у древних цилиней тело оленя, шея волка, хвост быка и копыта коня. Что касается масти, известны разноцветные, бурые, белые, темно-красные и зеленые цилини. Позднее стали известны цилини с телом льва и крыльями. Но классический китайский единорог крыльев не имеет, что, впрочем, не мешает ему летать. Да и просто передвигаясь по земле, цилинь практически парит над ней, так как он, будучи животным абсолютно мирным, не может позволить себе ни раздавить букашки, ни сломать травинки. Потому и рог у цилиня, в целях общественной безопасности, оканчивается мягким наростом. Животное это издревле считалось воплощением гуманизма, а его единственный рог символизировал единовластие государя. Кроме того, цилинь, согласно народным верованиям, отраженным в лубочных картинках, приносил матерям младенцев мужского пола, выполняя примерно ту же роль, что и аист в Европе.
Цилини были животными чрезвычайно редкими. Известно, что на них ездили некоторые бессмертные даосы, но простому народу они почти не показывались. К девственницам китайские единороги, в отличие от своих европейских собратьев, были равнодушны, но питали некоторое пристрастие к мудрым и гуманным правителям, в царствование которых иногда появлялись на людях. Кроме того, единорог мог явить себя народу в качестве предзнаменования особо значимых событий.
Китайские хроники, пестрящие сообщениями о драконах, о цилинях упоминают скупо. Согласно написанной в IV веке н. э. книге «Ши и цзи», незадолго до рождения Конфуция некий цилинь не только показался на людях, но и исторг изо рта нефритовое пророческое письмо о грядущей судьбе династии Чжоу. Однако книга эта была создана примерно через тысячу лет после описываемых событий, современники же никакого появления единорога, предшествующего рождению мудреца, не наблюдали. Значительно более достоверными представляются сведения о единороге, который был пойман уже при жизни Конфуция, в правление Ай-гуна, в 481 году до н. э. Об этом сообщают многие источники, в том числе и текст, приписываемый самому Учителю Куну. Возможно, это была первая поимка единорога, зафиксированная современниками данного события. По крайней мере, крупнейший китайский историк Сыма Цянь, живший во II–I веках до н. э., пишет: «…от начала мира до поимки цилиня всего прошло три миллиона двести семьдесят шесть тысяч лет, делящихся на десять периодов, на протяжении которых всего прожило семьдесят тысяч шестьсот поколений» {422}. Видимо, единороги в Китае были очень редки, либо в древности там крайне редко встречались мудрые и гуманные правители.
Впрочем, если появления первого цилиня китайцам пришлось ждать три с лишним миллиона лет, то второй, согласно тому же Сыма Цяню, был пойман через три с половиной века после первого, в 122 году до н. э., что знаменовало могущество правящей династии Хань.
При этом в расположенном рядом Вьетнаме единороги, по-видимому, были меньшей редкостью. «Краткая история государства Вьет» сообщает, что в 1029 году «осенью, в 8-ю луну округ Хуаньчжоу преподнес королю двух единорогов» {423}.
Очень многие мифозои находили у китайцев практическое применение: их использовали в магии, медицине, кулинарии… Польза от одних была весьма ограниченна (мы уже упоминали животных, которые помогали излечивать чесотку или бороться со сном), другие представляли исключительную ценность. Юань Кэ пишет, например, о фыншэншоу — «звере, рожденном ветром». Это зеленое животное, напоминающее барса, но величиной с кошку, обитало в лесах возле Южного моря. Мозг фыншэншоу, смешанный с цветами хризантемы, славился как исключительное средство для достижения долголетия. Общая доза для одного человека составляла 10 цзиней (около пяти килограммов). Регулярный прием снадобья в точно установленное время давал возможность дожить до 500 лет. Естественно, что на фыншэншоу активно охотились (Юань Кэ сообщает, что для этого использовали сети), но главная проблема состояла в том, что пойманного зверя было очень трудно убить. Нож его не брал, в огне он не горел; единственным средством считались удары молотом по голове, но таких ударов надо было нанести несколько тысяч. И даже после этого мертвый фыншэншоу раскрывал пасть против ветра и ждал — достаточно было одного дуновения, чтобы животное мгновенно ожило. Охотнику следовало заткнуть ему пасть пахучей травой чанпу, и только после этого он мог воспользоваться своей добычей.
Еще одно очень полезное животное, которое, судя по «Каталогу гор и морей», можно было встретить едва ли не на всей территории Поднебесной, называлось шижоу или дающий мясо. Сам «Каталог…» не разъясняет, что же это за зверь, но подробное описание его, опираясь на другие источники, приводит Юань Кэ. Он пишет: «Шижоу часто упоминается в „Книге гор и морей“. Всегда, когда речь заходит о знаменитых горах и водах или о могилах известных правителей древности, рассказывается и об этом чудище. Что же это такое? Оказывается, это было живое существо, совершенно лишенное костей и конечностей, представлявшее собой только комок мяса, несколько напоминавший печень быка, но с парой маленьких глаз. Это странное существо люди считали самой прекрасной пищей, так как, согласно преданию, его мясо нельзя было съесть до конца; съешь кусок, а на этом месте вырастает новый и шижоу приобретает прежнюю форму. Для великих предков, покоившихся в земле, оно служило вечно неистощающейся пищей…»
Юань Кэ сообщает, что подобные животные известны не только из «Каталога…». Так, сохранились сведения о замечательной корове, жившей в области Юсе, — отрезанная от нее плоть нарастала в течение дня. Более того, срезание мяса с бедного животного было не актом варварства, а необходимостью: корова могла погибнуть, если эта процедура не повторялась по крайней мере раз в 10 дней. По Поднебесной, кстати, ходили слухи, что не одни китайцы занимались столь необычным видом мясного скотоводства. Говорили, что среднеазиатские кочевники юэчжи разводили овец с необычайно толстым и длинным хвостом — эти хвосты можно было отрезать и употреблять в пищу, а на их месте отрастали новые.
Рассказывая о хозяйственном использовании мифозоев, нельзя не упомянуть замечательную мышь, обитавшую в пламени, которое некогда опоясывало горный хребет Куньлунь. Юань Кэ пишет: «В этом большом пламени жила мышь величиной поболее быка, а весом в тысячу цзиней [157], и каждая шерстинка длиною в два чи [158] на ее шкуре была тонка, как шелковая нить. У этой мыши, жившей среди огня, тело было красное, а когда она выходила из пламени, то становилась белой, как снег. Как только она отделялась от огня, она немедленно обливала себя водой и умирала, и тогда ее шерсть стригли, пряли нить и ткали материю, а потом шили из нее одежду. Ее никогда не надо было стирать, а если она пачкалась, то нужно было бросить ее в огонь, и она становилась чистой, как новая…»
История мифических животных
