Дилайле нездоровилось. Гемма раньше приходила к нам в клинику по поводу своих прочих домашних животных, обратилось она к нам и в этот раз с просьбой, не могли бы мы помочь с курицей. По телефону я предупредил, что не являюсь специалистом по курам, но, несомненно, проведу первичный осмотр и решу, смогу ли чем-то помочь или же будет лучше направить Дилайлу к специалисту по экзотическим животным. Как мы уже говорили раньше, число ветеринаров-специалистов по экзотике растет, и под экзотику сейчас подпадает все больше видов животных, начиная от кроликов и заканчивая питонами. Для врача на первичном осмотре всегда облегчение, если есть возможность перенаправить нечто пернатое, паукообразное или же земноводное к другому специалисту. Однако такие специалисты выставят хозяину весьма экзотический счет, так что не каждому владельцу это по карману.
Мы договорились о приеме, и вскоре машина Геммы уже стояла на нашей парковке. Хаос в приемной ветеринара – это классика жанра: тут и собаки, рвущиеся с поводка и стремящиеся куда-нибудь сбежать, и громко протестующие коты, возмущенные тем, что их удерживают в неволе, так что они считают своим долгом вырваться из переносок. Короче, в нашей приемной стоял такой гвалт, что среднестатистическая курица тут же повредилась бы умом. Надо отдать должное мудрости Геммы, которая оставила Дилайлу в тишине и спокойствии своей машины на парковке.
По мере того как сопротивляющиеся животные в сопровождении своих хозяев приезжали-уезжали из клиники, хаос, царивший в приемной, распространился и на парковку. Посреди этого бедлама найти следующего пациента было трудной задачей. В самом дальнем углу парковки стоял подозрительно грязный внедорожник. Моя врачебная чуйка прошептала: «А не там ли сидит курица?» Я пристально вглядывался внутрь салона, пытаясь определить, кто там может сидеть. Женщина-водитель озадаченно посмотрела на меня, затем подняла корзину, красноречиво потрясла ею и пожала плечами. Тут я понял: в корзине – курица. Я направился к машине, откуда уже выбралась та самая женщина-водитель с корзиной в руках. Интуиция меня не подвела.
– Здравствуйте, я Гарет, ветеринар. Это Дилайла в корзине?
– Так и есть… – ответила Гемма, представившись. Мы поговорили о том, что их привело в клинику. По ответам Геммы у меня сложилось впечатление, что, возможно, у курицы сальпингит, то бишь непроходимость яйцевода. В целом у пациентки аппетит был неплохой, хоть и наблюдалась некоторая вялость, однако, по словам Геммы, курица была «вполне» здорова. Я сказал, что надо бы пациентку осмотреть, потому мы направились в клинику, где мне предстояло еще найти медсестру, которая бы не боялась кур. У нас не так часто бывают птицы на приеме, но я полагал, что в целом уж провести осмотр и оценить состояние курицы мы сможем. Я начал осмотр с более очевидного, то есть с клюва, ну и далее к менее очевидному. Проверил гребешок, мясистый красный нарост на голове Дилайлы, заглянул ей в рот. То есть по логике, чтобы заметить аномалию, надо насмотреться для начала на много чего нормального. К сожалению, для нетренированного взгляда, отклонения от среднестатистической нормы могут выглядеть как ненормальные явления. Мой взгляд был не таким уж насмотренным на куриц, потому как я их не так уж часто и встречал. Тем не менее мне казалось Дилайла была вполне себе нормальной курицей. Я начал ощупывать ее живот, по-научному – пальпировать, пытаясь определить, что там внутри. Ближе к низу живота я нащупал некое образование, которое производило впечатление обыкновенного куриного яйца, готового к кладке.
Тут я надел перчатку, смазал ее лубрикантом и мягко вставил палец в задний проход курицы, на что Дилайла отозвалась внезапным недовольным «Куд-куда-х-тах-тах!», которое нарушило торжественную тишину смотрового кабинета. Явно ей не понравилось такое беспардонное вторжение – и ее трудно винить. Меня бы тоже возмутило, если бы на приеме у врача мне засунули в задний проход палец без каких-либо предварительных объяснений и предупреждений. Однако еще не созданы переводчики с человеческого языка на язык животных, поэтому нашим бедным пациентам приходиться мириться с таким неожиданным для них унижением собственного достоинства. Иногда достаточно немного смазки и легкого массажа, чтобы застрявшее в яйцеводе яйцо выскользнуло наружу. Я попытался так сделать, но, увы, безрезультатно. Я также попробовал мягкими массирующими движениями как бы «выдоить» яйцо из курицы. Оно даже как будто бы сдвинулось с места. Я внимательно осмотрел задний проход и увидел, в чем проблема: между яйцом и проходом виднелась красная воспаленная слизистая. Это был точно сальпингит – воспаление яйцевода. Самого яйца видно не было, оно либо застряло перед воспаленным местом, либо еще находилось в брюшной полости. Если так, то Дилайла не сможет снести это яйцо. Я мог бы провести и дальнейшее обследование, назначить УЗИ или рентген, и это бы помогло мне с более точной постановкой диагноза, хотя курице от этого легче бы не стало. Некоторые специалисты иногда даже делают эндоскопию, чтобы посмотреть изнутри, но у нас не было эндоскопа. И все эти манипуляции тянули на несколько сотен фунтов стерлингов в итоговом счете. Лично я склонялся к тому, чтобы направить Дилайлу к другому специалисту, но мне надо было еще убедить в этом ее хозяйку.
Оставив курицу на попечении бесстрашной медсестры, я направился к машине на парковке. Гемма и я обсудили затруднительное положение Дилайлы. Хозяйка очень хотела помочь бедной курице, но стоимость лечения у специалиста, а также расходы на проезд в спецклинику исключали этот вариант развития событий. У нее на руках маленькие дети, которые находятся на домашнем обучении, так еще и небольшое подсобное хозяйство, где она трудится не покладая рук. Муж у нее на тот момент был в дальней командировке. Так что у нас не было другого выхода, кроме как только решать вопрос на месте. Я предложил поддерживающую терапию, противовоспалительное и антибиотики в надежде, что если Дилайла будет хорошо питаться и воспалительный процесс прекратится, то курица вполне сможет справится с яйцом сама. Альтернативным вариантом было разрезать Дилайлу, в ходе операции диагностировать проблему точнее и попробовать ее решить. Такого я раньше на курицах не делал, да и вряд ли кто из других врачей сталкивался с подобным на практике. Если же хозяйка не согласится ни на один из этих вариантов, то нам придется Дилайлу усыпить. Мы сошлись на том, что Гемма попробует еще день-два понаблюдать за курицей, а потом уже мы решим, что делать. Я пошел обратно в кабинет, взял из аптечки необходимые лекарства, поместил курицу в корзину и понес обратно на парковку. Там я еще раз повторил Гемме весь протокол лечения, пожелал всего доброго и взял с нее обещание, что она позвонит мне завтра с последними новостями. Также мы согласились, что если в течение 48 часов не произойдет никаких изменений, то тогда будем решать делать что-то другое.
Наш план лечения не сработал. Два дня спустя Дилайла снова была у меня на приеме. Состояние у нее было удовлетворительное, но было ясно, что нужно хирургическое вмешательство. Я заранее уже посмотрел в интернете всякие справочники, освежил знания и восполнил пробелы, так что был вполне подготовлен к операции. Однако иллюстрации в том справочнике были черно-белые, да и сведения по тому виду операций, которую я намеревался провести, были скудными. Потому после долгих раздумий и размышлений я все-таки заказал более содержательный справочник по хирургии птиц, причем за собственные деньги. Получалось, что я уже потратил на Дилайлу больше, чем ее хозяйка Гемма. Но надо же было что-то делать. Я сказал Гемме, что у нас есть три варианта.
1. Продолжать терапию.
2. Операция.
3. Эвтаназия.
Причем я сам был уверен, что терапия не увенчается успехом. На самом деле у нас было лишь два последних варианта. В обоих случаях они обойдутся Гемме в 300 фунтов, и то потому, что мы учитываем ее стесненный бюджет и считаем по минимуму. Да и потом, будет справедливым не задирать цену, поскольку я в курицах не эксперт. Поразмыслив, Гемма приняла решение.
