Морган и его последователи основывались на ограниченных этнографических данных того времени, а также на мифологии, прежде всего античной, в которой они усматривали отголоски матриархата. Как не вспомнить тут миф об амазонках! Такая трактовка доминировала в дальнейшем и у советских авторов, например у А. Ф. Лосева:
То, что рассказано у Гомера о феакийской царице Арете, является несомненным свидетельством живучести матриархальных отношений. Арета – не только хозяйка дома, но и фактическая правительница всего царства феаков, так как все мужчины идут за советом именно к ней, а не к ее мужу Алкиною; и по совету самой Навсикаи Одиссей после своего прибытия на остров обращается прежде всего к ней (Од. VII 67–77). […] о матриархате в мифологии свидетельствуют: величание не по отцу, а по матери (Аполлон – Летоид, Хирон – Филирид); чисто женские праздники на Пниксе, Фесмофории или чисто женские оргии на Парнасе и Кифероне; наличие специальных богов в каждом роде и фратрии; и наконец, такое явление, как кровная месть, которая только с огромным трудом сдавала свои позиции в связи с разложением родовой общины и которая в виде рудимента просуществовала еще много столетий и в жизни, и в мифологии. Рудиментом древнейших родовых отношений, когда главой рода являлась мать, а отец был ее только случайным посетителем, которого было трудно даже и разыскать, являются позднейшие мифы уже чисто героической эпохи, в которых рассказывалось о поисках отсутствующего и даже неведомого отца. Всем известны поиски Телемахом своего отца Одиссея, отсутствующего уже 20 лет, о чем читаем в I–IV песнях «Одиссеи», а также прибытие Тезея от его матери Эфры к своему отцу, афинскому царю Эгею, о чем гласит известный дифирамб Вакхилида «Тезей»{198}.
Кроме того, для обоснования стадии матриархата – «культа Матери» – привлекались распространенные в древности изображения женщин, знаменитые фигурки палеолитических венер.
Идеи Моргана нашли отражение и в художественной литературе. Например, Обручев в уже цитировавшемся романе «Плутония» описывает семейный уклад неких первобытных существ, очень похожих на неандертальцев, так:
В каждом шалаше жили несколько женщин и мужчин, связанные друг с другом групповым браком, а также дети этой групповой семьи, в которой ребенок имеет одну мать и несколько отцов{199}.
Итак, предложена была модель развития семьи и общества, в которой матриархат – стадия, сменяющаяся патриархатом при переходе от охоты и собирательства к производящему хозяйству.
Как вы понимаете, для советской общественной науки Энгельс – непреложный авторитет. Так что гипотеза о стадии матриархата в течение многих десятилетий доминировала в отечественной антропологии и истории и вошла в учебники – откуда о ней и знают наши соотечественники.
А на Западе идея о некогда существовавшем справедливом матриархальном обществе, уничтоженном мужчинами, стала популярна у феминисток.
Гипотеза о матриархате красивая и логичная, но во многом умозрительная. Насколько же она соответствует фактам? Увы, в XX в., когда стали накапливаться этнографические данные о социальном устройстве наиболее архаичных обществ, оказалось, что матриархат для них вовсе не типичен… если вообще встречается.
Множество данных по таким обществам приводит в своей книге «Первобытная доземледельческая община» выдающийся этнограф и историк Владимир Кабо{200}.
Он подробно рассматривает сообщества охотников-собирателей разных континентов – тасманийцев, австралийских аборигенов, африканских пигмеев, бушменов, жителей Огненной Земли, калифорнийских индейцев, эскимосов и т. д. Казалось бы, «дети природы», не знакомые с земледелием и скотоводством, должны быть ближе всего к тому укладу, о котором писал Морган. Что же получается в реальности?
Тасманийцы – по мнению многих этнографов, наиболее архаичное сообщество планеты, островок верхнепалеолитической, а то и среднепалеолитический культуры. Так вот у них (судя по сохранившимся свидетельствам – самих тасманийцев, как мы знаем, полностью истребили более 100 лет назад) жена переходила жить в общину мужа.
«О положении женщины в тасманийском обществе пишут многие очевидцы, и все сходятся в одном: женщины занимали приниженное положение. В детстве они были подчинены родителям, затем мужьям; мужчины перекладывали на женщин самую тяжелую и утомительную работу, отбирали у них большую и лучшую часть пищи, били и т. д. Руководили племенами и общинами только мужчины. Даже если положение тасманийских женщин и не было столь приниженным и рабским, как это казалось европейцам, не понимавшим, что перед ними – традиционное разделение труда, все же ясно, что тасманийское общество было совершенно чуждо матриархату, который нередко постулируется для ранних стадий общественного развития», – пишет Кабо.
У австралийских аборигенов женщины, вступая в брак, покидают свою группу и уходят в группу мужа, хотя у некоторых племен отцовский и материнский роды сосуществуют. Кроме того, распространена полигамия (многоженство).
У африканских пигмеев мбути женщины занимают довольно высокое положение; тем не менее мужчины имеют больший авторитет, так как ценятся как охотники и защитники общины. И здесь женщина переходит жить в общину мужа, хотя вдова вправе вернуться к родителям вместе с детьми.
У бушменов Южной Африки (которых, как мы помним, нередко называют самым древним народом планеты – см. миф № 43) родовая организация вообще как таковая отсутствует. Здесь молодожены по выбору, в зависимости от обстоятельств, могут селиться и в сообществе жениха, и в сообществе невесты.
Огнеземельцы вели родство по мужской линии; жены переходили жить в общину мужа, хотя мужу приходилось расплачиваться за жену своим трудом, и в это время он жил с ее родителями.
Патрилокальность была характерна для охотников-собирателей Калифорнии.
У эскимосов мужчины и женщины практически равноправны; здесь встречается и патрилокальность, и матрилокальность, и даже неолокальность (когда супруги селятся отдельно от родителей на новом месте).
В заключение Кабо пишет:
В общинах охотников и собирателей наибольшее значение с точки зрения организационных форм и эффективности совместного труда придается деятельности мужчин в объединенных трудовых коллективах. Немаловажны и солидарность мужчин-сородичей в защите своей общины, а также то обстоятельство, что в руках мужчин находится производство основных орудий труда. Всем этим во многом объясняется руководящее общественное положение мужчин.
Сходную мысль высказывает известный российский историк, доктор исторических наук В. Першиц:
Первобытные общества, в которых женщины были бы традиционными главами родов, общин, а тем более племен, этнологией не зафиксированы. Этими главами в материнско-родовых обществах были братья женщин. Вообще известно немало примеров того, что в материнско-родовых обществах женщины обладали меньшим общественным и семейным весом, чем мужчины. Да это и понятно. Мужчина, как правило, сильнее женщины и в случаях острых конфликтов может настоять на своем простым рукоприкладством. Именно такие ситуации хорошо известны у тех же аборигенов Австралии, и не только у них{201}.
Вышесказанное не значит, что матриархальные – матрилокальные и матрилинейные – общества вообще не существуют. Но сколько их? И что это за общества?
Гипотеза о матриархате вполне поддается статистической проверке. Такую работу провели несколько лет назад А. В. Коротаев и С. А. Боринская. Для этого они воспользовались знаменитым «Этнографическим атласом» Мердока{202}, содержащим описания около тысячи народов мира (в том числе – сведения о родовой организации и типе поселения). Что же получилось?
Матрилинейные общества вообще довольно редки, но при этом их частота выше совсем не у охотников-собирателей, как должно быть по Моргану, а у мотыжных земледельцев!
Среди 224 обществ охотников-собирателей матрилинейный род имеют лишь 17 (8 %), патрилинейный род – 30 (13 %), а большинство (170 обществ) вообще не имеют родовой организации. Среди 423 обществ мотыжных земледельцев явно больше обществ с матрилинейным родом (17 %). В обществах с плужным земледелием число матрилинейных групп уменьшается. Аналогична ситуация и с матрилокальностью поселений. […] Отметим, что все это достаточно четко (хотя и без проведения статистической оценки) было показано еще в 1905 г. специалистом по североамериканским индейцам Дж. Свэнтоном{203}.
