четверти XIII века на персидском языке было записано анонимное сочинение «Чудеса мира», вероятно восходящее к X веку. О драконе в нем говорится следующее:
«В длину он достигает нескольких фарсахов [141], имеет раскраску леопарда и два крыла. На шее у него находятся шесть голов. Есть у него также грива. Если он обдаст своим дыханием слона, тот почернеет. Говорят, если держать в доме голову этого дракона, то она укажет места кладов.
Есть еще животное, которое называют малис (угорь). Оно появляется перед драконом, вытягиваясь в нитку. Дракон кусает его, а животное обвивает тело дракона, раздуваясь и обретая силу, так что разрывает дракона на куски. Если бы не было этого животного, то дракон погубил бы всю населенную местность в Мисре [142], всех бы съел и все бы разрушил» {400}.
В XIII веке знаменитый государственный деятель, врач и ученый-энциклопедист Фазлаллах Рашид ад-Дин описывает драконов, примерно на рубеже I и II тысячелетий вершивших правосудие на склонах высокой горы Див Кайасы («Скала Злого Духа»). «На склоне этой горы, расположенной на краю очень широкой степи, которая именовалась Эндек, росло три больших дерева. Каждое из них росло у устья источника, и под каждым деревом обитало по два голубых дракона. Если кому-либо была доказана его вина в преступлении, то обвиняемому наносили раны и относили его к дракону. Если он действительно был виновен, то дракон его тут же пожирал, но если он был невиновен и чист, то его израненное тело излечивалось. Там становилось сразу ясно — хороший этот человек или вредный» {401}.
К сожалению, место обитания этих справедливых судей выяснить невозможно — известно лишь, что путь к ним с берегов реки Чу (в Средней Азии) занимал более двух месяцев, причем неясно даже, насколько более.
Множество драконов обитало в Центральной Азии. Куку-нор — гигантское бессточное горное соленое озеро на западе Китая — образовалось, с точки зрения местных жителей, в результате деятельности водяного дракона (хэй-чи-луна). Об этом писал П. М. Козлов, русский путешественник конца XIX — начала XX века, спутник H. M. Пржевальского:
«Много, много лет тому назад, когда в долине Куку-нора жили одни лишь монголы, на месте нынешнего озера было два небольших пруда. Прибрежные жители очень небрежно относились к чистоте воды этих прудов и постоянно грязнили ее. Дело дошло до того, что однажды некая женщина сходила за „легкой нуждой“ прямо в воду пруда. Тут же хэй-чи-лун — водяной дракон — не вытерпел: он вылез из своего подземелья и грозно поднялся над водой, которая хлынула из образовавшегося отверстия и затопила окрестные берега на сотни верст кругом. Испуганные жители вместе с соседями-китайцами начали молить бога — покровителя плотников — Лу-бан-е, чтобы он защитил их. Лу-бан-е ответил, что, прежде чем вступить в бой с водяным драконом, он должен попробовать свои силы, а для этого он обратился к трем корзинам, наполненным землею, и повелел им вырасти. И вот случилось небывалое чудо: земля мгновенно выросла выше уровня воды… Убедившись в своей мощи, Лу-бан-е повелительным голосом крикнул хэй-чи-луну, приказывая ему вернуться в свое подземелье. Дракон исчез, а Лу-бан-е перенес гору в озеро и заткнул ею отверстие, через которое вышел его разгневанный противник. С тех пор на месте маленьких прудов мы видим безбрежное, вечно бушующее озеро, а посередине его остров» {402}.
В Южной Азии во множестве обитают так называемые хоботные драконы — термин введен в научный обиход синологом Сергеем Дмитриевым. Ученый относит к ним, например, индийскую мáкару — «морское чудовище или, скорее, целую группу существ, в облике которых сочетаются черты зверей, пресмыкающихся и рыб» {403}. В Тибете ближайшими родственниками макары С. Дмитриев считает драконов-чусинов. «Тибетский чусин, будучи по происхождению макарой рогатой, наделен некоторыми отличными от нее чертами: он описывается как существо с гривастой львиной головой (зачастую за прототип берется мифический тибетский лев — с белой шкурой и зеленой гривой), идущей вдоль позвоночника полосой конского волоса, нижней челюстью крокодила с характерно „драконьими“ усами, нижними клыками и ушами кабана, глазами обезьяны, чешуйчатым телом, львиными лапами, ажурным хвостом, подобным павлиньему, жабрами и… рогами оленя… Хобот может оканчиваться многочисленными щупальцами. О силе чусина говорится, что в ярости он подобен крокодилу» {404}.
В Бирме водятся свои хоботные драконы, называемые, в зависимости от формы тела, пиньса-рупа или нава-рупа. Пиньса-рупа описывается как «зверь пяти красот», у него хобот и бивни слона, горб быка, уши лошади, хвост карпа, тело дракона украшено перьями мифической птицы хинтар.
С. Дмитриев относит к хоботным и некоторых представителей китайских драконов {405}. Китай всегда был обилен и славен драконами, но о мифозоях Восточной Азии речь пойдет в отдельной главе — «В Поднебесной и ее окрестностях».
Об африканских драконах мы уже говорили в главе «По следам античных путешественников». Но память о них сохранила не только античная традиция. Так, в Эфиопии из уст в уста передавалась история о том, как дракон чуть не съел чернокожую девушку, чудом спасшуюся от него и ставшую возлюбленной царя Соломона и матерью древнего абиссинского [143] царя Меньелика. Правда, более традиционной является версия, что матерью Меньелика была царица Македа (так абиссинцы называли царицу Савскую) и никакие драконы в дело не вмешивались. Однако версия с драконом, бытовавшая у многих племен Северной Абиссинии, тоже имеет право на существование. Тем более что описанный в ней обычай оставлять связанных эфиопских девиц на пропитание чудовищам известен и по другим источникам (вспомним Персея и Андромеду).
В предисловии к английскому изданию «Книги о славе царей» [144] (1932) со слов абиссинских информаторов говорится, что матерью Меньелика была девушка из Тигре по имени Этейе Азеб (Царица Юга). «…Народ ее поклонялся дракону или змею, которому каждый из этих людей поочередно должен был принести в жертву старшую дочь и большое количество сладкого пива и молока. Когда настала очередь родителей этой девушки, они привязали ее к дереву, к которому дракон обычно приходил за пищей, но вскоре после того там проходили семеро святых, и они сели под этим деревом, чтобы воспользоваться его тенью. Когда же они так сидели, слезинка девушки капнула на них сверху, и, взглянув туда, они увидели ее, привязанную к дереву».
Святые расспросили девушку, почему она там оказалась, и прониклись сочувствием к ней. После чего один из них «напал на чудище и с помощью своих спутников убил его, разя его крестом». Крест в качестве средства, усмиряющего драконов, в те
