себе ребро».
Отмечает «Сказание…» и феноменальную силу животного: «Однажды сказал Соломон Китоврасу: „Теперь я видел, что ваша сила — как и человеческая, и не больше нашей силы, но такая же“. И сказал ему Китоврас: „Царь, если хочешь увидеть, какая у меня сила, сними с меня цепи и дай мне свой перстень с руки, тогда увидишь мою силу“. Соломон же снял с него железную цепь и дал ему перстень. А тот проглотил перстень, простер крыло свое, размахнулся и ударил Соломона, и забросил его на край земли обетованной». Впрочем, «мудрецы и книжники» разыскали Соломона и вернули его в Иерусалим. Но с тех пор «всегда охватывал Соломона страх к Китоврасу по ночам. И царь соорудил ложе и повелел шестидесяти сильным юношам стоять кругом с мечами» {354}.
Созданное в XIV веке изображение Китовраса с человеческим торсом, конским крупом, пышным хвостом и длинными ангельскими крыльями можно и по сей день видеть в музее-заповеднике «Александровская слобода» (город Александров), где он украшает южный вход Троицкого собора.
Другим славянским воплощением кентавра стал Полкан. Впрочем, полканы на Руси бывали разные: у некоторых из них человеческий корпус соединен с лошадиным, а у некоторых — с собачьим. Самый первый Полкан, безусловно, наполовину собака, причем итало-французского происхождения. Не позднее XVI века на Руси становится популярна итальянская рыцарская поэма «Французские короли», в которой в числе прочего рассказывается о приключениях некоего Бово д’Антоно. На русской почве герой превратился в Бову, а поэма — в «Повесть о Бове Королевиче». Другим героем поэмы был некто Pulicane, родившийся от связи знатной сеньоры и пса. В России он стал богатырем Полканом — излюбленным персонажем лубочных картинок. Поначалу его действительно изображали получеловеком-полупсом, что не мешало герою исправно вступать в богатырские поединки, в которых он имел определенное преимущество перед противниками, поскольку действовал не только руками, но и хвостом. Сохранился изразец XVII века, на котором Полкан, сражающийся с Бовой, использует хвост в качестве пращи для метания камней.
В конце XVIII века Екатерина II издает указ «О вольных типографиях», и лубочные картинки становятся в России очень популярны. Теперь их издают массовыми тиражами, и Полкан начинает терять свои собачьи черты. Имя его напоминало слово «полуконь», и образованным издателям, знакомым с античной мифологией, богатырь, сражающийся с кентавром, казался понятнее (а быть может, и пристойнее), чем тот же богатырь, сражающийся с существом, который «от пся и жоны рожон есть…» {355} Теперь Полкана все чаще изображают в виде обычного греческого кентавра. Иногда его человеческий корпус одет в кольчугу, а в руках он держит лук; иногда он сражается булавой или простой дубиной. Во всяком случае, Полкан на этом перевоплощении потерял возможность использовать в бою хвост, что, впрочем, не помешало его огромной популярности. Но вот само имя Полкан тем не менее прижилось именно у собак.
Известна на Руси и своя медуза. Имя у нее сохранилось античное, а вот строение оказалось весьма оригинальным и не имеющим к славному семейству горгон никакого отношения. Существует лубочная картинка XVIII века с подписью: «Рыба медуза в окияне-море живет близ эфиопской пучины». Изображенная здесь же медуза действительно имеет рыбье туловище, но хвост у нее змеиный, а лапы оканчиваются зубастыми пастями. Женская голова замечательной «рыбы» увенчана короной.
В традиции русской лубочной картинки вполне мифическим животным можно считать и крокодила. Известна отпечатанная в 1766 году гравюра на дереве, озаглавленная «Баба-яга дерется с крокодилом». Баба-яга здесь соответствует своему традиционному облику — это почтенная, хотя и несколько воинственная старушка с клюкой в руке и боевым топориком за поясом, едущая верхом на волке. Что же касается «крокодила», то это существо с длинной патриархальной бородой и толстыми ляжками. Оно сидит на ягодицах, согнув ноги в коленях, и было бы похоже на гуманоида, если бы не рыбья морда и плотный собачий хвост. Вероятно, его можно ассоциировать с драконами-оборотнями, известными на Руси под именем змеев (Змей Горыныч, Змей Тугарин…). Но о драконах, в том числе и славянских, речь пойдет в соответствующей главе.
Существовали на Руси и собственные мифические животные, не имеющие близких родственников в Европе и странах Средиземноморья. Среди них можно отметить Симаргла (или Семаргла). Впрочем, что это было за существо, доподлинно неизвестно. В 980 году, незадолго до принятия христианства, князь Владимир установил в Киеве нескольких идолов, среди которых был и Симаргл. «Повесть временных лет» сообщает: «И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь. И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили своих сыновей и дочерей, и приносили жертвы бесам, и оскверняли землю жертвоприношениями своими». Кровожадный Симаргл просуществовал в Киеве около 10 лет, после чего князь «повелел опрокинуть идолы — одних изрубить, а других сжечь» {356}.
Если руководствоваться одной лишь летописью, то Симарглу как богу в настоящей книге места нет. Но есть основания думать, что Симаргл если и был божеством, то низшим. К тому же, по мнению некоторых ученых, он имел облик крылатой собаки, что дает ему основания появиться на этих страницах. Польза от замечательного пса, по мнению академика Б. А. Рыбакова, была несомненной — он охранял посевы. Существует версия, что Симаргл приходился дальним родственником персидскому Сенмурву — крылатой собаке, покрытой чешуей (совокупность этих черт символизировала ее господство на земле, в воздухе и в воде). Славянский Симаргл непосредственно в воде, видимо, не господствовал, но его культ был связан с культом вил-русалок, имевших к воде некоторое отношение. Кстати, славянские русалки далеко не всегда жили в реках, и только некоторые их локальные популяции имели рыбьи хвосты. Чаще у них был облик обычных девушек или женщин, иногда прекрасных, а порой и уродливых. Одна из разновидностей русалок называлась «вилы» — эти девушки могли иметь птичьи крылья и часто ведали тучами, дождями и туманами. Симаргл, как покровитель посевов, поддерживал с вилами самую тесную связь…
Впрочем, все сказанное выше об этом примечательном животном лишь допущение. Существует достаточно убедительная версия о том, что никакого Симаргла на Руси не существовало и на свет он появился лишь благодаря ошибке переписчиков. Например, в древнерусском тексте «Слово Христолюбца», известном по списку XIV века, говорится, что на Руси «веруют в Перуна, и в Хорса, и в Мокошь, и в Сима, и в Рьгла…» {357}, — здесь Симаргл превратился в двух загадочных богов,
