Однако Тома вовсе не привлекала перспектива проторчать всю жизнь в отцовской лавке. Его родной Глазго, возле которого располагались крупнейшие верфи того времени, был основным пунктом отправления судов, перевозящих грузы и пассажиров в Америку.
Каждый день Том, любезно улыбаясь покупателям, с тоской думал о тех, кто в этот самый момент пересекает Атлантический океан, – их наверняка ждут необыкновенные приключения в Новом Свете. И в 1865 году 15-летний Томас Липтон присоединился к их числу.
В течение первых трех лет своей жизни в Америке Томас путешествовал по западным штатам в поисках работы. Недавно окончившаяся Гражданская война повергла всю страну в глубокую экономическую депрессию.
Чтобы выжить, Липтону приходилось браться за любую работу – выращивать рис в Южной Каролине или скручивать табачные листья в Вирджинии, но уж видно судьбы стать бакалейщиком Липтону было не избежать.
В 1868 году он стал продавцом бакалейного отдела одного из универмагов Нью-Йорка (универмаги появились в Америке совсем недавно – родившись в Филадельфии, новая форма торговли быстро распространилась по всем крупным городам). Став винтиком огромной торговой машины, Липтон получил уникальную возможность увидеть, как тщательно организована ее работа – продумано все: от расположения товаров на прилавках до методов общения с покупателями. А девиз американских торговцев «In God we trust, all others pay cash» («В Бога мы верим, все остальные платят наличные»; первая часть этого девиза с середины XIX века печатается или чеканится на всех денежных знаках США) Томас Липтон запомнил на всю жизнь.
В 1871 году из Нового света он вернулся в Великобританию. Свои новые знания, полученный опыт и заработанные ?100 он решил вложить в собственный бизнес – небольшой бакалейный магазин в родном Глазго. Первое время Липтону приходилось совмещать обязанности управляющего, продавца, закупщика, кассира и посыльного. Он сам привозил в тележке товар с причала, сам доставлял покупки клиентам, лично наносил визиты поставщикам и ни на минуту не прекращал размышлять над тем, как привлечь покупателей и сделать так, чтобы, зайдя в его магазин один раз, они становились его постоянными клиентами.
Хорошо было бы пустить в ход рекламу, с возможностями которой Томас познакомился в Америке. Но денег не хватало – Липтон упорно не желал повышать цены в своем магазине, пусть для этого даже приходилось все время мотаться по окрестным фермам и, минуя посредников, закупать товар непосредственно у производителей.
Не имея лишних средств, Липтон был вынужден положиться на свою фантазию и изобретательность, используя их на полную катушку. В витрине были затейливо разложены продукты, сами витрины разрисованы забавными картинками, а плакаты, приглашающие в магазин, менялись каждую неделю – их рисовал специально нанятый карикатурист Уилли Локхарт.
Сработало: народ у магазина толпился и днем и ночью (витрины подсвечивались газовыми горелками). Постепенно затеи Липтона становились все более масштабными. Чего стоил, к примеру, самый большой в мире кусок сыра, заказанный им в Америке специально к Рождеству 1881 года! Жители Глазго долго обсуждали, как эту гору сыра доставляли в магазин при помощи тяжеловозов, какие за ним выстроились очереди и как весь сыр был распродан за два часа.
Бизнес пошел настолько успешно, что спустя 11 лет после открытия первого магазина Липтон владел уже двадцатью торговыми точками по всей западной Шотландии, а в 1885 году приобрел фабрику по упаковке продуктов и продовольственные склады в Чикаго. Чуть позже было открыто несколько магазинов в Америке. Доходы 40-летнего Липтона позволяли ему в любой момент отойти от дел и наконец отдохнуть – отправиться, например, в далекое морское путешествие. Но лучше – в такое путешествие, которое можно было провести с пользой для дела.
В 1890 году Томас Липтон начинает чайный бизнес. Время для старта было выбрано не случайно: кофе, единственный напиток, способный составить чаю конкуренцию, был в большом дефиците из-за распространившегося на Цейлоне заболевания кофейного листа. Большая часть кофейных плантаций на острове пошла с молотка или была засажена чайными кустами.
Цены на землю неслыханно упали, и предприимчивый Липтон, запутав конкурентов рассказами о том, что отправляется открывать очередные магазины в Австралии, тайно приехал на Цейлон, где и купил пять плантаций чая общей площадью 5500 акров.
Липтон завоевывал чайный рынок по всем правилам военной науки. Свои плантации он сделал полигоном для испытания всех появлявшихся в то время технических новшеств. Когда ему показалось, что доставка чая с плантаций до места переработки занимает слишком много времени, он придумал канатные дороги для транспортировки корзин с листьями.
У него был даже собственный флот – сначала клипперы, легкие парусники, способные развивать огромную по тем временам скорость, а затем и пароходы, более вместительные и менее зависимые от погоды. Прибытие корабля с чаем и разгрузка в порту сопровождались настоящим парадом с участием сингалезского оркестра, колоритные участники которого, приплясывая и играя на экзотических инструментах, следовали за ящиками с чаем.
Липтон четко видел цель: чай должен стать доступным по цене и при этом не потерять в качестве. «С плантации прямо в чашку» – этот рекламный слоган красовался на плакатах, расклеенных Липтоном во всех британских поездах и автобусах. Став крупным плантатором, он мог обходиться без многочисленных посредников – и чай «от Липтона» стал существенно дешевле остальных. Но главная проблема состояла в том, что с времен подмешивания в чай овечьего помета за дешевым чаем прочно укрепилась плохая репутация. Чтобы переубедить общественное мнение, Липтону пришлось нанять лучших блендеров (специалистов, составляющих чайную смесь) – пусть учтут даже такой нюанс, как жесткость воды, от которой тоже зависит вкус чая.
Кроме того, он изменил сам механизм торговли – отказался от продажи чая на вес и продавал его упакованным в картонные пачки. Наконец, он сделал узнаваемой саму упаковку для чая – чтобы публика, однажды попробовав фирменный напиток, оставалась ему верна.
И здесь Липтон не ошибся – его чай, упакованный в аккуратные пачки с изображением сингалезской красавицы с корзиной на голове, стал своеобразным символом эпохи. А сам Липтон прочно вошел в массовую культуру того времени – он попал в карикатуры, частушки и антрепризы мюзик-холлов. Большой поклонницей чая «Липтон» стала королева Виктория. Она сочла, что вклад Томаса Липтона в дело формирования «английского образа жизни» достоин титула сэра. В 1897 году Липтон был посвящен в рыцари.
Но для того чтобы чай стал не просто доступным по цене, но и самым распространенным напитком, этого было мало. Нужен был еще один маленький шаг. Его в начале XX века и сделал американец Томас Салливан.
Сейчас существует огромное разнообразие одноразовых бумажных пакетиков – они бывают плоскими и объемными, круглыми и квадратными, с ниточками и без. Пакуют в них все, что требует кипятка, – чай черный, зеленый, красный; листочки, корешки, цветочки, травки. Наиболее распространены сложенные вдвое прямоугольные пакетики (такую форму им придали в 1952 году специалисты компании Lipton) – так кипяток лучше проникает к чайным листам.
А вот самый первый чайный пакетик представлял собой небольшой шелковый мешочек. Его вручную сшил молодой нью-йоркский торговец Том Салливан.
Салливан никогда не задумывался о том, что проблема упаковки чая волновала многие поколения на протяжении 5 тыс. лет: чай – продукт нежный и скоропортящийся, его вкус напрямую зависит от условий хранения.
Салливан никогда не видел древних китайских рисунков, изображающих огромные фарфоровые вазы – первые емкости для чая. Он никогда не размышлял над судьбой тех моряков, которые головой поплатились за то, что перевозимый на кораблях чай промок и безвозвратно погиб, потому что они недостаточно тщательно упаковали его в деревянные ящики. Салливан, конечно, слышал о Липтоне, но даже не догадывался, что именно он впервые стал продавать чай не на вес, а в упаковке.
Том просто поставлял чай нью-йоркским ресторанам и очень хотел на этом разбогатеть. Рассудив, что за чай в мелкой расфасовке можно выручить гораздо больше денег, в 1904 году Салливан предложил заказчикам чай, упакованный в небольшие шелковые мешочки, сшитые вручную. И не прогадал: рестораторам новинка понравилась. Рассыпные чайные листы плодили на кухне огромное количество мусора, а шелковые мешочки можно было даже не развязывать – чай легко заваривался и в них.
Новая идея быстро распространилась. В ресторанах, кафе и чайных Нью-Йорка стали заваривать чай в мешочках, только делали их уже не из шелка, а из марли – так дешевле. Через 10 лет после того как первый шелковый мешочек с чаем нашел своего покупателя, чай в пакетике стал достоянием не только профессиональных поваров – многие торговцы обнаружили, что продавать чай в одноразовой упаковке весьма выгодно, и стали обзаводиться специальными аппаратами для расфасовки чая. В 1914 году удобство чайных пакетиков оценила и Европа: для солдат, воевавших на фронтах первой мировой войны, они оказались как нельзя кстати. И чайный пакетик начал свое быстрое и триумфальное шествие по миру.
