Если представить себе, о чем говорит это открытие, то начинает кружиться голова. Какое-то древнее племя должно было господствовать на большей части территории современных Европы, Турции, Ирана, Афганистана, Пакистана, Северной Индии, Западной России и некоторых частей Китая. Целое столетие эта идея будоражила воображение лингвистов и археологов, хотя и по сей день никто не знает, кем же в действительности были индоевропейцы. Изобретательные ученые сделали некоторые выводы на основании реконструированной лексики. Слова, обозначающие металлы, колесные средства передвижения, сельскохозяйственные орудия, одомашненных животных и растения предполагают, что индоевропейцы принадлежали к культуре позднего неолита. Места распространения природных объектов, имеющих название в праиндоевропейском языке, например — вяза и ивы, но не оливы или пальмы — были использованы для того, чтобы локализовать носителей этого языка на территории, простирающейся от внутренних областей северной Европы до южной России. Вместе со словами, обозначавшими главу семьи (рода), крепость, лошадь и виды оружия, реконструкции позволяли делать вывод о могущественном племени завоевателей, вырвавшихся с земель своих предков на колесницах, чтобы распространиться на большей части Европы и Азии. С индоевропейцами стало ассоциироваться слово «арийский», и нацисты объявили ариев своими предками. Более приверженные здравому смыслу археологи установили связь ариев с артефактами курганной культуры южнорусских степей, принадлежащей приблизительно к 3500 г. до н.э. и относящейся к группе племен, которые впервые взнуздали лошадь в военных целях.
Недавно археолог Колин Ренфрю выдвинул теорию, что своим господством индоевропейцы обязаны не колеснице, а колыбели. Его вызывающая большие споры теория состоит в том, что индоевропейцы жили в Анатолии (часть современной Турции) на границах области Фертайл Крезент около 7000 до н.э., где они стали одними из первых в мире земледельцев. Для земледелия характерно массовое воспроизводство людей благодаря оседлому образу жизни. Сыновья и дочери земледельцев нуждаются в новых землях, и даже если они переместятся всего на одну-две мили от своих родителей, они быстро поглотят менее плодовитые племена охотников и собирателей, стоящие у них на пути. Археологи согласны с тем, что земледелие распространилось волной, пошедшей из Турции около 8500 до н.э. и достигшей Ирландии и Скандинавии к 2500 г. до н.э. Недавно генетики открыли, что определенный набор генов имеет наибольшую концентрацию у жителей современной Турции и становится все более и более разбавленным по мере продвижения на Балканы и далее — в северную Европу. Это служит подтверждением теории, первоначально предложенной антропогенетиком Луиджи Кавалли-Сфорца, что скорее всего земледелие распространялось благодаря миграции земледельцев по мере смешения их потомства с коренными жителями — охотниками и собирателями, а не путем распространения сельскохозяйственных технологий, которые перенимали охотники и собиратели. Были ли эти люди индоевропейцами и распространились ли они до Ирана, Индии и Китая благодаря сходному процессу, до сих пор неизвестно. Возможность этого вызывает трепет. Каждый раз, когда мы употребляем слово brother ‘брат’ или форму прошедшего времени неправильного глагола, такого как break—broke ‘ломать’ или drink—drank ‘пить’ мы используем видоизмененные речевые шаблоны зачинателей самого важного события в мировой истории — распространения земледелия.
Большинство других человеческих языков на земле также можно разбить на семьи, ведущие происхождение от древних племен невероятно удачливых земледельцев, завоевателей, первопроходцев или кочевников. Не все языки в Европе индоевропейского происхождения. Финский, венгерский и эстонский — языки уральской группы, которые вместе с языком саами, селькупским и другими являются тем, что осталось от огромного народа, обитавшего на территории современной центральной России около 7 000 лет назад. В алтайскую группу, как обычно считается, входят основные языки Турции, Монголии, мусульманских республик бывшего СССР и большей части центральной Азии и Сибири. Самые ранние предки этих языков неизвестны, но более поздними являются языки империи VI в. н.э., монгольской империи Чингис-Хана и Манчжурской династии. Язык басков — это сирота, предположительно родом с того островка, который устоял во время прилива волны индоевропейцев и остался заселенным коренными жителями Европы.
Афро-азиатская (или хамито-семитская) группа, включающая арабский, иврит, мальтийский, берберский и многие эфиопские и египетские языки преобладает на территории Африки в районе Сахары и на большей части Ближнего и Среднего Востока. Остальная часть Африки поделена между тремя группами. Хойсанская включает язык кунг и другие группы (ранее называвшиеся «готтентотскими» и «бушменскими»), предки народов, говоривших на этих языках, когда-то жили на большей части территории Африки ниже Сахары. Нигер-конголезская группа включает семью языков банту, на которых разговаривают земледельцы западной Африки, оттеснившие носителей языка хойсан на маленькие замкнутые территории в южной и юго-восточной Африке. Третья группа — нило-сахарская — занимает три большие территории в районе южной Сахары.
В Азии дравидийские языки, такие как тамильский, преобладают в южной Индии и вкраплениями встречаются к северу. Отсюда следует, что носители дравидийских языков должны быть потомками народа, занимавшего бо́льшую часть индийского субконтинента до вторжения индоевропейцев. Около сорока языков, существующих на территории от Черного до Каспийского морей принадлежит к кавказской семье (не следует путать это слово с неформальным расовым термином, обозначающим характерного типа светлокожих людей в Европе и Азии). Сино-тибетская группа включает китайский, бирманский и тибетский. Австронезийская группа, не имеющая ничего общего с Австралией (Австро — означает ‘юг’), включает языки Мадагаскара, Индонезии, Малайзии, Филиппин, Новой Зеландии (маори), Микронезии, Меланезии и Полинезии, языки вдоль всего пути на Гавайи — след людей с необычайной тягой к странствиям и отменными мореходными навыками. Вьетнамский и кхмерский (язык Камбоджи) принадлежат к австро-азиатской группе. 200 языков аборигенов Австралии принадлежат к своей собственной семье, а 800 языков Новой Гвинеи тоже принадлежат к своей собственной семье или, возможно, к нескольким семьям. Японский и корейский выглядят как лингвистические сироты, хотя некоторые лингвисты пытаются отнести один из них или оба к алтайской группе.
А как насчет обеих Америк? Джозеф Гринберг, с которым мы встречались ранее как с основателем учения о языковых универсалиях, также занимается классификацией языков по семьям. Он сыграл значительную роль в распределении 1 500 африканских языков на четыре группы. Недавно он заявил, что 200 семей родственных языков коренных американцев можно отнести только к трем группам, каждая из которых ведет происхождение от одной из групп мигрантов, прошедших по Беринговому перешейку из Азии за период, начавшийся 12 000 лет назад или ранее. Эскимосы и алеуты были самыми недавними иммигрантами. Им предшествовали на-дене, занявшие большую часть Аляски и северо-западной Канады и от которых ведут свое происхождение некоторые языки американского юго-запада, такие как языки навахо и апачей. Все это вполне допустимо. Но Гринберг также выдвинул теорию, что все остальные языки от Гудзонского залива до Огненной Земли принадлежат к одной-единственной группе — америндской. Глобальная мысль о том, что Америка была заселена в результате всего трех миграций, получила некоторую поддержку в недавних исследованиях Кавалли-Сфорца и других ученых, изучавших гены и особенности зубов современных аборигенов. Эти гены и особенности зубов распадаются на группы, приблизительно соответствующие трем языковым семьям.
* * *
И тут мы вступаем в ту область, где не утихают яростные споры, но которая является очень многообещающей. Гипотеза Гринберга подвергалась сильнейшей критике со стороны других ученых, занимающихся американскими языками. Сравнительная лингвистика — это безупречно точная область науки, в которой радикальные расхождения между двумя родственными языками, произошедшие столетия или несколько тысячелетий назад, можно с большой надежностью проследить шаг за шагом к их истоку — общему предку. Лингвистов, воспитанных в этой традиции, ужасает неортодоксальный метод Гринберга, при котором он объединяет десятки языков, основываясь скорее на приблизительных аналогиях в лексике, а не на тщательном отслеживании фонетических изменений и реконструкции праязыков. Как психолингвиста-экспериментатора, работающего с шумным материалом, относящимся к времени реакции и речевым ошибкам, меня не смущает использование Гринбергом многочисленных приблизительных соответствий или даже периодическое вкрапление ошибок в некоторые приводимые им данные. Меня больше беспокоит то, что Гринберг полагается на внутреннее чутье или на сходство гораздо больше, чем на реальную статистику, которая контролирует количество случайно возможных совпадений. Благосклонный наблюдатель всегда может заметить аналогии между большими объемами лексических единиц, но это не всегда предполагает наличие общего лексического предка. Это может быть совпадение, как например, то, что слово, обозначающее «удар» — pneu по-гречески и pniw на языке кламат (язык американских индейцев, на котором говорят в Орегоне) или то, что слово, обозначающее «собаку» — dog — на языке австралийских аборигенов мбабарам тоже будет dog. (Другая серьезная проблема, которую подчеркивают критики Гринберга, состоит в том, что сходство между языками может быть вызвано заимствованиями на горизонтальном уровне, а не наследованием по вертикали; пример тому — недавний взаимообмен, приведший к появлению her negligees и le weekend.)[111]
