животным и человеком. После некоторых сомнений мы решили, что подробное описание горгон выходит за рамки книги, но сказать о них пару слов все-таки стоит. Аполлодор писал о сестрах: «Головы Горгон были покрыты чешуей драконов, у них были клыки такой же величины, как у кабанов, медные руки и золотые крылья, на которых они летали. Каждый, взглянувший на них, превращался в камень»
{269}. Кроме того, известно, что вместо волос у горгон росли змеи.
Две из трех сестер были бессмертны, а третья, Медуза, — смертна. Она-то и стала матерью Пегаса. Родить его она не успела, — ее жизнь оборвал Персей. Но Пегас вырвался из умирающего тела горгоны (или же возник из ее пролившейся на землю крови). Гесиод пишет:
Смертной Медуза была. Но бессмертны, бесстаростны были
Обе другие. Сопрягся с Медузою той Черновласый
На многотравном лугу, средь весенних цветов благовонных.
После того как Медузу могучий Персей обезглавил,
Конь появился Пегас из нее и Хрисаор великий.
Имя Пегас — оттого, что рожден у ключей океанских… {270}
От обычных коней Пегас отличался тем, что имел мощные крылья. В те героические времена воздушный транспорт был развит крайне плохо. Немногочисленные упряжки крылатых драконов принадлежали богам, смертные же могли пользоваться ими лишь в исключительных случаях (например, известно, что на таких драконах по крайней мере дважды летала Медея). Другие способы полета были для смертных еще менее доступны. Гермес владел крылатыми сандалиями, которые он одолжил Персею. Дети богини облаков Нефелы и ее смертного мужа Афаманта преодолели долгий путь из Греции в Колхиду верхом на летучем златорунном баране (точнее, преодолел Фрикс, а Гелла не удержалась и упала в море). Дедал и Икар на искусственных крыльях совершили печально закончившийся полет над морем, которое позднее получило название Икарийское. Вот, пожалуй, едва ли не все известные прецеденты… Поэтому обладание крылатым конем давало воину огромные преимущества.
Этими преимуществами и решил воспользоваться герой Беллерофонт, которому его будущий тесть дал несколько опасных для жизни поручений: уничтожить Химеру и победить племена солимов и амазонок. Совершить это с воздуха было значительно легче, чем на земле, проблема состояла в том, как обуздать Пегаса. Ни седел, ни стремян в те времена не существовало (собственно, и верховой езды греки еще не знали), но Афина подарила герою золотую уздечку, с помощью которой он покорил крылатого коня, а потом и свершил заказанные ему подвиги. Пиндар писал о Беллерофонте:
…Тот, кто когда-то
Многое претерпел,
Взнуздывая над бьющими ключами
Исчадье змеистой Горгоны —
Пегаса,
Пока меченную золотом узду
Не подала ему дева Паллада.
<…>
Отсюда,
С пустого лона холодного эфира,
Сыпал он стрелы на воинство лучниц-амазонок,
Отсюда поразил он Солимов
И Химеру, дышащую огнем.
Но об участи его —
Смолкаю;
А Пегасов корм — в древних яслях Кронидова Олимпа {271}.
Пегас, судя по всему, достаточно долго был верховым конем Беллерофонта. Еврипид писал, что на нем герой позднее похитил оклеветавшую его Сфенебею и сбросил коварную женщину в море. И на этом же коне Беллерофонт попытался свершить свой последний, неудавшийся, подвиг — достигнуть вершин Олимпа. Но возмущенный святотатством Зевс послал овода, который стал кусать безвинного коня. Пегас не выдержал пытки и сбросил всадника на землю. Пиндар пишет о том, как «крылатый Пегас сбросил всадника, рвавшегося к урочищам небес…» {272} Впрочем, Беллерофонт остался жив, но его карьере пришел конец.
Пегас не только участвовал в подвигах Беллерофонта, но и совершал свои собственные, не менее, а может быть, и более полезные. Антонин Либерал рассказывает о том, как однажды девять дочерей царя Пиера решили на горе Геликон, в Беотии, состязаться в пении с девятью музами. «И вот, когда пели дочери Пиера, все вокруг погружалось во мрак и никто не слушал их хора, а при пении Муз замирало небо, и звезды, и море, и реки, а Геликон, услаждаемый их пением, стал от радости расти до неба…» Неизвестно, какой величины достигла бы гора и какие геологические катаклизмы это могло бы вызвать, но Пегас по просьбе Посейдона ударил копытом в ее вершину, и рост прекратился {273}.
Вообще, копыта Пегаса имели, судя по всему, некоторое влияние на геологические процессы. Страбон сообщает, что крылатый конь ударил копытом в скалу, лежащую у подножия Геликона, и вызвал к жизни источник, названный Гиппокрена. Для обитавших в его окрестностях муз Гиппокрена стал источником не только воды, но и вдохновения. Павсаний добавляет, что такая же точно история произошла на Пелопоннесе, возле города Трезены: «И у трезенцев есть источник, называемый „Источником коня“ (Иппокреной), и сказание о нем ничем не отличается от беотийского. Они говорят, что вода появилась из недр земли там, где конь Пегас ударил копытом по земле» {274}.
Пегас издавна считается покровителем поэтов — вероятно, потому, что он был связан с горой Геликон, где обитали музы, и с их любимым источником. Но авторы настоящей книги не нашли в античных текстах упоминаний о том, что Пегасу доводилось возить на себе поэтов: после того как крылатый конь сбросил Беллерофонта, Зевс, по сообщению Иоанна Цеца, подарил его богине зари Эос. Кроме того, Пегасу приходилось выполнять поручения и самого царя богов. Гесиод пишет:
Землю, кормилицу стад, покинул Пегас и вознесся
К вечным богам. Обитает теперь он в палатах у Зевса.
И Громовержцу всемудрому молнию с громом приносит {275}.
Существование Пегаса традиционно оспаривал Палефат. Он писал: «Говорят, что Беллерофонта носил крылатый конь Пегас. Мне же представляется, что никогда не мог существовать такой конь, даже если бы он позаимствовал все крылья у птиц. Если бы когда-нибудь и было такое животное, оно существовало бы и теперь» {276}. С высоты современных научных знаний мы можем опровергнуть рассуждения греческого философа: известно множество самых разнообразных животных, которых сегодня увидишь разве что в палеонтологических музеях. Других же нет и в музеях — от них сохранились лишь следы жизнедеятельности, например норки в древних почвах… Так что логика Палефата не выдерживает критики. Что же касается Пегаса, то его, во всяком случае, можно видеть на небе — сегодня у него есть собственное созвездие. Впрочем, в античном мире это созвездие называли Конь, и Эратосфен
