бороться с «кайтингом». И разрыв во времена электронного «клиринга» стал короче, гарантийные карточки ввели. И все же относительно недавно в США судили человека, который имел обыкновение платить чеком в супермаркете за какую-нибудь мелочь, при этом просить так называемый кэшбек — то есть сумму наличными, которые вам норовят заботливо предложить на кассе. Потом он шел в отделение своего банка в том же супермаркете и вносил полученную наличность на свой счет, покрывая недостачу за предыдущий день.
В общем, жаль, что Россия пропустила такой замечательный период: представляете, как много еще нового и очень веселого могли бы придумать наши изобретательные соотечественники…
Но так или иначе, так как чековые реальности остались для россиян неизведанными, то притчу о приключениях одного сомнительного чека придется поместить куда-нибудь в Америку.
Представьте себе небольшой провинциальный городок, в который приезжает на ночь глядя никому не известный, но очень прилично одетый человек. Он стучит в дверь местного лавочника и умоляет его продать ему — срочно — большой запас еды, свечей, веревок, рюкзаков и так далее. Он готов заплатить вдвое — но только чеком. И вот непроспавшийся лавочник принимает от незнакомца чек на 50, скажем, долларов. На следующее утро незнакомца и след простыл, а лавочник совершает так называемый индоссамент — ставит на обороте чека свою подпись, принимая на себя тем самым ответственность за его подлинность. Потом он отправляется с ним к соседу и покупает у него посудомоечную машину, расплачиваясь этим же чеком. Затем, также расписавшись на обороте, торговец бытовой техникой платит чеком за ремонтные работы. Рабочий идет все с ним же покупать подержанный телевизор. В итоге последний, десятый в цепочке, приходит опять к тому же лавочнику и опять же покупает у него товару на 50 долларов — за все тот же чек. И вот в этот момент возникает вопрос: а имеет ли значение, подлинный чек или фальшивый? Только в том случае, если цепочка на этом прервется. Тогда лавочник окажется в проигрыше, хоть и небольшом. Остальные — девять человек — вовсе не пострадают. Они замечательно обменяли свои товары или услуги на другие, нужные им, товары или услуги. То есть для них чек выполнил роль денег. Благодаря чему? Благодаря тому, что все участники процесса верили в его подлинность и доверяли подписям друг друга как доказательству оной.
Ничего это вам не напоминает? Не то же ли самое происходит в наше время и с Биткоином, но только в совсем других, всемирных, масштабах?
И вот здесь начинается самое интересное — если допустить, что разлившаяся река отрезала на несколько недель или пару месяцев городок от «большой Америки». И что чек начнет циркулировать по второму кругу. А потом — по третьему, по четвертому и так далее. Знаете, что произошло? Городская община создала деньги, осуществила мини-эмиссию. Конечно, история эта сугубо теоретическая — свободное место на обороте чека быстро кончится, не говоря уже о юридическом аспекте использования сомнительного финансового документа. Но даже чисто гипотетическое существование такой возможности показывает природу денег: она зиждется на общественном доверии, на общественном негласном договоре. А осуществлять их роль могла бы любая бумажка, лишь бы в нее верили. Да что там бумажка — деревяшки (помните английские тэлли?) и те в правильный момент и в правильном месте могут вполне деньги заменять, не говоря уже о биткоинах. Но на этом история не кончается. Пойдем дальше и представим себе, что жители общины договорились между собой разрезать чек пополам и считать, что каждая из двух половинок равна соответственно 25 долларам. Ну, на то, скажем, время, пока городок отрезан разлившейся рекой, а надо же как-то друг с другом расплачиваться. А потом, дескать, склеим, если надо будет. И вот на каком-то этапе один из членов цепочки объявляет: а мне, собственно, на этот раз много покупать не надо, я одну половинку откладываю, копить буду на черный день. Оп-ля-ля! Сбой в цепочке. Купли-продажи ополовинятся. А когда дело дойдет до ремонтных работ, то, пожалуй, только половина бригады получит работу. Или каждый будет работать только по полдня. В любом случае — неполная занятость. Представляете, бережливость некоторых потребителей может, оказывается, вести к безработице. Тут, конечно, скряга может сжалиться, может прийти и сказать: ну ладно, так и быть — могу дать вторую половинку в долг, под разумный процент. Только чем процент платить? Работой и товарами. Или вот что можно сделать: можно написать долговую расписку. Заказчик работы напишет долговое обязательство — вексель. И половинки чека возобновят движение по цепочке — до следующего раза, когда еще кто-нибудь не вздумает делать накопления. И давать деньги в долг — под процент. А потом непременно настанет момент, когда другие догадаются друг с другом векселями расплачиваться. И вот уже этих векселей ходит по кругу на гораздо большую сумму, чем изначальные 50 долларов. Правда, принимают их чуть менее охотно, с некоторым дисконтом: если на векселе написано «10 долларов», то дают товаров на восемь, например. И вообще денег становится все больше, а товаров все меньше. Происходит инфляция. Но вот кто-то бережливый скупает векселя или просто их накапливает, рассчитывая заработать в момент, когда связь с большой землей восстановится. Тем временем жителям на вертолетах доставили еды и товаров. Теперь уже товаров вполне достаточно. А вот денег не хватает. Происходит дефляция. Но ура — можно смело писать новые векселя, увеличивая количество денег в обращении. Или даже община может постановить: выкупить у нынешних владельцев изначальные половинки чека, заплатив им общественным, коллективным векселем. И, храня их в банке (из-под консервов, например) под их обеспечение понавыпускать временных местных облигаций или бонов, красиво нарисованных местным художником. И эти облигации-боны можно потом начать выдавать в кредит под разумно просчитанный процент. Кроме того, ими можно оплачивать необходимые общественные работы. И принимать в них местные налоги.
Ситуация, разумеется, бредовая. И пора предоставить жителей городка их судьбе, — представляете, что начнется, когда река войдет в берега и когда выяснится, что чек изначально был поддельным? А ничего, кстати, особенного не начнется. Местные облигации в любом случае общине придется выкупить. Но ведь и должники расплатятся с казной настоящими деньгами. А все, что истрачено сверх того, можно будет получить с федеральных властей. Тем временем подведем итог: местные деньги, начиная со злополучного чека, неплохо выполнили свои роли. И заставили людей шевелиться, вкалывать вместо того, чтобы сидеть и ждать погоды у разлившейся реки. Мне же эта притча позволила пересказать почти все основное содержание этой книги (включая недавние рассуждения о Современной монетарной теории). Если бы
