволяет сделать предварительное заключение. Нас интересуют два вопроса. Во-первых, есть ли связь между коэффициентами интеллектуальности и генетическими различиями, другими словами, обладаем ли мы одинаковыми с нашими родителями КИ независимо от влияния среды? Во-вторых, как распределяется коэффициент интеллектуальности в различных социальных классах?
Что касается генетического влияния на КИ, мы располагаем достаточно вескими доказательствами высокой корреляции между детьми и родителями и между сибсами, что можно было бы объяснить одинаковыми условиями окружающей среды. С этой целью была произведена проверка в нескольких приютах для сирот. Выяснилось, что у детей имеется небольшая положительная корреляция в КИ со своими родителями. Это особенно относится к детям специалистов: по сравнению с остальными они показали КИ немного выше среднего, так как КИ специалистов выше, чем КИ других слоев населения. Результаты обследования детей-сирот, вероятно, отражают генетические различия. Превосходной иллюстрацией генетического воздействия являются данные тестов, проведенных на близнецах. В среднем у однояйцовых близнецов гораздо больше сходства в КИ, чем у двуяйцовых. С другой стороны, — мы уже в этом убедились — тесты на однояйцовых близнецах показали, какое заметное влияние на КИ оказывает среда. Это не удивительно: мы ведь помним (гл. 5), какую роль играет обучение в становлении характера и поведении человека. Сошлемся на пример детей, которые из-за профессии родителей вынуждены жить вдали от населенных пунктов. До шестилетнего возраста они не отстают в своем развитии от других детей, но после шести лет их КИ падает ниже нормы. Очевидно, это связано с тем, что они не обучаются в школе.
Рассмотрим теперь вопрос о распределении КИ в различных социальных группах. Частично ответ на него дает приводимый график (заметим, что данные относятся к Англии). Бросается в глаза, что у привилегированных слоев общества наивысшее среднее значение КИ и наибольший процент одаренных индивидуумов. Правда, кривые перекрывают друг друга и даже среди неквалифицированных, малообеспеченных групп довольно много индивидуумов с высоким КИ. Более того, поскольку именно эти группы составляют огромное большинство населения, в них гораздо больше (абсолютно) людей с очень высоким КИ, чем в привилегированных слоях населения.
До какой степени генетически детерминированы различия между классами, сказать трудно. Мы уже видели, что часть из них объясняется плохими условиями жизни бедняков. Но совершенно ясно одно: между социальными группами нет резко выраженных различий в КИ. Во всех слоях общества есть индивидуумы как с высоким, так и с низким КИ, и тесты по определению коэффициента интеллектуальности ни в коей мере не могут служить основанием для дискриминации в образовании.
Все вышесказанное можно дополнить результатами тестов, проводимых в школах разных типов. Рассмотрим интеллектуальный уровень детей в возрасте десяти-двенадцати с половиной лет. В Англии и Уэльсе из каждых ста детей с КИ 120 и выше примерно 84 ребенка посещали государственные школы с бесплатным обучением и 16 — платные частные школы. Эти данные относятся к 30-м годам, но, несмотря на известные изменения в образовательной системе, возможность получить образование у привилегированных классов до сих пор больше. Эти факты не имели бы непосредственного практического значения, если бы возможность получить высшее образование и повысить квалификацию равномерно распределялась в популяции. Но это не так. Из каждых ста способных учеников государственных школ только 36 имеют возможность получить высшее образование; с другой стороны, из каждой сотни учеников без особых способностей, но оканчивающих частные школы с платным обучением, чуть ли не более 50 могут получить университетское образование. Говоря словами Грея и Мошинского, «в то время как почти все способные дети крупных бизнесменов и специалистов имеют возможность получить высшее образование, для среднеоплачиваемых служащих эта цифра равна примерно пятидесяти процентам, для квалифицированных рабочих — тридцати, а для неквалифицированных — двадцати процентам».
Рис. 52. Коэффициент интеллектуальности.
Распределение способностей по тестам на интеллектуальность у детей различных социальных групп в Англии. Группа 1 — родители, занимающиеся неквалифицированным трудом; группа 2 — родители, занимающиеся полуквалифицированным трудом; группа 3 — квалифицированные специалисты; группа 4 — работники умственного труда. В среднем лучшие результаты показывают дети достаточно обеспеченных родителей, но есть и большое наложение кривых. Более низкие показатели детей неимущих групп населения обусловлены, вероятно, влияниями среды.
Подобное положение можно расценить с двух точек зрения. Прежде всего это яркий пример социальной несправедливости, но также и большой социальной неэффективности. Кстати, во время работы над книгой мы старались особо подчеркнуть именно эту сторону вопроса. После войны во многих странах не хватало научных и технических специалистов. Белая книга правительства Великобритании призвала как можно быстрее удвоить число студентов университетов и указывала на существование огромного резерва неиспользованных способностей (речь идет о детях бедняков). Это выявилось при исследовании И у университетских студентов в сравнении с остальным населением. В Англии в университеты поступает менее двух процентов населения. Если взять ту половину учащихся университетов, которая обнаруживает высокие умственные способности, то их И будут равны 124 и выше. Эта группа составляет примерно один процент населения. Какая же часть населения имеет И, аналогичный И лучших студентов университетов? Ответ таков: 5,3 процента населения студенческого возраста имеют И, равный 124 и выше. Следовательно, только один человек из пяти, способности которого не ниже, чем у самых одаренных студентов, поступает в университет. Конечно, наш показатель И далеко не определяет всех необходимых студенту качеств. Несомненно, ряд людей, даже показавших высокий И, не способны к усвоению университетского курса. Это относится не только к незадачливым абитуриентам, но и к студентам. После всех допущений становится ясно, что высшее образование доступно далеко не каждому, кто мог бы извлечь из него пользу.
Нет необходимости приводить соответствующие расчеты и для других стран, а вот познакомиться с системой высшего образования в США и СССР стоит.
В США высшее образование получает 5 процентов населения. Большинство из них — выходцы из групп с высокими доходами, из семей специалистов и бизнесменов, 90 процентов детей которых поступают в колледжи. Группа населения со средними доходами посылает в колледж 15 процентов своих детей; третья группа, низкооплачиваемые рабочие, — лишь 5 процентов, а ведь большинство американских детей, около 60 процентов, относится к последней группе. В заключении комиссии Гарвардского университета отмечается, что примерно 125 000 американских детей ежегодно могли бы приносить пользу государству по окончании колледжа, но им мешают поступить туда материальные затруднения семьи. Несколько позднее президент Комиссии по высшему образованию заявил, что если основываться исключительно на одних способностях, то следует считать, что потенциальных студентов в 2–3 раза больше по сравнению с числом поступающих в университеты.
