между всеми нейронами в нём, но и множество других вопросов, которые иногда прямо, а иногда косвенно влияют на результаты взаимодействий между нейронами.
То есть нам бы пришлось учитывать, например:
уровень выработки всех нейромедиаторов и вообще всех нейроактивных веществ в организме человека, их процентное соотношение, их уровень в динамике, в зависимости от времени суток и т. д.,
чувствительность рецепторов, расположенных на нервных клетках, к этим химическим веществам, а также численное соотношение разных и реагирующих по-разному рецепторов в той или иной области мозга,
специфику кровоснабжения мозга (то есть буквально структуру сосудистого русла), включая мельчайшие нюансы дренажной, так скажем, функции мозга (во время медленной фазы сна клетки мозга сжимаются, образуя своеобразные канализационные каналы, по которым происходит отток продуктов их жизнедеятельности) [23],
уровень миелинизации в каждом отдельно взятом участке мозга и даже применительно к отдельно взятому нейрону, поскольку состояние оболочки нервного отростка влияет на его проводимость,
вовлечение в процесс передачи нервного импульса глиальных клеток мозга — так называемой нейроглии, выполняющей в мозге опорную функцию, а также трофическую, секреторную, разграничительную и защитную плюс, как теперь стало понятно, участвующую в процессах памяти.
Разумеется, это далеко не полный перечень. Плюс и сам коннектом (система связей между всеми нейронами мозга) каждого человека специфичен, специфично количество и соотношение специализированных нервных клеток в нём (например, клеток ретикулярной формации).
Мы также практически ничего не сказали о мозжечке, тогда как количество нейронов в нём, на секундочку, составляет примерно половину от всех нейронов головного мозга…
И он, пока не вполне понятным образом, задействован не только в реализации автоматизированных действий — основной своей функции по координации движений, но и в самых разных процессах, даже тех, что требуют от человека креативности.
Обошли стороной и периферическую нервную систему, не касались вопроса вегетативной нервной системы, устройства воспринимающих частей органов зрения, слуха, обоняния, вкуса и т. д.
Короче говоря, описать все эти системы в отдельно взятом мозге, а тем более взаимодействие этих систем друг с другом представляется задачей не только нерешаемой, но и просто фантастической.
Так как же нам быть с нашей машиной мышления?
Прежде всего, необходимо переформулировать вопрос — спрашивать не о том, как устроен мозг, а о тех принципах, которые в нём реализованы для создания модели реальности и выполнения определённых задач в ней.
Очевидно, что эти принципы работы с информацией и принятия решений универсальны. Это вообще излюбленная формула эволюции — принцип один, а способов его реализации может быть сколь угодно много.
Допустим, есть принцип «естественного отбора», согласно которому выживает, как говорят, сильнейший. Но понятно, что у бабочки, тигра и человека один и тот же естественный отбор работает по-разному. Причём как на уровне сложных приспособительных реакций, так и буквально на генетическом уровне.
То же самое и с мозгом — есть некая совокупность процессов, которые организованы как-то. Это «как-то» можно рассматривать на содержательном уровне — молекулярном, клеточном, функциональном.
Но в этом случае у нас с вами концы с концами не сойдутся. Хотя бы потому, что каждый из этих уровней описывается своей научной дисциплиной — со своей методологией исследования, терминологическим аппаратом, общетеоретической базой и т. д.
Однако если общее правило работает, то любую подсистему можно рассматривать как делающую то же самое, что и вся система в целом, но каким-то своим, особенным функциональным образом.
Собственно, система принципов, составляющих Brain principles programming, и есть этот универсальный ключ к пониманию того, что же там, в этом мозге, происходит на самом деле.
Это что-то вроде математики — вы можете складывать, вычитать, перемножать и делить яблоки из школьной задачки, голоса избирателей на выборах и проводить те же самые операции даже с просто предполагаемыми объектами — какими-нибудь бозонами и мезонами квантовой механики.
Реальности совсем разные, а способ работы с ней — один и тот же. Нужно лишь правильно использовать как понятие числа, так и требования, которые накладывают на наши расчёты правила соответствующих операций.
Итак, давайте начнём с вводной, сугубо, так скажем, методологической части.
Мы можем говорить, что мозг является продуктом эволюции, в задачи которого входили:
во-первых, создание модели реальности, в которой существует живое существо, адекватной его потребностям (в широком смысле — потребности его выживания в этой среде),
во-вторых, создание программ действий в соответствии с актуальными потребностями животного (в широком смысле — принятие решений, которые с большей вероятностью приведут его к желаемому результату),
в-третьих, реализация соответствующих планов действий (направление команд системам и органам),
в-четвёртых, чтобы модель реальности (включая программы действий), создаваемая мозгом животного, получала обратную связь о результатах своих действий (корректировка модели реальности с учётом эффективности созданных программ действий). И вот это всё, что мы только что описали, должно происходить «как-то», в какой-то, грубо говоря, логике. «Логика» этого «как-то» и есть «принципы» в ВРР.
Если же выразиться точнее, то под принципами в ВРР понимаются универсальные механизмы работы с данными, которые реализуются на всех уровнях организации нервной ткани (начиная с клеточного и заканчивая системным) и могут быть описаны соответствующими математическими моделями.
Понятно, что принципы ВРР — это методологические абстракции. Грубо говоря, мы просто решили таким образом организовывать своё знание о работе мозга. Что накладывает на нас определённые обязательства…
Прежде всего, мы не можем использовать каждый из принципов самостоятельно, отдельно от всех остальных. Что вполне логично, если учитывать, что реальность, которую они все вместе описывают, представляет собой нерасторжимую целостность.
Впрочем, скоро вы и сами сможете в этом убедиться: каждый из принципов ВРР, если использовать его в отношении данных отдельно от остальных, будет неизбежно приводить к инфляционному росту неинтерпретируемой информации.
Однако если данные принципы работают совместно (то есть как бы вложены друг в друга), они обладают взаимоограничивающими свойствами, что позволяет системе обеспечить формирование ожидаемого порядка из потенциального хаоса.
Ну и второе важное обстоятельство, которое нам следует иметь в виду и которое, к сожалению, несколько затрудняет реализацию первого правила.
В системе, составляющей Brain principles programming, как мы сейчас с вами узнаём, пять принципов. Выглядит, конечно, весьма скромно: на весь мозг — и всего пять принципов организации.
Но проблема в том, что возможности нашей с вами центральной исполнительной сети, которая отвечает за рациональную часть наших интеллектуальных действий, ещё скромнее, а именно — три сложных динамических объекта за раз.
Проще говоря, если мы думаем сознательно, то сталкиваемся с, как я её называю, «проблемой наперсточника».
Наперсточник — это мошенник, который предлагает зевакам сыграть в игру, где шарик накрывается тремя стаканчиками, напоминающими напёрстки.
Спрятав шарик под одним из них, наперсточник быстро перемещает их друг относительно друга и просит игрока угадать, под каким из
