что потеря женских кадров в связи с беременностью и родами превышала общий средний показатель в два раза. После введения оплачиваемого отпуска по беременности и родам эти цифры канули в лету. Что еще более интересно, подобные меры сокращают уровень разводов молодых семей и тем самым потенциально экономят бизнесу более 300 миллиардов долларов США.
Также был изучен вопрос предоставления подобного отпуска всем членам семьи. Здесь также наблюдалось снижение числа разводов, но кроме того, улучшилось психическое здоровье матери, ведь теперь ей было с кем разделить нелегкую родительскую ношу. Отцы, которые получают подобный отпуск, принимают большее участие в воспитании детей, и сохраняют с ними связь на долгие годы.
Но что во всем этом особенно поражает, так это конечная стоимость подобной меры. В долгосрочной перспективе она практически равна нулю. На первый взгляд предоставление пособий сотрудникам может показаться серьезной финансовой нагрузкой (ведь по факту так оно и есть). Однако в итоге эти затраты перекрываются затратами на закрытие вакантных должностей, которые остаются после ухода из компаний сотрудников с детьми. Не верится? Тем не менее такие данные были получены в результате анализа множества компаний, особенно в Калифорнии. И вот вам снова пример от Google. Это цитата Ласло Бока – старшего вице-президента кадрового департамента компании. Он говорит об их двухмесячной программе оплачиваемого отпуска по уходу за детьми:
«Когда мы все посчитали, то поняли, что эта программа ничего не стоит. Затраты на то, чтобы мамочка отсутствовала в офисе еще пару месяцев, с лихвой компенсировались ценностью ее опыта и избежанием затрат на поиск, обучение и адаптацию нового сотрудника».
Дети. Преимущества и выгоды
Следующие данные должны оказаться достаточно убедительными, чтобы компании начали выбирать марафоны, а не спринты и вводить надежные программы поддержки молодых семей, которые в итоге принесут прибыль. Однако помимо прямых выгод, есть кое-что еще, что касается принципиального вопроса выживания бизнеса в долгосрочной перспективе. Я имею в виду культуру, а точнее сказать, ту социальную среду, в которой дети, когда вырастают, пополняют ряды и пополняют ряды сотрудников компаний.
Существует целая отрасль науки о мозге, изучающая влияние фактора социальной стабильности на здоровье и развитие мозга ребенка. И в этой области имеется одна необычная закономерность, которая настолько важна, что нам следует потратить немного времени на обсуждение того, как мозг развивается в первые годы жизни.
Первая тысяча дней жизни ребенка играет такую серьезную роль, что влияет на всю его дальнейшую жизнь. В это время закладываются основы навыков социального взаимодействия, которые будут использоваться на протяжении всей жизни – от умения общаться до установки связей.
И то, насколько качественно пройдет их формирование, повлияет на качество сотрудника, которым станет этот ребенок в дальнейшем.
Огромное количество данных, подтверждающих вышесказанное, поступает из разных сфер знаний – нейробиологической, бихевиористской и даже экономической. Один замечательный пример позаимствован прямиком из исследовательской лаборатории Эда Троника, который много лет назад показал важность того, что называется синхронным взаимодействием. Это такая форма взаимодействия, при которой родитель учится по специальной методике оценивать потребность его чада в большем или меньшем количестве внимания. По определенным сигналам родитель обнаруживает либо чрезмерную стимуляцию ребенка, и тогда отстраняется, либо недостаточную стимуляцию, и тогда ему приходится «поднажать». Освоив эту методику, в подобный пинг-понг можно играть весь день.
Все это само по себе не ново, ведь множество родителей делали подобное веками. Методика не отнимает слишком много времени и сил, хоть и требует нахождения рядом со своим ребенком на протяжении всего дня. Но что было новым в работе Троника, так это степень важности данного процесса в общем контексте развития личности ребенка. Сам он говорил об этом так:
«Эмоциональный фон как ребенка, так и опекуна обеспечивает взаимную регуляцию их взаимодействия. Представляется, что основная детерминанта детского развития связана именно с функцией данной системы коммуникации».
Нейробиология объясняет, почему Троник и другие ученые уделяют столь пристальное внимание ранним годам жизни ребенка. На этом этапе нейронные связи формируются с головокружительной быстротой. Только за первые двенадцать месяцев синаптический рост усиливается более чем в десять раз. В итоге к трем годам один нейрон содержит в среднем до 15 000 соединений. Однако этот процесс неравномерен. Наибольший рост наблюдается в области префронтальной коры, выполняющей на первых этапах жизни львиную долю первоначальных взаимодействий.
Бывает, что данный процесс останавливается и даже как бы оборачивается вспять вследствие, по-видимому, переизбытка синаптических связей. Наукой точно не установлено, связан ли этот всплеск (и остановка) с конкретными поведенческими этапами, но сам факт его наличия не оспаривается.
Все эти процессы, связанные с нейронной перестройкой, оказывают измеримое экономическое влияние, что само по себе довольно редкое явление в моей области. Работа с детьми на ранних этапах их развития имеет удивительный финансовый эффект в тех странах, которые уделяют этому должное внимание. В чем же причина? Она состоит в том, что подобная работа влияет на развитие и формирование старой доброй исполнительной функции (когнитивной и эмоциональной сторон). Два огромных и длительных исследования, заказанных еще в 1970-е годы, эмпирически подтвердили вышесказанное.
Первоначально исследователи задались интригующим вопросом: если бы вы обратили внимание на ранний период развития детей, родившихся в условиях повышенного риска, в экономически неблагополучных условиях, какими бы они стали тридцать лет спустя? В экспериментальной группе детям из неблагополучных семей в первые годы их жизни была предоставлена обогащенная образовательная программа. Работа с ними началась, когда им было всего восемь недель, и продолжалась до пяти лет, а команды, вернее поколения исследователей, продолжали изучать ее влияние на протяжении последующих тридцати лет.
Результаты оказались поразительными. Дети, проходившие обогащенную программу развития, с меньшей вероятностью совершали преступления, не беременели в подростковом возрасте и не употребляли психоактивные вещества. Они спокойно оканчивали школу и колледж, вступая во взрослую жизнь с востребованными навыками. В результате они зарабатывали больше денег, с большей вероятностью обзаводились собственным домом и с большей охотой участвовали в жизни общества. Короче говоря, они становились самостоятельными дееспособными гражданами.
Результаты данного эксперимента многократно подвергались анализу. Но наиболее известной стала работа Джеймса Хекмана, экономиста и лауреата Нобелевской премии. Он обнаружил, что, по сравнению с затратами на образовательную программу, рентабельность инвестиций в одного ребенка составляла 10–13 % годовых. По его подсчетам, инвестиции в размере 8000 долларов США (по состоянию на 2010 год) на этапе рождения в течение последующей жизни человека давали доходность, превышающую их более чем в сто раз (789 395 долларов). Хекман пошел дальше, закладывая основы науки о развитии. Вот что он писал:
