У птиц кора развита слабо, а неокортекс вовсе отсутствует. Эволюция их мозга характеризуется совершенствованием сложной системы стереотипных реакций, т. е. реализацией стратегии ригидности. Но многие птицы проявляют неплохие способности к обучению на основе индивидуального опыта. Резко выделяются в этом плане врановые и попугаи. Однако способности птиц к обучению связаны не с корой. Их контролирует особая область полосатого тела – гиперстриатум, аналогичный по своим функциям неокортексу млекопитающих (Ромер А., Парсонс Т., 1992).
У млекопитающих высшие интегральные функции концентрируются в коре полушарий большого мозга. Основную часть коры мозга млекопитающих составляет неокортекс (новая кора), возникающий уже у высших рептилий. Эволюция мозга млекопитающих – это, по сути дела, эволюция неокортекса. Новая кора млекопитающих не только становится больше других отделов мозга, но и берет на себя функции координатора вновь возникающих центров высшей нервной деятельности. Особенно впечатляющих размеров неокортекс достигает у человека: 99 % всех его нейронов составляют вставочные нейроны, образующие гигантское число связей (Хамори Й., 1985).
Параллелизм в эволюции когнитивных функций у позвоночных с разными типами структурно-функциональной организации мозга показывает, что эволюция мозга в разных группах шла независимыми путями с различной скоростью. Поэтому ряд авторов обращают внимание на то, что нельзя переносить наблюдения взаимосвязи структуры и функции отделов мозга с одной таксономической группы на другую (Hodos W., 1982).
В настоящее время существует несколько гипотез эволюции мозга позвоночных, но единой теории пока нет.
Особенности эволюции мозга млекопитающих и человека
Исключительно высокие темпы эволюции мозга млекопитающих, и особенно человека, до сих пор не имеют единого объяснения. Тем более, что для носителей крупного мозга обычно характерны значительные размеры тела, большая продолжительность жизни, малое число потомков. У таких организмов эволюция должна протекать более медленно, но в эволюции мозга млекопитающих мы наблюдаем противоположное явление. Какие мнения существуют на этот счет?
Возможно, что в геноме видов, имеющих крупный и сложный мозг, есть группа исключительно изменчивых генов, которые ответственны за индивидуальные различия способностей и темперамента (Зорина З. А. [и др.], 2002). Особое значение в эволюции мозга всех позвоночных имели изменения в регуляторных генах, о которых говорилось выше. С ними, вероятно, связано резкое увеличение размеров неокортекса у приматов и еще более значительное – у человека (Александров Ю. И., 1997). Это положение имеет большое эвристическое значение для выяснения взаимосвязи между генами, мозгом и поведением.
С другой стороны, необходимо помнить, что давно показана ошибочность популярных представлений о прогрессивном увеличении относительных размеров и сложности мозга в филогенетическом ряду позвоночных (Jerison Н., 1973). Ни относительный, ни тем более абсолютный размер мозга не являются критериями когнитивных способностей.
Среди современных млекопитающих выделяют несколько вариантов строения неокортекса, причем имеются представители с резко отличной от других родственных форм морфологией мозга. Так, мозг ехидны имеет развитую систему борозд, несмотря на то что однопроходные – это самые низкоорганизованные млекопитающие. Китообразные имеют своеобразную схему распределения сенсорных зон в неокортексе, высокий индекс энцефализации (отношение массы мозга к массе тела), но микроструктура коры демонстрирует низкий уровень организации. При этом дельфины (рис. 10.1), в свою очередь, имеют весьма специфичную (уже среди китообразных) структуру мозга и развитую систему ассоциативных связей внутри коры, обусловливающую исключительно сложные формы поведения.
Причиной стремительной энцефализации в эволюции человека, вероятно, послужила уникальная совокупность факторов направленного отбора, среди которых можно выделить следующие:
1. Стереоскопическое зрение на самых ранних стадиях эволюции приматов вместе со сложной моторикой рук, связанные с древесным образом жизни и ловлей мелких животных.
2. Выраженная социальность, обязывающая предугадывать поведение представителей своей группы.
Рис. 10.1. Дельфины
3. Орудийная деятельность.
4. Охота, обусловившая отбор по точности метания, который, в свою очередь, обусловил функциональную дифференциацию мозга.
5. Неоднократное освоение новых экологических ниш.
6. Возникновение речи.
7. Половой отбор по умственным способностям.
Подбор факторов сильно различается в разных концепциях в зависимости от теоретических предпочтений авторов. Эти факторы энцефализации обусловили в процессе эволюции сложную систему взаимосвязи и взаимозависимости и действовали на разных этапах антропогенеза. Так, надо учесть, что предок человека стал охотником на относительно поздней стадии развития, когда его головной мозг был уже хорошо развит. Возникновение речи также требовало высокого уровня развития мозга.
Всегда нужно помнить и о роли случая в эволюции. Возможно, уникальное совпадение случайных событий и запустило механизм антропогенеза, который привел к современному человеку. Такими событиями могли быть наличие интеллектуально продвинутых гоминид, их предрасположенность к прямохождению в районах резких климатических изменений. Это совпадение и послужило толчком к активной реализации имеющегося интеллектуального потенциала (Вишняцкий Л. Б., 2004). Обстоятельства могли сложиться иначе, и тогда эволюция наших предков, возможно, пошла бы по другому пути.
Интересным моментом в эволюции мозга человека является вопрос характера энцефализации: непрерывный или скачкообразный характер она имела? Многие исследователи считают, что изменения были скачкообразными (в духе сальтационизма), однако делать определенные выводы сейчас еще рано.
Но, пожалуй, самая главная проблема мозга выражена в вопросе американского нейрофизиолога, лауреата Нобелевской премии Д. Хьюбела: «…представляет ли мозг собой нечто большее, чем чрезвычайно сложную великолепную машину?» (Хьюбел Д., 1982).
Как связаны живая материальная система и психика? Все ли живое обладает психикой? Является ли наличие нервной системы обязательным условием проявления психического? Если да, то можно ли описать психические явления физиологическими терминами? Можно ли считать психику функцией мозга, утверждать, что мозг порождает наши чувства и мысли? Как связаны психика и поведение? Имеется ли принципиальное различие между психикой человека и животных?
Эти вопросы, перечень которых можно продолжить, не дают покоя человечеству, начиная с давних времен.
Неоднозначность понятия психики
Проблемы, связанные с определением психического и с методами его изучения, особенно сложны. Попробуем дать определение психики.
«Психика определяется либо как психические процессы и состояния, либо как субъективный мир, либо как индивидуальный опыт» (Александров Ю. И., 1997).
«Психика – свойство высокоорганизованного мозга воссоздавать внутренний образ действительности, воспринимаемый отдельно от субъекта» (Батуев А. С., 2005).
«Психика – проявление мозговой активности, включающее сознательные и бессознательные процессы, управляющие поведением» (Палмер Дж., Палмер Л., 2003).
«Психика – особая форма отображения субъектом объективной реальности» (Психологический словарь, 1997).
«Психика – форма отражения, позволяющая организму адекватно ориентировать свою активность по отношению к компонентам среды» (Фабри К. Э., 1993).
Список определений можно продолжать очень долго. Такая разноголосица отнюдь не радует.
Психика – предмет изучения психологии, для которой субъективность и неоднозначность употребления терминов стала традицией. Петербургский психолог В. В. Никандров метко замечает на этот счет: «Для психологии терминологическая неясность и неразбериха – норма» (Никандров В. В., 2003). Это же мы находим и у автора многих книг по проблеме сознания В. М. Аллахвердова: «В психологии вообще нет ясных и общепринятых определений практически всех важнейших терминов. Крайне загадочны определения психики, эмоций, памяти…» (Аллахвердов В. М., 1999). Почему так происходит? Можно согласиться с В. В. Никандровым: «Чрезмерная множественность мнений в психологии отражает…отставание научного синтеза от анализа, теоретического обобщения от эмпирического исследования, систематизации знаний от накопления фактов» (Никандров В. В., 2003). Интересно вспомнить, что психологические термины принципиально не использовались в лабораториях И. П. Павлова, который во всем любил четкость и конкретность.
