Кроме хищников и хищниц, оказывается, бывают еще хищнецы. Так называются клопы, которых около 2500 видов во всем мире. Для них охота пуще неволи. Чего только не изобрели они для ловли насекомых! Одни преследуют добычу, догоняя, набрасываются на нее и приклеивают к липким ногам. Притом надежно, намертво. Это и не удивительно. Ведь у них на ногах на каждой подушечке размещено до 75 000 волосков, смазанных прилипающим к жертве клеем.
Медлительные хищнецы тоже есть хотят, как-никак голод не тетка. Поймать бы юрких насекомых, но видит око да зуб неймет. Где уж там гнаться им, черепашкам, за вертихвостками. Выше головы не прыгнешь. Вот и приходится им разными неожиданными способами хватать зевак. Одни хищнецы вымазывают ноги в смоле хвойных деревьев и выставляют эти липучки перед собой. Ловись, «рыбка», и большая, и маленькая. Другие привлекают будущих жертв, особенно пчел, разноцветными щетинками на ногах: прикидываются цветками. Имеются и такие, которые зазывают муравьев-сладкоежек ароматной и вкусной отравой — жидкостью, выделяющейся на нижней стороне тела. Гости жадно слизывают угощения и сваливаются с ног, впадая в оцепенение. Их теперь можно спокойно высосать. Вот вам и ленивцы: голь на выдумки хитра.
Видите, не так уж вольготно живется даже муравьям на свете. На 10 000 видов муравьев приходится столько же видов их шестиногих врагов, если не больше. Другим насекомым тоже не легче. Всем им ухо надо держать востро. Иначе проглотят и спасибо не скажут.
Нельзя утверждать, что для насекомых на Земле находится ад, а в воде — рай. Нет, боже упаси, в воде шестиногих хищников столько, хоть пруд пруди. Пруды кишмя кишат личинками плавунцев — грозою водных членистоногих, в том числе насекомых, от мала до велика. Их в мире насчитывается более 4400 видов, наши воды заселили свыше 400 видов. Было бы еще так себе, терпимо, если бы только плавунцы прочесывали водную среду, но ведь здесь ведут промысел насекомых личинки стрекоз (4700 видов), клопы-гладыши (200 видов), клопы — водяные скорпионы (150 видов), клопы-водомерки (300 видов), жуки-вертячки (850 видов), жуки-водолюбы (2500 видов), некоторые личинки веснянок, поденок, ручейников… разве всех перечислишь. А на суше разве хищники исчерпываются только теми, о ком мы говорили? Кто скажет, сколько их только среди жуков? Точно никто. Их среди них тьма-тьмущая. На Земле одних только жужелиц не менее 2500 видов, в том числе в СССР около 2500 видов, и большинство из них — многоядные хищники, охотящиеся на своих соплеменников по классу и на представителей других беспозвоночных животных. Некоторые резвы, как скакуны. Между прочим, так их и называют. Их в мире около 800 видов, притом если взрослых кормят ноги, то неуклюжих обжор-личинок — ловушки. Личинка вырывает вертикальную норку глубиной 25–50 сантиметров и толщиной с карандаш — чуть больше диаметра самого землекопа. Затем ловец затаивается внутри шахты у ее входа, при этом его огромная голова, причлененная к телу под прямым углом, является живым люком норы. Кто из мелочи чаще всего бегает по земле, тот и натыкается на ловушку личинки скакуна. На этот раз им оказалась жужелица, собрат по семейству. Засадник выскакивает передней частью тела как отпущенная пружина, своими действиями напоминая игрушку «чертик в табакерке», и совершает заднее полусальто. Не успела жужелица даже сориентироваться, дать деру назад, как уже бьется в мощных тисках — сомкнутых челюстях горбатого монстра.
О делах насекомых-хищников можно рассказывать без конца. Но поставим точку. Далее речь пойдет о паразитических насекомых. Кто такие насекомые-наездники, вы уже знаете. Вспомним сказанное, дополним его. Так вот наездники — это паразитические перепончатокрылые. Их в мире известно около 150 тысяч видов, из них в нашей стране не менее 20 тысяч видов. Личинки наездников развиваются либо как внешние паразиты на поверхности тела хозяев, либо как внутренние паразиты внутри тела хозяев, питаясь их содержимым. Они, закончив развитие, убивают тех, кто недавно кормил их. Наездники паразитируют на членистоногих, как правило, на насекомых. Они в пище разборчивы, едят не то, что попадается, а тщательно выбирают ее. Некоторые питаются в коконах пауков (часть ихневмонид), в оотеках тараканов (эванииды) и в яйцекладках членистоногих (некоторые хальциды). Кроме того, среди них бывают паразиты: личиночные, питающиеся личинками; личиночно-куколочные, заражающие личинок и продолжающие развитие в куколках; яйце-личиночные, использующие в качестве хозяев сначала яйца, а затем переходящие для развития в личинок; имагинальные, заражающие взрослых насекомых. Некоторые виды наездников паразитируют в других наездниках или реже в паразитических двукрылых. Это паразиты паразитов или сверхпаразиты. В одном хозяине могут развиваться, высасывая его соки, несколько особей одного вида наездника (это групповые паразиты), несколько особей разных видов (это множественные паразиты) или одна-единственная особь (одиночные паразиты). Множественный паразитизм следует отличать от перезаражения — повторного заражения хозяев самкой того же вида наездника и перезараженности (суперпаразитизма), то есть избыточного заражения хозяина разными видами наездников. Дед Чарлза Дарвина, известный врач и натуралист, так описал в стихах явление паразитизма и хищничества среди насекомых:
Наездник окрыленный, чтоб запас
Питательный потомству предоставить,
Спешит, вонзая жало много раз,
Им гусениц побольше пробуравить;
Найдя в приемной матери приют,
Личинки плоть ее живую жрут.
Стрекоз стальные челюсти нещадно
Рой насекомых истребляют жадно.
А рати пчел воздушные стократ
В бою друг друга жалами разят.
Словом, паразит сидит на паразите, догоняющем очередного паразита.
Впрочем, паразиты встречаются не только среди перепончатокрылых, но и среди жуков (нарывники — свыше 4000 видов, пестряки — более 3500 видов, веерники — около 500 видов) и мух — некоторые тахины, фазии и саркофаги. Паразитами являются также веерокрылые, хотя и маленький, но целый отряд, близкий к жукам, численностью примерно 500 видов.
Таким образом, можно без преувеличения сказать, что ни в одном другом типе или классе животных не встречается такого массового и интенсивного поедания себе подобных, как среди шестиногих. Насекомыми питаются почти 20 процентов всех видов насекомых, то есть около 200000 видов этого класса.
Насекомые против насекомых — разве это массовое природное явление нельзя использовать на практике? Конечно, можно.
История не донесла до нас имен первопроходцев в этом деле. Разумеется, прошло не одно тысячелетие, прежде чем человек осознал возможность применения хищных и паразитических насекомых против вредных насекомых. И вот появляются первые ласточки: на рынках продают крупных желтых муравьев-экофиллов, которых применяют в садах для защиты апельсиновых деревьев от появления «червивых» плодов. Об этом можно узнать из древней китайской книги, появившейся около 900 года нашей эры. Другой пример раннего использования насекомых против насекомых приводит нас на древний Ближний Восток, где полезных муравьев переносили с гор в финиковые рощи для подавления вредителей. Такие факты оставались единичными вплоть до XVIII века. Ну, как говорят, мал золотник, да дорог.
И вот в Европе один человек так много узнал о насекомых, что позволило ему заявить в 1760 году: «Мы никогда не сможем обороняться от насекомых без помощи других насекомых». Это был естествоиспытатель Де Геер. В том же 1760 году знаменитый Карл Линней выдвинул идею о равновесии в природе. Он пришел к выводу о том, что растительноядные насекомые всегда связаны с другими, которые уничтожают их, если они становятся слишком многочисленными. Он впервые в мире предложил подавлять численность садовых вредителей с помощью хищного жука — жужелицы-красотела Каласома сикофанта, а для борьбы с вредными тлями он рекомендовал использовать хищных насекомых — божьих коровок и златоглазок, а также паразитических перепончатокрылых.
Казалось бы, прояснилась картина — в борьбе с нашими шестиногими неприятелями завтра же наступит перелом: будто все здесь проще пареной репы. Бери союзников и используй! Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Сегодня можно заявить, что лишь к концу XIX века была создана теоретическая основа биологического подавления вредителей. Проследим ее дорогу и отметим тех, которые успешно осилили ее. Пожалуй, начнем с Эразма Дарвина, деда Чарлза, о котором мы уже наслышаны. Это он в 1800 году предложил бороться с тлями, повреждающими урожай в теплицах, поселяя туда божьих коровок. Терпение и труд помогли ему выяснить и то, что гусеницы капустницы — пожиратели культурных крестоцветных растений — приносили бы гораздо больше вреда, если бы их прорва не уничтожалась ежегодно мелким, но неутомимым тружеником — наездником-апантелесом. Эстафету принимает немецкий исследователь Ратцебург. Он собрал уйму вещественных данных о том, что позволило ему в 1844 году сотворить целый трактат «Наездники лесных насекомых». В нем он раскрыл роль паразитических перепончатокрылых в подавлении численности лесных вредителей. Если бы не наездники, леса бы нам не видать — вот что он нашел в лесных дебрях и оставил для будущего потомства.
