зато существует массовый спрос на рабочую силу в хлопковой, шерстяной и шелковой отраслях; женщин используют главным образом в прядильных и ткацких цехах. Часто хозяева предпочитают их мужчинам. «Они работают лучше и за меньшую плату». Эта циничная формула проливает свет на драматизм женского труда. Ибо женщина обрела человеческое достоинство именно через труд, но борьба была исключительно тяжелой и долгой. Прядильщицы и ткачихи работают в удручающих гигиенических условиях. «В Лионе, – пишет Бланки, – в басонных цехах некоторым женщинам приходится работать, почти повиснув на ремнях и действуя одновременно ногами и руками». В 1831 году работницы шелковой промышленности трудятся летом с трех часов утра до одиннадцати вечера, то есть по семнадцать часов в день, «часто во вредных для здоровья цехах, куда никогда не проникают лучи солнца, – пишет Норбер Трюкен. – Половина девушек заболевают чахоткой, еще не закончив ученичества. Если они жалуются, их обвиняют в притворстве» [66]. К тому же конторские служащие насилуют молодых работниц. «Чтобы добиться своего, они прибегают к самым возмутительным средствам, нужде и голоду», – говорит анонимный автор «Правды о лионских событиях». Иногда женщины совмещают сельскохозяйственный труд с работой на заводе. Их цинично эксплуатируют. В одном из примечаний к «Капиталу» Маркс рассказывает: «Г-н Э., фабрикант, сообщил мне, что на своих механических ткацких станках он дает работу исключительно женщинам; он предпочитает замужних женщин, в особенности женщин с семьей, которую они содержат; они много внимательнее и послушнее, чем незамужние, и вынуждены до крайности напрягать свои силы, чтобы добывать необходимые средства к жизни. Так добродетели, – добавляет Маркс, – добродетели, свойственные характеру женщин, обращаются во вред им, так нравственная и нежная сторона их природы превращается в средство их порабощения, в источник их страданий». Ж. Дервиль, пересказывая «Капитал» и комментируя Бебеля, пишет: «Роскошный зверь или вьючное животное – вот фактически все, чем является сегодня женщина. Ее содержит мужчина, если она не работает, и он же содержит ее, если она убивается за работой». Положение женщины-работницы было настолько плачевным, что Сисмонди и Бланки требуют не допускать женщин в цеха. Причина этого отчасти состоит в том, что женщины поначалу не умели защищать себя и организовываться в профсоюзы. Женские объединения возникают в 1848 году, но первоначально это были объединения производственные. Движение это развивалось крайне медленно, о чем свидетельствуют следующие цифры:
в 1905 году среди 781 392 членов профсоюзов насчитывалось 69 405 женщин;
в 1908 году среди 957 120 членов профсоюзов насчитывалось 88 906 женщин;
в 1912 году среди 1 064 413 членов профсоюзов насчитывалось 92 336 женщин;
в 1920 году на 1 580 967 трудящихся приходилось 239 016 работниц и женщин-служащих – членов профсоюзов, а среди женщин, занятых в сельском хозяйстве, – всего 36 193 члена профсоюза на 1 083 957 работниц; то есть из 3 076 585 трудящихся, состоящих в профсоюзе, женщин было всего 292 000. Они остаются безоружными перед лицом открывающихся перед ними новых возможностей из-за традиционной привычки к смирению и покорности, из-за недостатка солидарности и коллективного сознания.
В результате такого отношения женский труд долго оставался нерегламентированным. Вмешательства закона пришлось ждать до 1874 года; да и то, несмотря на все кампании периода Империи, только два положения в нем касаются женщин: одно запрещает использовать труд несовершеннолетних в ночные часы, а также в воскресные и праздничные дни и ограничивает их рабочий день двенадцатью часами; что касается женщин старше двадцати одного года, то им всего лишь не разрешают трудиться под землей, в шахтах и каменоломнях. Первая хартия женского труда датируется 2 ноября 1892 года; она запрещает ночной труд и ограничивает рабочий день на заводе; однако остается множество путей ее обойти. В 1900 году рабочий день ограничивается десятью часами; в 1905-м вводится обязательный еженедельный выходной; в 1907-м работница получает право свободно распоряжаться своим заработком; в 1909-м роженицам гарантируется оплачиваемый отпуск; в 1911-м положения 1892 года приняты к неукоснительному исполнению; в 1913-м разработан порядок предоставления женщинам дородового и послеродового отпуска, введен запрет на их использование на опасных и чрезмерно тяжелых работах. Понемногу складывается социальное законодательство, и женский труд получает гарантию соблюдения гигиены: закон требует сидений для продавщиц, запрещается долгое стояние у выносных прилавков и т. д. В итоге благодаря Международному бюро труда были заключены международные конвенции относительно санитарно-гигиенических условий женского труда, предоставления отпусков по беременности и т. д.
Вторым следствием смиренной пассивности работниц были заработки, которыми им приходилось довольствоваться. Почему заработная плата для женщин была установлена на таком низком уровне – вопрос, который объясняли по-разному; феномен этот связан с целым рядом факторов. Говорить, что у женщин меньше потребностей, чем у мужчин, недостаточно – это годится лишь как оправдание задним числом. Скорее женщины, как мы видели, не сумели защитить себя от эксплуататоров; им приходилось бороться с конкуренцией тюрем, которые выбрасывали на рынок продукцию, произведенную без затрат на рабочую силу; они конкурировали и друг с другом. Кроме того, следует заметить, что освободиться через труд женщина стремится в обществе, где сохраняется общность имущества супругов; связанная с домом отца или мужа, она чаще всего довольствуется тем, что вносит свой вклад в хозяйство; она работает вне семьи, но на семью; и поскольку работница не должна сама удовлетворять свои потребности, ей приходится соглашаться на гораздо более низкое вознаграждение, чем то, какого требует мужчина. А поскольку значительное число женщин довольствуется пониженной заработной платой, женская зарплата в целом, естественно, выравнивается по этому уровню, наиболее выгодному для нанимателя.
По данным опроса, проведенного в 1889–1893 годах, во Франции работница за равный с мужчиной рабочий день получала лишь половину того, что платили мужчине. Согласно опросу 1908 года, самая высокая почасовая плата надомным работницам не превышала двадцати сантимов в час и доходила до пяти сантимов; при подобной эксплуатации женщине невозможно было жить, не прося подаяния или не имея покровителя. В Америке в 1918 году женщина получает лишь половину мужского заработка. Примерно в тот же период за одинаковое количество угля, добываемого в шахтах Германии, женщине платили примерно на 25 процентов меньше, чем мужчине. Между 1911 и 1943 годом женская заработная плата во Франции росла немного быстрее, чем мужская, но все равно осталась значительно ниже.
Наниматели охотно брали на работу женщин, соглашавшихся на низкие зарплаты, однако это вызвало сопротивление со стороны работников-мужчин. Между делом пролетариата и делом женщин нет той непосредственной солидарности, о какой писали Бебель и Энгельс. Вставала примерно та же проблема, что в США в связи с чернокожими рабочими. Наиболее угнетаемые в данном обществе меньшинства охотно используются угнетателями как
