выравниванию. Всегда отыщется некое об^’ тельство, которое сглаживает различия, принижает и умаляет выделяв гцихся, властных, сильных, богатых, удачливых, стремясь низвести и* тому же самому уровню, что и всех прочих. Действительно ли человек который слишком силен и жесток в обществе и у которого по характеру
и положению явственны задатки плохого гражданина, — эдакому угрюм
0 му хулигану с примесью пирата — природа посылает много вполне ми лых, даже симпатичных сыновей и дочерей, которые успешно справляются с учебой в школе, после чего любовь и страх за них сглаживают в отце мрачные черты и доводят его манеры до учтивой обходительное^ Действуя таким образом, природа умудряется смягчать гранит и полевой шпат, она превращает вепря в агнца и сохраняет присущее ей равновесие.
Фермеру мнится, что власть и высокий пост — это нечто прекрасное, Но президент расплачивается за присутствие в Белом Доме дорогой ценой. Обычно попадание туда стоит ему всей ранее имевшейся умиротворенности в душе и лучших из его человеческих качеств. Чтобы сохранять перед миром хотя бы на короткое время видимость человека выдающегося, ему приходится унижаться и есть пыль перед сильными мира сего и реальными хозяевами жизни, которые стоят, не сгибаясь, позади его трона. А что сказать о человеческом желании достичь весомого и постоянного величия, свойственного гениям? Но ни один из них не обладает неприкосновенностью. Тот, кто силой воли или мысли достиг многого и господствует над тысячами, несет бремя ответственности этого господства. С каждым лучом света для него приходит полая опасность. А есть ли в нем собственный огонь, который при необходимости принесет с собой свет? Ведь он должен свидетельствовать об этом снеге и всегда преступать границы того сострадания, которое приносит столь острое удовлетворение, - сострадания, которого он добивается своей преданностью новым открытиям бесконечной души. Он должен ненавидеть от ца и мать, супругу и дитя. Так имеет ли он все то, что мир любит, чем восхищается и чего
„•аждет? Нет, он должен отбросить людское восхищение, оставить его дзади и сокрушить окружающих своей верностью правде, взамен став 11Ицетворением, символом и объектом освистания.
Этот великий Закон пишет законы городов и народов. Ему невозможно помешать, нельзя отклонить от его цели ни на йоту. Тщетно возводить против него редуты, составлять заговоры или объединяться. Со-'ьГГИя отказываются сколько-нибудь долго пребывать под плохим, нецелым управлением. Хотя никаких препон новому злу не возникает, такие преграды существуют, и они проявятся. Если правительство действует жестоко, его жизнь не может быть безопасной. Если вы облагаете слишком высоким налогом, то сборы не принесут ничего хорошего. Если вы делаете уголовный кодекс кровавым, присяжные перестанут обвинять. Ничто произвольное, ничто искусственное не может длиться. Истинная жизнь и удовлетворенность человека умеют уклоняться от состояний запредельной суровости или счастья и стабилизируются, характеризуясь изрядным безразличием ко всему огромному разнообразию обстоятельств. Во все времена и при всех правителях влияние человеческого характера остается одним и тем же — оно мало чем отличается в Турции и Новой Англии. Как это честно признает история, при первобытных деспотах Египта человек был настолько свободен, насколько могла его сделать свободным тогдашняя культура.
Все эти проявления указывают на тот факт, что вселенная полностью представлена в каждой из ее частиц. Любой объект, имеющийся в природе, содержит в себе все ее силы и возможности. Все сделано из одной тайной субстанции, и натуралист видит за каждой метаморфозой единый тип и рассматривает лошадь как бшущего человека, рыбу — как человека плавающего, птицу7 — как человека летящего, а дерево — как человека укорененного. Каждая новая форма повторяет не только главное характерное качество данного вида или класса, но и воспроизводит часть за частью все детальные свойства, все цели, все содействующее и все препятствующее, энергетику и систему в целом, свойственные каждому другому виду. Всякий род занятий, всякая профессия, иску сство, ремесло, операция являются частью всеш мира и коррелируют со всеми прочими его составляющими. Каждый об ьект представляет собой полную и законченную эмблему человеческой жизни, всею ее добра и зла, ее испытаний, ее врагов, ее течения и конца. И каждый каким-то образом должен так или иначе вместит!, веет человека в целом и поведать его судьбу.
Весь мир, весь земной шар содержится в капле росы. Микроскоп нез состоянии отыскать простейшее существо, которое стало бы менее совершенным из-за того, что оно столь мало. Глаза и уши, вкус и запах, дви**, ние и сопротивление, аппетит и органы воспроизводства, которые про. стираются в вечность, — все это есть в любом маленьком творении. Точно так же и мы вкладываем всю нашу жизнь в каждый свой поступок, ка*. дое деяние. Истинная доктрина вездесущности состоит в том, что Бог вновь и вновь появляется со всеми Его частями в каждой ворсинке мха и каждой паутинке. Все ценности вселенной умудряются целиком пропитать каждую ее точку. Если где-то присутствует добро, то здесь же имеется и зло; если есть близость, то есть и антипатия; если имеется сила, id существует и ограничение.
Таким образом, вся вселенная жива. Все вещи, все явления - моральны. Та душа, которая внутри нас является чувством, вне нас представляет собой силу закона. Мы чувствуем в себе вдохновляющие порывы души, но вовне, в истории мы можем видеть ее роковую силу. Она всемогуща. Вся природа ощущает ее стальную хватку. «Она присутствует в мире, и мир сотворен ею». Она вечна, но дает сама себе законную силу действовать во времени и пространстве. Правосудие не откладывается. Идеальная, беспристрастная справедливость поддерживает сбалансированность всех элементов жизни. Игральные кости Бога с одной стороны налиты свинцом, они всегда ложатся так, как надо Ему. Мир напоминает таблицу умножения или математическое уравнение, которое, как его ни круги, автоматически самоуравновешивается. Подставьте в него любое чисто, какое захотите, и в ответе у вас всегда получится точное значение, не больше и не меньше. Каждая тайна раскрывается; каждое преступление подвергается наказанию; каждая добродетель вознаграждается; каждый вред, каждая неправда и зло компенсируются воздаянием — молча и неотвратимо. И то, что мы называем возмездием, — это универсальная закономерность, в соответствии с которой целое появляется везде, где есть часть. Если вы видите дым, то где-то должен быть огонь. Если вы видите ладонь или ступню, то знаете, что за ними есть туловище, которому они принадлежат.
Каждое деяние вознаграждает себя или, другими словами, интегрируется в состав единого целого, осуществляя это двояко: во-первых, в конкретной вещи, или
